Григорий Неделько - Это все нереально! (сборник)

— Причём ретро!

— Ретро?!

— Ага. Теперь понимаешь?

— Никто в Аду не делает ретрочулки! Может, никто в Нереальности этим не занимается: накладно, да и разучились все.

— И если бы правда выплыла наружу…

— …то твоего «благоверного» не только бы растоптали, но и обокрали: кого не соблазнит лакомый кусочек в виде нескольких миллиардиков и секретной фабрики, которая способна принести ещё больше. Намного. — Децербер задумался. — А сбывал Ктулха продукцию, надо понимать, под фейковым лейблом…

— Ну естественно.

— …и через несуществующих посредников. А на производство ракушек тратил гроши, которыми с лёгкостью пренебрегал. И адцы не покупали ракушки не потому, что те были непопулярны, а потому, что Ктулха их не реализовывал. Хитреэц, хитреэц…

— Децербер. — Алли посмотрела псу прямо в глаза, в три пары справа налево. — Как же ты узнал о ракушках, если Дравог их не продавал?

Пёс рассмеялся.

— Есть ли в Аду что-то, о чём бы не знал его Повелитель…

— Повелитель?

Дец понял, что проговорился, но, увы, с опозданием.

— Ладно. — Он махнул рукой. — Уже, наверное, нестрашно раскрыться. Нет никакого Коальцеаттля, это тоже липа. Я работаю на Повелителя. Его заинтересовал странный завод ракушек, которые никогда не появляются на прилавках. Павла хлебом не корми, дай покопаться в чужих тайнах, особенно когда кто-то что-то скрывает от него в его же государстве.

— Тут вы с ним похожи.

— Алли, дорогая, если мне предложат выбрать: секс или секретное расследование, — я дам ответ не задумываясь. И не шибко похожий на Павлов.

— Но ты, слава Богу[19], и не владыка[20] Ада.

— Полностью согласен, слава… как-как ты сказала? Слава «Богу»?

— Вот чёрт, — процедила Алли.

— Слава Богу ? — хитро переспросил Децербер. — До сих пор не отойдёшь от приобретённых в Раю привычек, да, красавица?

Русалка уничтожила в пепельнице третью сигарету.

— Прости, милый пёсик, но мне ничего не остаётся… Димбо, держи его!

Эльф, которого совсем недавно звали Холодрионом, прыгнул на Децербера. Сцепившись, они покатились по полу. «Холодрион» сжал мускулистую собачью шею и надавил: у пса перед глазами побежали звёздочки[21].

«Какой-то он чересчур сильный для эльфа! Что тут происходит, в конце-то концов?!»

Алли подняла оброненный агентом пистолет.

— С какой головы мне начать, любимый, а?

Децербер больше не терял времени на раздумья: он размахнулся и хуком справа заехал «Холодриону» по уху. Пока эльф или кто он там приходил в себя, его противник согнул атлетические ноги, а потом резко разогнул, отправив бесчувственное тело в полёт через подвал. Преступник свалился на Алли в тот момент, когда она нажимала на гашетку. Пуля с громом вылетела из дула, ударилась о тело «лётчика», взвизгнула, отскочила и, вжикнув, поцарапала Децерберу ухо.

— Ух ты! — вырвалось у пса.

«Холодрион» придавил русалку отнюдь не эльфийской тяжестью. Девушка зарычала и начала ёрзать на месте, стараясь высвободиться из железных объятий. Получалось плохо. Алли протянула руку — пистолет находился в каком-то жалком дюйме от пальцев, и всё-таки этот дюйм их разделял. Дама заматерилась.

— Какие неприличные слова для молодой леди.

Децербер опередил противницу: одним прыжком перемахнул через стол, приземлился возле пистолета и поднял его.

— Плохая девочка.

— Пошёл к дьяволу, Децербер!

— О-ка.

— По твоей вине я повредила Димбо физический контур!

— Какая жалость. Но уж прости мою неуклюжесть.

— Блинский фиг! Не могу выбраться из-под чёртового робота!

— Робота?

— Хватит переспрашивать, точно идиот! Помоги!

Децербер присел на корточки и закрыл динамик переводящего устройства ладонью. Алли продолжала выплёскивать эмоции, но слова, которые она произносила, стали неразборчивыми.

«Это и к лучшему, — подумал сыщик, — а то бы даже у меня уши расплавились».

— Молчанье идёт женщине, дорогуша.

Русалка дёрнулась, высвобождаясь из-под Децерберовой лапищи. Безрезультатно.

— Вы задали сложную задачку, — сказал пёс, — но я попробую её решить.

Наконец сбросив шерстистую лапу, Алли злобно крикнула:

— Ну попробуй, ушастый!

Децербер поднял ладонь, давая девушке знак чуть-чуть подождать. Потом набрал номер на наручном переговорном устройстве («Часы, термометр, барометр, микроволновка и телефон — пять устройств по цене четырёх!»).

— Связываться с дилетантами — себе дороже. — Посланец дьявола покивал собственным словам. — Это верно, но только отчасти. Я, например, обожаю дилетантов. Профессиональные бандиты, те, что без разбору крошат врагам черепа, не забудут перед допросом обыскать пленника и снять с его запястья переговорник. Однако ваши попытки спасти положение заслуживают похвалы. — В качестве поддержки неудачникам Дец снова кивнул.

— Алло, — внезапно рыкнул переговорник.

Троица бандитов моментально узнала голос.

— Павел, эт’ я.

— Как я рад тебя слышать, — устало произнёс Повелитель: обычно Децербера он предпочитал не слышать и не видеть, но нынешний случай был особым. — Что там? Сорвал хризантему в оранжерее?

— И не одну, а целых три да таких редких, даже не представляешь.

— М?

— У меня здесь самая известная авантюристка Нереальности демонесса Аллилайя в обличии русалки Аллиэль. Также участвуют: робот Димбо, вор и мошенник, — в роли эльфа Холодриона; и бывший райский миллиардер Лист, косящий под Дравога Ктулху.

Повелитель выразительно помолчал, прежде чем сказать:

— Сейчас прибудет наряд полиции — сдай троицу с рук на руки и давай прямиком ко мне. Оперативники сегодня точно будут оперативными: явятся через пять минут, не позже. Как управишься, не задерживайся нигде. Жду. — Раздав указания, Повелитель отключился.

Децербер вынул сигару из пасти и послал «Алли» воздушный поцелуй.

Расстроенная, Аллилайя опять выругалась.

Пёс тоже не удержался: нагнувшись, припал к губам обворожительной демонессы. Даже в ненастоящем обличии она оставалась красавицей. Преступница вырывалась, невнятно грозила жалобой в обком, но поделать ничего не могла. В конечном итоге, она сдалась и ответила на поцелуй.

— Ещё одно, — закончив с «францией», ласково прошептал Децербер, — не забывай отцеплять от воротников пленных маячки, иначе рискуешь провести вечер в тёплой компании полицейских, где-нибудь в районе Центральной Тюрьмы. — И он озорно подмигнул.