Орден Харона - Жюльен Эрвьё

Девушка заметила на противоположной стороне улицы чью-то убегавшую фигуру с ружьем в руках.

Элизабет не стала терять ни секунды. Она подбежала к окну и прыгнула, даже не подумав о безопасности. Возвращенная приземлилась на балкон этажом ниже, покатившись по полу, перескочила перила и оказалась на улице.

Она прислушалась, но не услышала ничего, кроме грохота рушащихся деревянных перекрытий в особняке Гамильтона и треска огня. Вокруг звенели колокола пожарных.

На какой-то миг Элизабет почувствовала вонь разлагающейся плоти, принесенную порывом ветра. Так же пахли запретные книги.

– У., – прошептала она в темноту.

Хэнк, Джеймс, Дункан и Элизабет стояли на крыше и смотрели, как огонь пожирал особняк. Внутри горели тела, улики и запретные книги, а вместе с ними столь же грубым, но действенным образом превращалась в пепел одна из самых мрачных глав в истории лондонского подразделения Ордена Возвращенных.

Прислонившись к трубе, Элизабет смотрела, как переворачивается главная страница в ее жизни. Пусть ей и не помочь Уильяму Уорду, за одну ночь она спасла двух других человек. А ее убийцы были мертвы.

– Что теперь? – тихо спросил Джеймс.

Трое Возвращенных повернулись к единственному смертному в их компании. Лицо очаровательного юноши покрылось копотью, а побои Клейтона и отца оставили на нем синяки. Джеймс Гамильтон до сих пор с трудом шевелил раненой рукой.

– Он знает слишком много, – бесцеремонно сказал Тёрнер Элизабет. – Попрощайся с ним, и по твоему сигналу я сброшу его с крыши.

– Дункан! – возмутилась девушка.

– Тебе известны правила. Смертные не должны знать.

– Подождите, подождите, не убивайте меня! – защищался Джеймс. – Вы же вытащили меня из этой заварушки не для того, чтобы казнить! Элизабет, вы уже спасли мне жизнь тогда, в Баттерси-парке. Вы же не убьете меня сейчас, не правда ли?

– Да, но в Баттерси-парке ты вообще ничего о нас не знал, – настаивал Тёрнер, наклонившись к молодому Гамильтону.

– Это не вам решать, – возразил Джеймс.

– Да ну? И кому же?

Элизабет решительно встала между Дунканом и Гамильтоном.

– Мне.

– Что? – удивился Тёрнер.

– Ответственность за всё лежит на мне, Дункан, ты сам это сказал.

– Однако я до сих пор твой наставник, насколько я знаю…

– Ты был моим наставником, Дункан, – произнесла Элизабет твердым голосом. – Я спасла тебя на складе. Я продумала план проникновения в особняк. И Хэнка мы освободили вместе. Мне кажется, я больше не твоя ученица, Дункан.

– И каковы твои действия?

Гамильтон бросал тревожные взгляды на обоих Возвращенных, стараясь не уронить достоинства в сложившейся ситуации. В конце концов, он был лордом и британским офицером, поэтому ему необходимо было сохранить лицо.

– Нас всех едва не истребили, потому что мы могли рассчитывать только на себя, – заявила Элизабет. – Однажды Изольда рассказала мне, что Харон сам сотрудничал с людьми. Вестминстерский дворец скрывает много интриг и тайн, а нам по-прежнему нужно следить за происходящим. Теперь у нас есть агент в самом парламенте, в первый раз за долгое время. Лорд Гамильтон. Ведь лорд Джеймс Гамильтон теперь займет место скончавшегося отца.

– Ты серьезно? – выдохнул Тёрнер. – Сотрудничать со смертным? Ха! Не терпится посмотреть, как ты убедишь Изольду!

– Я абсолютно серьезно. К тому же Джеймс уже работал на нас. Именно благодаря ему мы узнали о сделке в Грейвзенде.

– Как… – начал было Тёрнер, но Элизабет его перебила:

– И Изольда согласится, раз Харон так уже поступал в прошлом. Думаешь, она станет ему перечить?

– Я даже не знаю…

Тёрнер пожал плечами, признавая поражение. Он был уже не так уверен в своих аргументах. Ему не нравилось, что самая юная из них застала его врасплох, однако Дункан также гордился ею, своей ученицей. Бывшей ученицей. Теперь ему нечему ее учить.

