Виталий Бабенко - Чикчарни

Здесь, в тени неизвестных мне широколиственных деревьев, Касабян и рассказал мне о своем втором открытии.

— Сейчас я тебе покажу еще одного «жучка», спрятавшегося в монетке, — объявил он, дождавшись, когда я очнусь после тяжелого сна на голой земле. — Это почище компиратства будет. Смотри во все глаза.

Эдик включил кимп и вывел на дисплей самое начало записи — спину удаляющегося мужчины. Мою спину.

— Снова замедляю темп. Масштаб времени один к ста двадцати восьми. Иначе: секунда реального времени длится у нас сейчас больше двух минут.

Экран мигнул. Изображение на мгновение исчезло, словно кто-то махнул перед съемочной камерой белой простыней, и опять появилась удаляющаяся спина.

— Ага! — торжествующе вскричал Эдик. — Сейчас верну и за фиксирую. Это след каких-то комподельских манипуляций. Даже тень следа, от которой из-за минимального сбоя в программе не удалось избавиться. Может, проглядели. Но самое главное то, что это не просто чистая страница, затесавшаяся в исписанном блокноте машинной памяти. Это — код.

Точно! На белом квадрате экрана синим цветом выделялись две группы цифр — по восемь знаков в каждой.

— Ты разобрал, какой это код? — сильно волнуясь, спросил я.

— Да, но не сразу. Минут десять ломал голову, как с помощью этих цифр выйти на «онлайн». Догадался. Однако это еще не все. Оставшиеся знаки тоже образуют код.

— «Онлайн» чего? — внутренне собираясь, спросил я.

— Я так думаю, что Комитета вооружений, — небрежно дернул плечом Касабян, но я видел, что это показуха, его просто-таки распирало от гордости.

— Эдик, это же потрясающая удача! Нашей монетке теперь цены нет.

— Совершенно с тобой согласен. Более того, ей цены нет со всех точек зрения. С нашей — потому что она спасает тебя от шантажа. А с точки зрения наших противников, этот диск бесценен вдвойне, и они готовы заплатить за него нашими головами. Причем чем быстрее, тем лучше. Разумеется, для них. Я ничего не понял.

— Объясни. Ты хочешь сказать, они очень расстроены тем, что мы теперь знаем код?

— Это все ерунда! — махнул рукой Эдик. — Код выхода в «онлайн» АрмКо наверняка уже сменили. Особенно после ночного фейерверка, который был устроен в нашу честь. Я предвидел смену кода еще ночью и поэтому решил ковать железо сразу. Потому-то и вышел в эфир. Как только разобрался в смысле кода — сразу же взломал один из сейфов в компьютерной памяти этого чертового Комитета вооружений. Не сомневаюсь, что нас засекли в ту же секунду. Так что нынешним положением мы обязаны — ты уж извини! — мне.

— К черту извинения! Не тяни резину. Что было в сейфе?

— А вот что. — Эдик пробежал пальцами по клавишам кимпа.

На дисплее возникла карта. Очень странная карта мира, выполненная в совершенно идиотской проекции. Она имела форму сердечка и что-то мне сильно напоминала. Через секунду я вспомнил что. Карту мира, вычерченную турецким картографом Хаджи Ахмедом в середине XVI века, я видел ее в одном французском атласе XIX столетия. Центральная часть изображения, соответствующая Атлантическому региону, была густо испещрена значками.

— В чем смысл картинки? Минута на размышление. — Эдик живо напомнил мне телевизионную передачу «Что? Где? Когда?», пользовавшуюся популярностью еще лет восемь назад.

— Объекты АрмКо?

— Молодец! — похвалил меня Касабян. — Когда следующий вопрос загонит тебя в тупик, сможешь использовать дополнительное время.

— Теперь главное — добраться с этой картой до КОМРАЗа. Лучше всего живыми.

— Нам бы день простоять и ночь продержаться, — пропел Эдик. Послезавтра утром Фалеев нас забирает из Конго-Сити. Или я-не я.

Лучше бы Эдик не говорил этих слов.

Ночью, перейдя вброд и вплавь Северный байт и сделав десяти километровый марш-бросок через Большой Лесной остров — это название память о прошлом: лесов на Андросе ныне почти нет, они снесены ураганами в двадцатых годах, и растительность с тех пор так и не восстановилась, — мы остановились передохнуть. Надо было накопить сил для следующего перехода, а утро неумолимо придвигалось.

Ах, Андрос, остров Андрос! Самый большой в Багамском архипелаге и самый бестолковый для нас. Здесь можно идти километры и не встретить ни кустика, ни деревца, так что человек, который вынужден скрываться, может двигаться относительно свободно только ночью, а днем обязан отлеживаться.

Чтобы не терять времени, мы решили послушать радио, и я включил кимп на прием. Чтобы не выдавать себя лишними звуками, перевел радиоканал на визуальное отражение информации. По экранчику побежали строчки последних новостей местного вещания.

«Как мы уже сообщали, прошлой ночью террористы пытались прорваться на территорию Атлантического центра испытаний подводного оружия ВМС США. Машина „форд Бронко II“, использовавшаяся террористами, уничтожена лучевым оружием. Тела нападавших не найдены, ведется поиск. Всех, кто увидит на дорогах Андроса незнакомых белых, просим сообщить в министерство национальной безопасности. Приметы террористов…»

— По-моему, нас обложили, — толкнул меня Эдик локтем в бок.

— Надеюсь, Фалеев не воспримет эту просьбу всерьез? — мрачно отшутился я.

«Час назад при заходе на посадку в Конго-Сити, — продолжали возникать строчки на дисплее, — разбился пассажирский самолет ДС6 авиакомпании „Багамасэйр“. Среди пассажиров на борту находились временный поверенный Швеции на Багамах Кнут Стробю и эксперт КОМРАЗа гражданин СССР Владимир Фалеев. Ведется следствие…»

Не чуя под собою ног, я опустился на землю. Рядом повалился на траву Эдик. У нас не было ни слов, ни сил. Впереди, на противоположном берегу Среднего байта, светились огоньки Мокси-Тауна, обещая обманчивый приют. Позади лежали сорок километров бессмысленных ночных переходов по низинам и мелководью Андроса. Слева подступала черная, невидимая в ночи и потому грозная, жуткая толща воды — «Язык Океана», в которой вели свои бесшумные и страшные дела учебные подводные лодки. И где-то рядом, по прежнему незримый, строил нам рожи и ухмылялся трехпалый бес чикчарни.

— Так где, говоришь, — спросил Эдик неестественно равнодушным голосом, — ты спрятал тот самый «содьяк»?

— В камнях близ Николс-Тауна, — ответил я, еще не понимая, к чему клонит Касабян.

— Значит, надо возвращаться туда.

— Ты с ума сошел?! — взвился я. — Это же снова пилить через весь Андрос! А кругом все ищут «неизвестных белых». Влипнем. Или просто сдохнем?

— Не сдохнем!!! — вдруг заорал в ответ Эдик. — Это Фалеева больше нет, а мы не сдохнем! А если сдохнем — все равно попрем дальше. Поползем! Дохлыми, но доберемся до лодки! И уйдем на Кубу! А вот там можно будет сдохнуть во второй раз. Уже окончательно. Но только там и не раньше!