Восток. Запад. Цивилизация (СИ) - Демина Карина

- Поэтому останавливалась?

- Да. И горничную, кажется, тоже я… твой… знакомый, он назвал меня ведьмой.

- Он не со зла.

- Нет. Это… это, кажется, правда. Иногда я вот вижу в людях что-то такое… это не дар. Дара у меня нет. Но есть способности. Хотя… все это ерунда. Мне надо вниз.

- Куда?

- Понятия не имею! Но если я не спущусь, если… понимаешь, будто зовет кто-то. И ему плохо. Очень-очень. А я могу помочь. Если не помогу, то он уйдет. И я с ним тоже. Уже не понимаю, почему.

- Надо рассказать отцу.

- Надо ли, - Тори поморщилась.

- Надо, - Эва дотянулась до столика. – Расчешешь? А то у меня никогда не получалось их не выдирать. Но рассказать – обязательно. Если не отцу, то Берту. Мы с тобой наделали прилично глупостей.

- Это да, - Тори взяла щетку. – Только не вертись. Ты никогда не умела сидеть спокойно.

- И не научилась.

- Зато научилась огрызаться, а это, поверь, куда как полезнее…

Эва поверила.

Почему бы и нет. А вот волосы Тори умела расчесывать, как никто другой.

- Ах, вы и правда жили в степях, - девица нервно моргнула и попыталась изобразить заинтересованность. – Это так… романтично. Я себе и представить не могу.

Она снова моргнула и покосилась на пухлую даму в темно-зеленом платье. Платье было в узкую полоску, и оттого дама как-то сливалась с диванчиком, на котором она устроилась.

В руках она держала фарфоровую чашку и на девицу глядела поверх нее, строго и требовательно.

- Извините, - девицу стало жаль, себя еще жальче, и Эдди поднялся. – Но мне пора идти. Дела. Матушка.

Он поклонился матушке, которая кивнула в ответ.

Вот ведь…

Поневоле начинаешь радоваться, что на территории этого самого университета женщин нет. То есть, не было. Будут. Но Милисента – другое, как и Эва, которая, может, и похожа на леди, но уж его-то точно не боится. А эти…

Заявились.

Вот с того вечера и потянулись. Сперва кучей визитных карточек, которые матушка разбирала, благо, не требуя участвовать в этом преувлекательном процессе. Потом… визитами.

Матушкиных подружек.

А у тех подружек вдруг оказывались юные и прекрасные родственницы, которых вот прямо срочно требовалось представить.

Родственницы представлялись.

Бледнели.

Одна, особо трепетная, и чувств лишилась, чем вызвала недовольство сопровождавшей её дамы. И тогда-то Эдди подумал, что сбежит.

Не удалось.

И теперь вот…

- Дорогой, - матушка вежливо постучалась, прежде чем войти. Неужели все же бросила гостей.

- Да?

Эдди ослабил узел галстука.

Как удавка, право слово.

- Все хорошо?

Он хотел было сказать, что да, но…

- Нет, - получилось неожиданно даже для себя. – Извини, матушка, но… это все… это не для меня. Я… может, и вправду вернусь. Туда…

Сказать «домой» язык не повернулся. Там дома как раз и не было. И тут тоже. А где? Кто ж его знает.

- Потом. Когда завершишь свои дела, - она поставила огромную кружку на столик. И откуда взяла? Эдди казалось, что таких-то в доме точно нет.

- Потом, - согласился он.

И чай заварили крепко, а не так, как тут повелось. Вон, до черноты. И никакого молока. А сахару… он принюхался. Так и есть, не пожалели.

- Извини, - матушка присела. – Мне стоило подумать, что для тебя все это будет мучительно.

- Почему ты не сказала?

- О чем?

- О том… о том, что ты…

- Сестра императора?

- Именно.

- Как-то вот… - она провела ладонью по ткани. – Я не была уверена, что он обрадуется моему возвращению. Оно все же создает некоторые проблемы. И для него в том числе… и брак этот мой. Он морганистический.

- Чего?

Матушка поглядела с легким упреком.

- Не притворяйся глупее, чем ты есть. Я все-таки тебя хорошо знаю. Я вышла замуж за человека, который много ниже меня по положению. Более того, он вообще не имеет титула. И следовательно, я утратила право на свой. Но…

- Кровь – это не титул.

