Ирина Баранова - Свидетель

— Не-ет!

Алекс сидел на корточках возле Марка. Тот лежал поперек путей, из-под головы медленно растекалась темная лужица. У него не было ни одного шанса. Даже в случае неудачи стрелявшего… Грин готов был разрыдаться.

Паша Сальников, тот самый стрелок, наоборот, выглядел весьма довольным:

— Хороший выстрел! В яблочко!

— Хороший выстрел?! Ты хоть понимаешь, что ты наделал?! Зачем надо было стрелять?! Куда бы он делся?! — ярости в словах Алекса было столько, что Сальников невольно попятился.

— Не, ты чего? Жалеешь, что ли? Нашел кого!

Он смачно сплюнул, повернулся и ушел.

— Саш, пошли, — Мамба потянул его за руку. — Идем. Перевяжу тебя. Потом подумаем, что и как.

Он послушно поднялся и пошел за доктором.

Как теперь быть? Он даже не знает, жива ли она. То, что Марк попытался ее убить, это факт. А вдруг?.. Вдруг она сейчас там, где-то в туннелях, истекает кровью? Если она жива, все-таки?

— Дим, подожди…

Алекс заметил Ратникова; тот сидел на пороге, у входа в Резиденцию и курил.

— Рат, мне нужны люди.

Тот затушил окурок. Алекс поморщился: что за дрянь?

— Зачем?

Ратников устал. Все эти дни он жил в страшном напряжении и только сейчас осознал, в каком. И вот все закончилось… Все! Пустота. Пустота и страшная усталость. За эти несколько дней он прожил жизнь и теперь ощущал себя древним стариком. Таким древним, что хочется взять тросточку и ходить, опираясь только на нее. Но он — Рат, он все-таки Рат! Даже с тросточкой.

— Зачем тебе люди?

— Крис. Надо найти Кристи.

— Не дам.

Алекс застыл, пораженный этим бесцветным, равнодушным: «Не дам».

— Ты чего?! Ты сам себя слышишь?!

— Кого ты собираешься искать? Труп? Рисковать людьми из-за покойницы я не собираюсь.

Сказал и поднял наконец-то глаза на Алекса… Вот и все. Грин понял, что уговаривать, просить Рата о чем-то бесполезно. Он мог бы его сейчас даже убить. Но людей Рат не даст.

— И черт с тобой! Тогда я пойду один!

— Ты в своем праве. Но никто больше с тобой не пойдет.

И глава Службы Безопасности отвернулся.

Взять фонарь — хорошо, не отдал его Мамбе. Зайти к нему на перевязку?.. На пять минут? Нет, это очень много. А он выдержит. Подумаешь! Пустяк, царапина…

Алекс шел по платформе. Толпа уже рассосалась: бесплатный концерт закончен. Люди, увидев его, по привычке отворачивались…

«Мы гордые… Мы просить не будем! Черт знает что! Ведь стоило бы попробовать…»

Алекс собрался с духом: он попробует. Вот прямо сейчас. Он решительно направился к трибуне, но с каждым шагом, приближающим его туда, таяла надежда, испарялась решительность. «Они не пойдут за мной. Даже из-за Кристи не пойдут». И, тем не менее, он шел… Как во сне поднялся на несколько ступенек…

Алекс никогда в жизни не выступал перед людьми. Единственный подобного рода опыт: ответ у доски в школе. То есть — давно и неправда. Голова кружилась, сердце усиленно готовилось в автономное плавание, а воздух вдруг оказался горячим и жестким…

— Мне нужны добровольцы…

Он бы не смог повторить свою речь, не помнил ее. Но он сказал все, что хотел. Теперь дело за ними, за этими людьми.

Тишина. Что же, он другого и не ожидал… Алекс тяжело спустился по ступенькам.

— Погоди, брат. Не спеши.

Он повернулся на голос: прихрамывая, к нему приближался Векс.

— Я помогу. Только фонарик бы.

— Будет фонарик, решим.

— И я пойду с тобой, Саш.

Мамба. И уже собран, как надо. И с фонарем. Где взял-то?

— Я бы и без этого пламенного спича за тобой увязался.

И в своем репертуаре. А Рат говорил, что никто не пойдет.

— Веди, Сусанин…

«Какая же ты тяжелая, Крыська… А вроде ведь кожа да кости. Как же мне дотащить-то тебя? Хотя бы до той развилки?»

Они сидели, прислонившись к тюбингу. Вернее, Алекс сидел, а Кристи полулежала у него на коленях. Без сознания.

«Мешок с картошкой»… Это когда человек своим телом управлять не может, отец так ему маленькому объяснял: мешок с картошкой в пятьдесят килограммов тяжелее, чем человек в шестьдесят… По какому поводу был разговор, Алекс уже и забыл, а вот сравнение вдруг пришло в голову.

Оставить ее здесь, а самому вернуться за помощью? Ну нет. Это уже в самый последний момент, когда поймет, что больше не может, не в состоянии. Пока же… Пока он еще он в силах поднять ее на руки и пронести. Хотя бы несколько метров… А потом — вновь перекур.

Шахты, тупики, щитовки… Ни сам Алекс, ни Мамба, ни тем более Векс даже не представляли, что этого добра тут в таком количестве. Немеряно! Сколько они их пересмотрели? Сколько времени плутали тут: сначала по основному туннелю, потом по техническому? Потом обследовали этот хитрый штрек, пройдя по нему сначала в одну сторону, потом в другую. Все в грязи, паутине, чихая и кашляя от пыли. Они почти не разговаривали, боясь пропустить, не услышать стон. Если, конечно, она еще могла стонать. Алекс уже пожалел, что подписал на это Мамбу и, тем паче, Векса, который едва плелся сзади. Соваться сюда, не зная ничего об этих переходах и туннелях, было чистым безумием. Но он должен. Должен найти ее. Пусть даже мертвой. Иначе просто не сможет жить.

А надежда таяла… Векс все чаще останавливался передохнуть, да и сам Алекс тоже едва держался на ногах. Мамба с тревогой поглядывал на него.

— Эх, Сашка, говорил же тебе!..

— Не гунди, и без тебя тошно! Вернемся — наверстаешь еще.

— Все, ребят, давайте сядем? Нога совсем идти отказывается.

Они остановились и тут же плюхнулись в изнеможении прямо в пыль.

— Лабиринт Минотавра какой-то! Сейчас сами уже заплутаем, — Мамба закашлялся. — Фу, и пыль во все щели лезет, не отмоемся потом.

— Не заплутаем. Я заметки делал. На всякий случай.

Эх, мужики… Как же он благодарен им! У одного нога больная, а пошел. И Мамба… «Я бы за тобой и без этого пламенного спича увязался»… А те, что на платформе остались? Струсили? Или просто им на все глубоко наплевать? Уж лучше бы струсили…

— Догадливый ты, Кирилл Сергеевич…

— Не, просто сказки люблю. Про нить Ариадны, к примеру.

— Так это же вроде не сказка, миф?

— Да какая разница? Главное — камушком стену поцарапать, чтоб видно было.

— Тогда что мы друг за другом ходим? Разделимся. Контрольное время — полчаса. Или час? Встречаемся тут.

Опять Мамба… Сам бы Алекс никогда не предложил такое. Не посмел бы.

— Только уж давайте посидим. Хоть минут пятнадцать.

— Посидим…

Они помолчали. Но тишина давила.

— Мамба, может признаешься, почему ты так и не женился?