Виталий Романов - Элитная кровь

И, не дожидаясь, пока девушка успеет ответить, развернулся, бросился прочь. Прочь из номера. Прочь из отеля. Прочь. Подальше от Милы. Только так он мог уберечь от страшной беды женщину, которая стала ему небезразлична.

Уже в машине, которую Сергей поймал на дороге к Москве, он полез в боковой карман брюк. Там лежали деньги – совсем немного по сравнению с той суммой, что оставил Миле. Поздняков, собираясь заранее приготовить купюру – рассчитаться с водителем, – полез внутрь. И замер: пальцы наткнулись на свернутый вчетверо листочек бумаги. Медленно вытащил, расправил.

Пальцы задрожали, когда узнал Милин почерк. Старательный аккуратный почерк, но уже по первым строкам Поздняков догадался, как переживала и мучилась русалка, как пыталась не сбиться на голые эмоции, когда выводила слова.

«Если читаешь эту записку, значит, не смогла убедить, что нам нужно быть вместе. Я все поняла, Сереженька. Ты забыл: я умею все – даже читать в душе другого человека. Даже если ты не веришь в это… Сейчас утро, ты спишь, а я сижу возле стола и плачу. Неужели не смогу заставить тебя поверить?

Я люблю, Сережа. Хочешь спасти, уберечь меня от беды? Дурачок ты мой! Не понимаешь… Счастье не в том, чтобы жить. Счастье в том, чтоб быть рядом с человеком, который половина тебя. Столько, сколько отведено. Пусть даже это будет росчерком метеорита в ночном небе. Я встретила тебя и поняла: хочу быть рядом. Неужели не смогу объяснить?

Мне страшно. Мне страшно не вместе, не рядом с тобой. Мне страшно, что ты прогонишь и останется черная пустота… Сережа, я знаю, тебе сейчас трудно. Очень трудно. Не понимаешь, как быть, что делать. Прошу, не выбрасывай письмо. Помни: если ты оттолкнешь, я уйду.

Но я буду ждать, столько, сколько нужно. Ты прогонишь… Но однажды поймешь, что это была ошибка, и тогда мы станем одним целым. Вот адрес моей электронной почты, в конце страницы, печатными буквами.

Это – твой маяк, Сережа. Однажды захочешь вернуться к женщине, которая тебя любит. Я знаю. Тогда достанешь письмо и посмотришь адрес. Я буду ждать тебя. Буду ждать письма, каждый день. Ты позовешь – прилечу. Я люблю тебя, даже если ты не веришь, что так бывает. Если думаешь: это пройдет со временем – ошибаешься. Блаженные не умеют предавать. В чем и расписываюсь кровью ведьмы. Твоя Мила».

Слова «твоя Мила» были выведены красным. Неровно, торопливо – не так, как все письмо. Обычной человеческой кровью. Если можно считать обычной кровь ясновидящей.

Поздняков усмехнулся и грустно, и радостно. Она все знала. Поняла, почувствовала. Как не заметил, что у Милы порезана рука? Помотал головой. У него не было сил, чтоб сопротивляться. Прижал ладони к лицу…

– Письмо? – спросил водитель, глянув на пассажира. – Хорошее?

– Нет. Да, – ответил Сергей.

Попытался собрать волю в кулак, порвать листочек и выбросить в окно – сжечь последний мост, – но не смог этого сделать. Спрятал бумажку в карман брюк, поглубже, чтоб случайно не потерять. Закрыл глаза, вспоминая хрупкую девочку из выпускного класса, с невероятно большими глазами, в которых легко утонуть.

Хрупкую девочку, которая ради своей любви смогла уложить наповал десяток тренированных мужиков. Ведьму, знающую, что такое боль костра, но готовую вновь шагнуть в беспощадное пламя.

И все-таки, она – девчонка. Хрупкая, наивная, ранимая. Это важнее. Сердце сжалось от сладкой горечи, стало очень больно, в какой-то момент Поздняков не выдержал, хотел крикнуть: «Разворачивайся! Гони обратно!»

Только мысль, что Милы в гостинице уже нет, удержала от безумия.

«Господи, помоги мне! Если все в жизни происходит по твоей воле – не является цепью случайностей, причудливым узором перепутавшихся нитей, а подчиняется жестким законам, – подскажи, как быть?

Я прошел по дороге из прозрачных ступеней до самого неба. Был в твоих покоях и знаю: ты слышишь. Твоя воля объединила мою судьбу и судьбу Владлена Завацкого, наделив нас одной и той же кровью.

Но я не хочу этого дара! Хочу быть обычным человеком. Я – не тот, на кого стоило бы делать ставку. Прошу: переиграй это. Не знаю где, не знаю как – избавь от груза. Хочу быть простым человеком, уходить с утра на работу, вечером возвращаться домой.

Я многое понял, переосмыслил за последние дни, научился ценить то, что имею. Хочу иметь семью, любить женщину. Хочу попробовать быть счастливым с нею. Хочу просто жить и знать: надо мной не висит меч Рока, я не стану ни новым оружием, ни предметом торга между державами, ни катализатором страшного конфликта.

Подскажи: как избавиться от твоего дара? Зачем мне кровь, которая стоит миллионы или миллиарды долларов? Мне нужна обычная, человеческая. Такая, которую могу смешать с кровью земной женщины, дав жизнь новому существу.

Господи, я не вынесу бремени, которое ты возложил на мои плечи. Знаешь ли, как это тяжело: сознавать себя не человеком, а сосудом, наполненным чудодейственным бальзамом? Сосудом, который в любой момент готовы опустошить, дабы принести счастье избранным…

Это невыносимо. Я словно вижу тысячи глаз, обращенных в мою сторону, наполненных мольбой. Дрожащие руки тянутся ко мне, люди ждут Чуда. Но я не тот, кто сможет принести им его. Если всех разделят на касты, и одни взойдут на борт очередного «Ноева ковчега», то другие – отверженные, брошенные – утонут в бушующем океане боли и скорби.

Кому решать: кто достоин, кто нет? Не мне. Нет, не мне! Но осознание: я буду повинен в том, что людей поделили на «высших» и «низших», – лишает сил. Пожалуйста, освободи меня от этого дара. Избавь от чудовищного бремени. Людям не нужно то, что находится во мне. Нет пророка и мудреца, который мог бы распорядиться им достойно, справедливо. Любой выбор принесет несчастья и боль, как случалось тысячи раз. Люди не умеют использовать твои дары во благо.

Пожалуйста, сделай меня обычным человеком, таким, каким я был раньше. Я растворюсь в толпе сородичей и забуду обо всем, что произошло. Нет! Я запомню полученные уроки. Стану другим, лучше, чем был. Теперь я умею ценить… Да. Прежде не мог беречь, думал, нечего терять. Лишь теперь осознал, в чем состояло мое богатство.

Но я хочу сохранить, сберечь то, что осталось. Это не так много, но мне хватит. Я попробую стать лучше и чище. Только дай мне свободу, Господи! Дай свободу от твоего дара!»

Сергей Поздняков замолчал. Постоял немного, выжидающе глядя на икону святого Николая Чудотворца. Беглец находился в небольшой церкви на окраине Москвы, утром посетителей было мало, никто не мешал сосредоточиться, никто не отвлекал Сергея от горячего монолога. Но никто и не отозвался на его просьбу.

Ничего не случилось, небеса не разверзлись, из них не упала полупрозрачная лестница. Позднякова не хотели призвать туда, объяснить, как он должен жить дальше…