Александра Брагинская - Муниципальная ведьма

— Здравствуйте, Елена Михайловна, — поздоровался Мелентий. — У вас такой вид, как будто вы собираетесь кого-нибудь зарезать. Если каким-то чудом у вас получится, можете рассчитывать на мои услуги, как адвоката.

— А где Каретников? — только и смогла спросить я, ошарашенная его появлением.

— Откуда вы знаете, что он тоже здесь? — удивился Мелентий. — Неужели действительно магия?

Я уже ничего не понимала. Мелентий что, предал Мэрского, своего клиента, и переметнулся на сторону его противника?

— А как же Мэрский? — возмутилась я.

— Что с ним не так? — обеспокоился адвокат.

— Да, что со мной не так? — присоединился к нам вошедший в кухню Мэрский.

Теперь я вообще ничего не понимала.

— Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — потребовала я.

— Вы сидите за кухонным столом, кушаете котлеты и размахиваете ножом, а мы стоим рядом, — пояснил Мэрский.

— Где я? Чья это квартира? Как я сюда попала? Где мои вещи? И что тут делает Каретников?

— Мелентий, объясни ей, пожалуйста. Ты мастер отвечать сразу на сто вопросов, а я, боюсь, не смогу.

— Вы на кухне, — терпеливо сообщил мне адвокат. — Квартира принадлежит мне. Вчера вас доставил сюда Николай, мертвецки пьяную. Я даже вызвал вам врача, но он сказал, что вас поставит на ноги здоровый сон, и я вижу, что это так и есть. Где в данный момент находятся ваши вещи и какие именно вещи вы имеете в виду, мне неизвестно. Николай доставил вас сюда именно в таком виде.

— А почему сюда?

— По его словам, он хотел доставить вас в квартиру своего шефа, то есть, Мэрского. Но тот тоже был мертвецки пьян, и дверь открыть не смог. Где в это время была его нянюшка, я понятия не имею. В итоге, Николай к нему в квартиру так и не попал, и обратился ко мне. Я принял решение временно предоставить вам кров. Елена Михайловна, я ответил почти на все ваши вопросы. Что здесь делает гражданин Каретников, вы узнаете немного позже. А пока доедайте котлетки, и мы пойдём туда, где вы это узнаете. То есть, в квартиру Мэрского.

— Каретников там?

— Пока нет, но в скором времени ожидается.

— А что с нашим делом?

— Всё в порядке. Она арестована, призналась и даёт показания. Прокурорские в восторге, а вот губернатор очень недоволен. Но это его проблемы.

— А как доказали её вину?

— Она призналась, что ещё нужно? Признание — царица доказательств, как раньше говорили. Теперь так не говорят, но фактически всё равно именно так и считают.

— Я знаю, как иногда добывают признание. Потому и интересуюсь, что ещё есть против неё.

— Не думайте, никто её не пытал, даже пальцем не тронул. Не понадобилось. А доказательства оставьте юристам, Елена Михайловна. Прокурорских всё устраивает, а вам оно ни к чему. Да и я не обязан перед вами отчитываться, вы же не мой клиент, верно?

— Всё-таки расскажи, — не то попросил, не то потребовал Мэрский. — Она имеет право знать, да и мне самому интересно.

— Ну, если настаиваешь, пожалуйста. Только это скучно. Совсем не похоже на детективные романы. Наша подозреваемая не оставила ни одного отпечатка, где не положено. В приёмной она была, не отрицает, да и бессмысленно отрицать, ведь есть показания Карины. А вот дальше она, не будь дурой, надела перчатки. Да только ей это не помогло.

— Я слышала, что можно что-то определить по отпечаткам перчаток.

— Может, где-то и есть эксперты, способные на такие подвиги, — не стал спорить Мелентий. — Но не у нас. Да и тех её перчаток мы не нашли, она их выбросила. Но! Мэрский давно не лазил в свой тайник, и там собралось немерено пыли. Она, когда клала туда деньги, перепачкала в этой пыли свои перчатки. Потом она положила перчатки в сумочку, и там они и лежали, аж пока не попали на неизвестную нам помойку. Однако пыль, частично, в сумочке осталась, и это эксперты определили со стопроцентной уверенностью. Пыль, она разная бывает, так что при желании всегда можно определить, откуда она. По секрету вам скажу, что если бы пыль оказалась не та, результат экспертизы всё равно был бы таким, как нам надо, но этого не понадобилось. Всё сделали по честному.

— И это единственное доказательство против неё?

— Нет. У неё при обыске нашли вторую сим-карту, анонимную. То есть, не совсем анонимную, а зарегистрированную не то на труп, не то на какого-то бомжа. Знаете, такие на базаре продают?

— Знаю. И что с этой симкой?

— С неё несколько раз звонили Каретникову. И в офис, и на мобильный. Кстати, мобильный у него тоже якобы анонимный, но прокурорские как-то выяснили, что номер принадлежит именно ему. Тут она сломалась и рассказала всё остальное. И как афёру организовала, и зачем это ей понадобилось. Ей, само собой, пообещали, что сотрудничество со следствием здорово смягчает приговор. В общем, как обычно.

— Ну, давай, Мелентий, не тяни, — попросил Мэрский. — Как организовала и почему?

— Губернатор последнее время много говорит об отставке. Он уже далеко не юноша, со здоровьем проблемы, да и бухает всё больше и больше. Вот она и решила, что пока он ещё на коне, вовсе не помешает срубить бабла по лёгкому, на чёрный день, как говорится. О том, что Каретников рвётся захватить парк, а ты ему мешаешь, она прекрасно знала, это никакой не секрет.

— И сколько она на мне собиралась наварить?

— Тридцать тысяч бакинских.

— Она с ума сошла? Ради такой мелочи! — Мэрский брезгливо поморщился, мне даже показалось, что он собирается в знак отвращения сплюнуть на пол, но всё-таки передумал.

— Это для тебя мелочь, — возразил Мелентий. — А для неё — серьёзная сумма.

— Не говори глупостей! У губернатора денег куры не клюют. Он наверняка ей даёт достаточно.

— Это он думает, что достаточно. Как и ты. А ей — мало. Вот она и добирает, где может.

— Ладно, их материальные проблемы мне до одного места. Как она всё это провернула?

— Затеяла она это дело сразу после Нового года. Связалась через левую сим-карту с Каретниковым, и они мгновенно нашли общий язык. Но потом Каретников долго думал, и позвонил ей только в марте. Вот тогда дело и пошло семимильными шагами.

— Подожди. Я не понимаю, о чём он думал почти три месяца.

— Наверно, боялся рискнуть такими деньжищами. Сто восемьдесят тысяч даже для него не семечки. Это моё предположение. Если хочешь, спроси у него.

— Почему сто восемьдесят? — уточнила я, на минутку оторвавшись от вкусных котлет.

— Сто пятьдесят — якобы взятка, и тридцать — гонорар организаторше. Неужели непонятно? Вы же бухгалтер, Елена Михайловна!

Действительно, я не поняла элементарную вещь, но мне почему-то совсем не было стыдно.