Тем временем Гамильтон стер копоть с лица. Он глубоко вздохнул, выпрямился и храбро объявил:

– Я готов принять свою участь, какой бы она ни была. Я перед вами в долгу, леди Блэк, если это ваше настоящее имя.

– Ваша участь? Я всего лишь предлагаю вам работать на меня и на мой Орден. Вы займете место отца в парламенте. Вы сможете присутствовать на заседаниях и принимать любые решения. Будете жить жизнью, к которой вас готовили. Но при этом сообщайте мне обо всём, что происходит в палате лордов.

По лицу Гамильтона пробежала тень сомнения. Несмотря на все свои заявления, он оставался верен короне. И, даже будучи обязанным Элизабет жизнью, Джеймс с трудом представлял себя в качестве шпиона какой-то неизвестной организации.

Элизабет тут же поняла, что его тревожило.

– В поисках бессмертия ваш отец поставил под угрозу жизни многих людей. И вашу в том числе. А его сообщник У. всё еще разгуливает на свободе безнаказанно. Я даю вам возможность вернуть честное имя Гамильтонов. И я буду обращаться к вам, исключительно если ваши сведения смогут помочь делам Ордена. То, что касается государственных тайн, вы можете оставить при себе.

– Мне до сих пор сложно поверить, что вся эта история с бессмертием не сказка, – прошептал лорд.

– Вы даже не представляете, насколько я вас понимаю, лорд Гамильтон, – сказала Элизабет, сделав несколько шагов по краю крыши. – Но у нас совершенно нет времени на разговоры. Пожар привлек слишком много внимания, и скоро по всей округе будут рыскать любопытные полицейские. Уходим.

Она осмотрелась вокруг, пока Тёрнер осторожно помогал Хэнку и Гамильтону спуститься. Затем оба Возвращенных спрыгнули с крыши с такой ловкостью, что Джеймс изумился. Как только их ноги коснулись земли, вся компания исчезла среди узких улочек, оставив позади зевак, пожарных, служащих полиции и желающих помочь потушить пожар… Через некоторое время они оказались так далеко, что едва слышали шум суматохи, поднявшийся над лондонскими крышами.

Гамильтон обернулся в последний раз, чтобы посмотреть на слабое мерцание пожара в ночном небе.

– Я там вырос, – сказал он. – Наверное, будет сложно свыкнуться с мыслью о произошедшем сегодня. Отец отрекся от меня, собственного сына. Книги для него оказались важнее. Я же просто должен был продолжить наш род. Поэтому он не колебался принести меня в жертву собственному бессмертию…

– Для вас наступили трудные времена, – ответила Элизабет с такой нежностью, что Гамильтон от удивления обернулся. – Но вы не один. Это я могу вам пообещать.

– Хотите сказать, что… будете рядом?

Надежда, прозвучавшая в голосе Гамильтона, тронула Элизабет. Она поняла, что после всего, что выпало на его долю, он всё равно доверял ей. В глубине души ей было приятно, что юноша настолько к ней привязался. Она стояла на месте, стараясь не краснеть.

Даже когда он подошел к ней, несмотря на свирепые взгляды Тёрнера. Но как только Гамильтон склонил голову к ее лицу, девушка положила ему на губы палец, чтобы остановить его.

– Лорд Гамильтон, до определенного момента я теперь ваша начальница.

Он пристыженно сделал шаг назад, а Тёрнер слегка улыбнулся. Гамильтон печально покачал головой. Элизабет положила руку ему на плечо. Некоторое время они молчали. Затем он поднял голову и встретился с ней глазами.

– С сегодняшнего вечера у вас появилось задание, лорд Джеймс Гамильтон. Вы вернетесь в особняк и обвините охрану в том, что они подготовили заговор против вашего отца. И этот заговор стоил старику жизни.

– Охрану? Но почему?

– Они знали, что лорд Гамильтон держал вас под стражей. И видели кое-что из того, что умеет Хэнк. Также люди вашего отца в курсе, что на особняк напали. В общем, они знают слишком много, поэтому убьют вас не задумавшись. Охранники теперь ваши враги и представляют для нас угрозу. И лучше обвинить их, прежде чем они обвинят вас. В тюрьме вы мне ни к чему. К тому же кому поверят: россказням нескольких наемников или вам, лорду Британской империи?

Гамильтон медленно кивнул, невольно принимая эту обязанность.

– Итак… наши пути