Константин Образцов - Красные цепи

Алина уже с трудом сдерживала растущее раздражение. Все сегодня словно сговорились медленно думать, медленно говорить и медленно действовать.

— Нет, не буду, — отрезала она. — Направление давайте сюда, подпишу. И вот еще номер моего мобильного — как приедете, сразу отзвонитесь, хорошо?

Врач только пожал плечами. Прекрасно, когда существует разделенная ответственность: Алина только что нарушила несколько норм и правил подряд, в том числе предусмотренных Процессуальным кодексом, но, поскольку вся вина за это ложилась только и исключительно на нее, ни следователю, ни врачу «скорой» в общем-то не было до этого дела. И Алину сейчас это вполне устраивало. Она нацарапала свою подпись на листе бумаги, который протянул ей врач, на обратной стороне быстро написала номер телефона и вихрем вылетела из двора. Темные окна серых домов равнодушно смотрели ей вслед.

Уже захлопнув дверцу машины, она увидела, как из бара вышел тот самый высокий похоронный агент, посмотрел на нее и сел в припаркованный прямо у входа черный видавший виды джип «Wrangler». Алина повернула на набережную, вдавила в пол педаль газа и успела увидеть в зеркало, как джип, резко развернувшись через двойную сплошную, поехал за ней. Впрочем, сейчас это ее нисколько не беспокоило.

Тело Марины, обнаженное, омытое губкой, освещенное хирургической лампой, лежало на лабораторном столе. Мертвенно-белая кожа почти сливалась с белизной металлической поверхности. Рядом, на другом столе, разложена порванная, перепачканная грязью и кровью одежда: черная футболка с белыми буквами WINCHESTER, юбка из шотландки, легкий кардиган, короткая кожаная куртка, колготки, нижнее белье. Здесь же стояли коричневые полусапожки и лежали рядом два браслета из полосок кожи и золотая цепочка с крестиком.

Внешний осмотр и описательная часть были уже завершены. Многочисленные раны: вырванные куски тела с передней поверхности бедра и рук, частичное раздробление лучезапястных костей, трещины на костях голеней обеих ног, зияющая рана на груди и шее, а также многочисленные следы клыков на конечностях, животе, груди — были сосчитаны и описаны максимально подробно. Изъятие уцелевших внутренних органов и трепанацию черепа Алина решила провести позже. Сейчас ей нужно было зафиксировать самое главное.

Алина поправила клипсу микрофона на лацкане лабораторного халата, посмотрела на свою ассистентку, светловолосую, серьезную девушку Леру, на стоящего рядом санитара, вздохнула и стала говорить:

— Помимо описанных повреждений на трупе имеются явные следы, не относящиеся к воздействию, которое могло быть оказано зубами животных. Первое. Грудинная кость имеет след ровного разреза вдоль по всей длине. Характер повреждения позволяет предположить, что оно было нанесено путем разрубания одним вертикально направленным движением сверху вниз с небольшим отклонением влево. Второе. Передняя стенка брюшной полости имеет аналогичный след вспарывания в том же направлении. Фрагменты сохранившихся внутренних органов, в частности желудка, имеют характерные надрезы, свидетельствующие о данном вспарывании. Третье. На краях раны передней части шеи, фрагментах кожных покровов и тканях имеются следы разрезания протяженностью от правого до левого сосцевидного отростка черепа. Данный разрез также сделан одним движением, предположительно в направлении слева направо. Все указанные повреждение имеют характер прижизненных и могут быть определены как причина смерти потерпевшей. Четвертое. На левой стороне лица имеется обширная гематома с кровоизлиянием в левое глазное яблоко. Возможные переломы лицевых костей будут установлены позже в ходе исследования. Данное повреждение также носит прижизненный характер. Пятое. Отсутствие сердца, обеих почек и селезенки не может быть объяснено избирательным воздействием животных. Состояние соединительной ткани, а также вен и артерий сердечной мышцы свидетельствует о травматическом удалении (вырывании) внутренних органов в первые минуты после наступления смерти. Пятое. Тело полностью обескровлено. Состояние тканей, подвергшихся воздействию зубов животных, свидетельствует о том, что на момент нанесения укусов ткани и сосуды были обескровлены, а повреждения зубами животных имеют посмертный характер.

Алина перевела дыхание. Сейчас, после осмотра на лабораторном столе тела несчастной девушки, у нее не оставалось сомнений в том, что открылось ей еще там, во дворе. И, наговаривая в диктофон описания ран, она знала, что некоторые из них почти слово в слово повторяют текст другого медицинского заключения, сделанного много лет назад…

Резкий звук телефона, стоящего в нескольких шагах на столе, вывел ее из задумчивости. Ассистентка вопросительно посмотрела на Алину. Та недовольно нахмурилась.

— Лера, если это опять Эдуард, пошли его к черту, пожалуйста. И скажи, что это я так распорядилась.

Эдуард-Эдип звонил за последние полтора часа уже трижды. Первый раз на мобильный, с вопросом почему она так быстро забрала тело. Второй раз, после того как Алина проигнорировала подряд несколько вызовов на сотовый, он дозвонился на местный телефон и поинтересовался, есть ли постановление о проведении экспертизы. И наконец, третий раз — с просьбой немедленно прекратить исследование и зайти к нему по какому-то неотложному делу. Алина, раздраженная всем этим до крайней степени, сказала, что зайдет сразу после того, как закончит. И вот теперь снова…

— Алина Сергеевна, это не Эдуард, — сказала Лера, держа в одной руке телефонную трубку. Глаза ее округлились, а в голосе звучал испуг. — Это Даниил Ильич. И он говорит, чтобы вы шли к нему. Прямо сейчас.

Даниил Ильич Кобот. Начальник всего Бюро судебно-медицинской экспертизы. Похоже, случилось что-то действительно серьезное. Неужели Эдик нажаловался так грамотно?..

— Лера, ты сказала, что я на вскрытии?

— Да. И он ответил, что это не просьба, а приказ.

Алина вздохнула, отошла от стола и стала снимать перчатки.

Сначала она хотела идти в лабораторном халате — своего рода демарш, демонстрация того, насколько несвоевременен этот вызов к высшему руководству прямо от прозекторского стола. Но потом подумала и переоделась. Для визита к Коботу ее серый деловой костюм подходил больше. Это с Эдипом она могла позволить себе разговаривать почти в любом тоне: в конце концов, она старший судмедэксперт, кандидат наук, работает здесь далеко не первый год, и ее непосредственный начальник был для нее в большей степени коллегой-администратором, чем руководителем. Иное дело начальник Бюро судебно-медицинской экспертизы Даниил Ильич Кобот, личность яркая, в чем-то даже одиозная, и однозначно заслуживающая уважения. В прошлом талантливый военный хирург, участник боевых действий, доктор наук, автор нескольких монографий, а также обладатель лимонно-желтого «Range Rover», похоронного бюро «Асфодель», которым владел совместно с бывшей женой, а с начала этого года еще и руководитель какого-то частного медицинского центра… Тем более странным и тревожным казался этот внезапный вызов.