- Верно. И… мы никогда-то не были особо дружны с братом. Он сложный человек. И… и наверное, Император не может позволить себе быть другим. Как и слабости. И родственных чувств в принципе.

- Он мог сделать вид, что тебя не знает.

- Мог бы. Или просто сослать куда подальше от города. Запретить появляться в обществе. Запереть в лечебнице для душевнобольных. Он многое мог.

- А вместо этого он назвал меня племянником!

- Не кричи. Слуги здесь верные, но все одно не стоит давать им повод для сплетен. Чай вот пей. Кстати, Семптоны – это императорская ветвь. Одна из. Мертвая ныне, но теперь получит новую жизнь.

- Я не просил.

- Я говорила ему, что ты не слишком обрадуешься. Но ему показалось забавным.

- Сделать меня графом?

- Видишь ли, дорогой, все немного… сложнее. Сын моего брата… мой племянник. И наследник престола. Он болен. Серьезно. Он с рождения был слаб, и все надеялись, что слабость перерастет, но становилось лишь хуже. Сейчас… надежды почти не осталось. И теоретически ты…

- Нет! – вот теперь стало по-настоящему страшно.

- Видишь ли, совокупность факторов такова, что женщину на престоле не примут. Разве что в качестве супруги будущего императора, этаким символом преемственности власти. И крови. Поскольку кровь тоже важна. Мой брак лишил меня титула, но не принадлежности к семье. Ты же усыновлен по всем правилам и законом уравнен с прочими… детьми.

А император, вместо того, чтобы перечеркнуть все эти бумаги, и не надо говорить, что закон стоит выше, взял да признал, что усыновление это, что родство…

С чего вдруг?

После минутного знакомства уверился, будто Эдди достоин занять трон? Да хрена с два.

- Чего он хочет?

- Скажем так, он подозревает, что заговор этот… не до конца ликвидирован. Что есть те, кто поддерживал заговорщиков, по старому обычаю оставаясь в тени.

Не было печали.

Дерьмо.

Кругом одно дерьмо.

- И поэтому титул?

- Именно. Семптоны… этот получали как правило незаконнорожденные отпрыски Императора. Он временный. Своего рода титул признания.

- Что? Он же… нет… это же бред! Он серьезно думает, будто кто-то поверит, что я – его незаконнорожденное дитя… которое что?

- Знаешь, дорогой, - матушка печально улыбнулась. – Они скорее поверят в то, что ты – его незаконнорожденный сын, которого я воспитывала на краю мира, искупая вину за неудачный брак, чем в то, что…

- Ты просто взяла в дом мальчишку из ниоткуда?

- Ты не из ниоткуда.

- Для тебя.

- Именно. И помни об этом.

- Я и не забываю. Но… мог бы и меня спросить, - проворчал Эдди. Чашка аккуратно устроилась меж ладоней. И грела. И было тепло, даже приятно, если отрешиться от всего этого, что вокруг.

Отрешиться не выйдет.

- Он все-таки император.

- Он тебе угрожал? – если так, Эдди не посмотрит на корону, свернет засранцу нос на бок.

- Нет, - матушка усмехнулась. – Он бы в жизни не опустился бы до угроз. Он все-таки император.

- И от этого не может быть засранцем?

- Еще как может. Более того, чаще всего и приходится, быть засранцем… на деле все сложнее. Мне тоже этот вариант не слишком понравился, как и ему… говоря по правде, будь другой выход…

Но другого, приемлемого, не нашлось.

Или искали плохо, или опять Эдди чего-то там не понимает.

- То есть, он думает, что я настолько впечатлю заговорщиков, что они зашевелятся? И постараются… что? Меня угробить, чтобы ненароком трон не занял?

- Скорее уж с тобой договориться. Угробить тебя крайне непросто, - матушка улыбнулась уголками губ. – Хотя он и опасался…

Вот уж во что Эдди не верил, так это в опасения или паче того беспокойство свежеобретенного, чтоб его в бездну, родственничка.

- Как ни странно, но на троне ты бы многих устроил…

Не приведите степные боги!

Эдди поспешно глотнул чаю. И едва не выплюнул. Горячий, зараза!