Джон Мини - Песнь праха

Что-то мелькнуло в глазах Кортиндо.

— Убийства? Это серьезно.

— Серьезно. — Донал не стал говорить то, что вертелось у него на языке: если бы все не было так серьезно, я бы здесь не сидел. — В нескольких случаях убийство было совершено на глазах у публики. Общее у всех преступлений то, что кто-то похищает трупы, порой с вызывающей наглостью.

Малфакс Кортиндо склонился над темно-синим столом.

— Создается впечатление, что речь идет о каком-то грандиозном заговоре.

— Вовсе нет, — солгал Донал. — Просто было совершено несколько однотипных преступлений. И сейчас мы стараемся предотвратить подобные.

— Интересно. — Малфакс Кортиндо не сводил глаз с Донала. — Интересно… Если я правильно вас понял, вам поручена охрана Марии даЛивновой?

— Что? — Донал выпрямился в своем кресле. — Я ничего о ней не говорил.

— А… Действительно не говорили, лейтенант, но весьма прозрачно намекнули, а сейчас подтвердили свой намек.

— Это не игра.

— А я всегда полагал, что небольшой элемент игры помогает в работе. Однако не думаю, что мы должны придерживаться одинакового мнения во всем… Вы хотите, чтобы я объяснил вам, как я догадался?

— Да, пожалуйста.

— Примерно так: когда вы упомянули о том, что убийства совершались на публике, и что также имели место похищения трупов, я предположил, что… жертвами были артисты или вообще люди искусства. Ну, а догадаться обо всем остальном уже не составляло большого труда.

— Вы имеете в виду, догадаться о том, что речь идет о диве?

— Конечно, о Марии даЛивновой. Полагаю, вам хорошо известно, что её выступления должны стать гвоздем сезона.

— Безусловно.

— А, я вижу, вы не большой любитель оперы, лейтенант?

— Иногда пою, принимая душ.

Малфакс Кортиндо обвел рукой свой кабинет.

— Взгляните. Видите вон ту статуэтку? Она из Зуринама, и ей уже четыреста лет. А вот то полотно, в темных тонах, написано Туринеттом за месяц до смерти. А вон орнамент из стихов; если вы посмотрите внимательнее, то увидите, что это строки из эпоса Зара Кучона «Gladius mortis»,[2] из той части, где он описывает свое пребывание в лесу и…

— Потрясающе!

Донала гораздо больше всех статуэток и прочих украшений интересовал сам Малфакс Кортиндо. Поток красивых слов не мог заставить лейтенанта забыть о блестящем пируэте интуиции, позволившем Кортиндо понять, что жертвами преступлений были именно артисты.

Кортиндо обладал необычайным хладнокровием и выдержкой, поэтому раскусить его было не так просто. Кроме всего прочего, он ведь считался его помощником, а не подозреваемым.

— Дело в том, лейтенант, что создатели всех этих творений были весьма своеобразными людьми. Даже несмотря на то, что они не всегда сами осознавали значение своих произведений, плоды их творчества бесценны, непереводимы ни в какую материальную стоимость.

— Да, конечно, сэр.

— Возможно, нам стоит взглянуть на то место, где вы сейчас находитесь. Тогда вам станет понятнее, что я имею в виду.

Предложение Кортиндо не вызвало особого энтузиазма у Донала. Однако он давно привык скрывать свои истинные чувства и потому ответил:

— Неплохая идея.

— Вначале давайте ознакомимся с общим видом. — Не вставая с кресла, Малфакс Кортиндо провел рукой по синему стеклу стола. По стеклу прошло какое-то волнообразное движение. — Ну вот.

Раздался едва слышный скрип, и стена справа от Донала медленно поползла в сторону. Широкая глыба гранита толщиной в ярд вошла в специальное углубление, обнажив скрывавшиеся за ней пещеры. Помещение, в котором находились лейтенант и Кортиндо, располагалось довольно высоко, почти на самом верху. Внизу виднелись семь рядов котлов некросинтеза. Другие были скрыты колоннами и стенами. Взору Донала открылась целая сложная система пещер.

— Взгляните туда, — указал Кортиндо, — где под землей воздух как будто слегка движется и дрожит.

— Да… Вижу.

— Это каналы, по которым проходит энергия. Сам некропоток должен оставаться внутри реакторов, в противном случае могут возникнуть колебания, которые способны вызвать катастрофу.

— Вы имеете в виду взрыв?

— Именно! — Малфакс Кортиндо взял свою элегантную трость и встал. — Давайте спустимся вниз и рассмотрим все поподробнее.

Когда они спустились на нижний уровень, Доналу показалось, что воздух сразу же сгустился, а жужжание переместилось к нему прямо в голову. Реакторы были выше и внушительнее, чем представлялось лейтенанту раньше, когда он смотрел на них из кабинета Кортиндо. Среди них мельтешили рабочие в серых комбинезонах, и Донал обратил внимание на глубокие морщины, избороздившие их лица — плата за постоянное напряжение.

Малфакс Кортиндо и Донал в течение десяти минут шли по широкому проходу, не говоря ни слова. Масштаб увиденного намного превосходил все то, что раньше предполагал Донал и с чем рассчитывал столкнуться. Наконец они подошли к реактору, у которого была открыта оболочка.

— Не беспокойтесь, — предупредил Кортиндо. — Его очистили и обезвредили, и он готов к прекращению эксплуатации.

Семь человек в тяжелых защитных костюмах и шлемах трудились над оболочкой.

— Мне можно сунуть голову в эту дырку? — спросил Донал. — Ради любопытства.

Малфакс Кортиндо отрицательно покачал головой.

— На вашем месте я воздержался бы, лейтенант.

— Ну, вы же только что сказали, что его очистили и обезвредили.

— Чистота, — едва заметная улыбка на лице, — вещь всегда относительная, сэр. Здесь у всего есть память, что и является источником многих проблем.

Один из рабочих вдруг остановился и как-то напряженно замер. Затем другой открыл свинцовую коробку.

— Я готов, Карл.

Донал хотел было шагнуть вперед, но Кортиндо удержал его, коснувшись рукава.

— Полагаю, нам следует сохранять дистанцию.

— Хорошо.

На наклонившемся рабочем по имени Карл были тяжелые рукавицы — часть его защитного обмундирования. Из-за этого ему, вероятно, сложно было выполнять требовавшуюся здесь достаточно тонкую работу. Но через несколько секунд он выпрямился и вышел из пустой оболочки реактора, держа что-то в руке. Кусочек чего-то серого, осколок кости, не более.

И в то же мгновение Донал ощутил приступ сильнейшей дурноты, пол поплыл у него под ногами.

— Идемте. — Малфакс Кортиндо крепко сжал плечо лейтенанта. — Не будем мешать этим джентльменам выполнять их работу.

Вопли, туманное смешение не до конца оформленных лиц и неопределенных прикосновений, ощущение разорванного чрева и выпадающих внутренностей, слезы и вонь…