Александр Лонс - Пансионат

— Нет. Можете попасть в шторм, поэтому жмитесь к берегам, если что, укроетесь в шхерах.

— А если пройти по Восточному морю с юга?

— Там война, там Пруссия, бывают англичане, которые вот-вот меня предадут, а ваша миссия тайная.

— А если на Ригу?

— Тоже возможны нежелательные встречи, да и долго. Все решено, посему объявляем вам нашу милостивую волю и повеление. Без промедлений привезти гетману его казну. Ваш маршрут: Стокгольм, Або, Хельсингфорс, Легланд, Реваль, ставка гетмана.

* * *

1945 год.

— Все чисто, товарищ генерал! — отрапортовал молодой лейтенант с двумя разноцветными «шпалами» с правой стороны груди и несколькими наградами с левой.

— Проверили? Нигде никто не засел?

— Так точно, товарищ генерал! Нигде никого.

— Кому принадлежал этот замок?

— Барону фон какому-то, товарищ генерал!

— А поточнее?

— Не могу знать, все хозяева сбежали еще до подхода наших войск.

— Тогда здесь мой штаб и останется. Да, а подвал? Судя по всему, тут у них очень развитая сеть подземных сооружений. Срочно проверить подвалы и прочесать там всё. Возьми, лейтенант, пару саперов, и найдите кого-нибудь из местных, кто хорошо знает замок. Пусть проведет. Всю группу. Проверить все помещения. Вдруг у них тут заминировано или остался склад боеприпасов? Взлетим на воздух.

— А если этот местный… того?..

— Никаких «если», понятно? Что значит «того»? Если что, то местного — по закону военного времени.

— Так точно, товарищ генерал!

— Вот и славно. И еще повторю. Если найдете винный погреб, чтоб ни капли, понял? Мы на территории Восточной Пруссии. Не потерплю никакого мародерства и воровства! Хоть одну чашку кто украдет или бутылку вскроет или разобьет — трибунал!

— Но товарищ генерал! Командование официально объявило, что каждый имеет право раз в месяц отправить домой посылку весом до двенадцати килограмм.

— Никаких но! Тут я твое командование, понял лейтенант? — генерал замолчал, и довольно долго сидел, вперившись остановившимися глазами в шкаф со старинной посудой. Часть уникального сервиза была разбита, часть кем-то похищена. Генерал перенес взгляд на каминную полку, где недавно стояли старинные часы, кем-то уже взятые в качестве трофея. Лейтенант молча ждал дальнейших указаний. Генерал схватился за голову, будто от внезапного приступа мигрени и тихо стал говорить, словно ни к кому не обращаясь: — Грабежи, убийства штатских, повальное мародерство, трупы, трупы... Горы ненужных трупов. Зачем? На только что захваченный вокзал прибыло несколько эшелонов с гражданскими беженцами. Женщины, дети, старики… Они-то думали, что едут в свой тыл, а попали... Я опоздал, оказался там уже после прибытия немецкого поезда, и увидел лишь результаты. Все платформы вокзала, всё, сплошь завалено кучами чемоданов, распотрошенных узлов, баулов, повсюду одежонка, детские вещи, распоротые подушки. Все в лужах крови... Изнасилованные женщины, девушки, почти дети… трупы, трупы... И это наша армия? Армия унизила себя. Наш народ унизил себя, вот что самое страшное на этой войне…

Наконец генерал очнулся, поднял глаза на обалдевшего лейтенанта и, будто устыдившись, совсем другим голосом и тоном жестко произнес:

— Короче так, лейтенант: — за мародерство и пьянство, за моральное разложение расстрел на месте, читал приказ? Как проверите подвалы, об исполнении доложить.

— Есть проверить и доложить, товарищ генерал.

Когда лейтенант вернулся, командующий дивизией как раз собирался начать пить чай. Несмотря на войну, чай он всегда старался пить только из собственного стакана в ажурном серебряном подстаканнике.

— Ну? Все прочесали? — спросил генерал, прихлебывая из стакана.

— Так точно, товарищ генерал! Проверили.

— Чисто в подвалах?

— Да как посмотреть, товарищ генерал.

— Что такое? — на повышенной ноте переспросил генерал. Чувствовалось, что лейтенант его чем-то раздражал. — Докладывай, лейтенант.

— В подвале нашли какие-то бумаги, товарищ генерал. Много бумаг. Может пустить на топливо? А то с дровами тут у них…

— Что за бумаги?

— Не могу знать, товарищ генерал. Там по-ихнему всё. Пачки папок веревками перевязанные. Еще книги какие-то старые. Явно в спешке прятали.

— Прятали, говоришь? Эх, переводчика мы потеряли… Кто у нас тут сейчас немецкий знает?

— Командир связистов знает, товарищ генерал. Капитан Данилов. В совершенстве.

— Так что ж ты… почему он еще не здесь?

— Отдыхает он, товарищ генерал. Три дня не спал, все связь налаживал.

— Разбудить. И пусть проверит эти бумаги… много их там?

— Полон подвал, товарищ генерал. Если всё проверять…

— Да, это долго получится. Тогда так — пусть посмотрит самое главное, по верхам, ничего не развязывая, а потом отправим всё как есть в тыл, пусть там разбираются. Иная бумага, знаешь ли, на войне сильнее пушки стреляет.

* * *

1995 год.

— Здравствуйте, Евгений Иванович, — сказал посетитель, входя в шикарный кабинет бизнесмена.

— Добрый день, Вилен Николаевич. Проходите, присаживайтесь. Чай, кофе? Мои люди объяснили цель нашей встречи?

— Чашечку кофе, если вас не затруднит. А цель встречи не вполне ясна. Знаю только, что вы хотели со мной побеседовать.

— Понятно, — Евгений Иванович — шкафоподобный тридцати с чем-то летний мужчина, похожий на охранника переодетого в дорогой костюм, нажал кнопку и сказал: — Танечка, нам два кофе, а меня ни для кого нет, пока наш гость не уйдет… Так, — Евгений Иванович повернулся у своему гостю, — теперь никто мешать нам уже не будет. Дело вот в чем. Я тут на Грибанале[14] купил здание под свой новый офис. Со всем содержимым купил, со всей обстановкой. Но какая к черту там обстановка? Старый хлам какой-то, позапрошлый век. Сам дом тоже старый, раньше там какой-то военный архив сидел, что ли... Ну, я и приказал сделать евроремонт, а весь хлам вывезти на свалку. Все бы хорошо, только среди моих людей один очкарик оказался, раньше работал в каком-то ученом институте. Нельзя, говорит, на свалку, там, говорит, важный архив, имеющий огромное историко-культурное значение. Вот я и решил, может — правда? Но наш очкарик в таких делах не больно-то петрит, поэтому и обратились к вам. Сам я все эти «сокровища» не видел, только фотки. Вот, — и Евгений Иванович показал несколько снимков запечатлевших пыльные связки папок аккуратно и педантично перевязанных добротной веревкой. — Вот адрес и пропуск для вас. Посмотрите, может и правда есть что ценное? И можно ли на аукцион выставить? Оцените тот уровень, с которого стоит начинать торги.