Людмила Стрельникова - Феномен режиссера Филина

Пришлось идти на кухню и готовить ужин.

— Неплохо бы обмыть встречу, — по-родственному бесцеремонно намекнул мне из комнаты Вадик.

— Вот и сбегай в магазин, ноги молодые, — прокричал я из кухни.

— Неужели у тебя не найдётся горючего? Ты же холостяк. У тебя в каждом углу по бутылке должно стоять, — разглагольствовал племянник. — Запасец-то, наверно, есть. Потряси.

«Успел без нас проверить бар», — решил я с недовольством, но, будучи более порядочным, чем приехавший родственник, был вынужден извлечь бутылку вина из собственных запасов.

Втроём мы расположились за столиком в гостиной. Вадик, не стесняясь, первым отложил себе из общей тарелки половину макарон с мясом, затем также уполовинил тарелку с салатом.

Вышли по рюмке за приезд. Вадик чувствовал себя непринуждённо, как и полагается у дорогого и любимого дяди. Протянув руку к вину, он, как радушный хозяин, предложил:

— Ну что, старики, по второй?

— Нет, нет, — отказался Феликс, — с меня хватит.

— С меня тоже.

— Слабаки, — насмешливо воскликнул Вадик и налил себе. — Ну, бывайте здоровы. — И, чокнувшись с бутылкой, залпом выпил.

— Ты кем работаешь, племянничек? — поинтересовался я.

— Работаю на Севере… — он сделал паузу для разительного контраста, затем добавил, — парикмахером.

Однако мы не удивились, как он ожидал.

— Хорошо, — заметил Феликс. — У артистов парикмахер — главный человек.

— А вы, кстати, кто? — задал вопрос рикошетом Вадик.

— Режиссёр.

— Ух ты! — племянник округлил от изумления глаза. — Так я попал в знатную компанию. Что же вы меня так скромно угощаете — каким-то слабеньким винцом? Давайте что-нибудь покрепче, достойное людей высокого искусства.

Я скривился, но пришлось достать из бара бутылку пшеничной. За следующей он пошёл сам.

— С тебя хватит, — попробовал я остановить его и преградил дорогу.

— Как это — хватит! Да ты знаешь, сколько я могу выпить, не закусывая? — он оттолкнул меня и неровной походкой направился к бару.

— Пойдём, Феликс, спать, — предложил я.

— Вы что, меня игнорируете? — завопил тонким голосом Вадик.

— Мы хотим спать, — спокойно ответил Феликс.

— Нет уж, сидите. Я не могу пить один, что я, псих? Первый раз увиделись и уже уходят, — заплетающимся языком проговорил Вадик. — Сидите для компании или для мебели, мне всё равно. — Он ударил Феликса по плечу.

— Но, но! — угрожающе повысил я голос.

— Сидите, сидите, — повторил он уже более спокойно и миролюбиво.

— Тебе хватит, — я вскочил и ухватился за бутылку. Но он крепко сжал её в руках, я боялся, что племянник напьётся и устроит драку. Встреча дорогого родственника приобретала скандальный оттенок. Необходимо было устранить возможные осложнения.

— Ты чего? Чего? — заплетающимся языком завопил Вадик. — Для родственника жалеешь? Я не знал, что ты такой жмот.

Он не выпускал бутылку. Между нами завязалась борьба. Я повалил Вадика в кресло.

— Не дам! — вопил дорогой родственник. Кажется, он перестал понимать, что делает, и тем более в связи с этим к нему необходимо было применить решительные меры.

В следующий момент он навалился грудью на стол, прикрыв бутылку своим телом. На пол полетели рюмки, вилки. Перед подобным животным пристрастием к спиртному я почувствовал такое отвращение и ярость, что поддал племяннику коленом под зад, благо поза была удобная, и, рванув за плечи, вырвал бутылку и понёс её назад в бар.

Племянник, покачиваясь и пожирая меня разъярённым взглядом, схватил со стола пустую бутылку и бросился ко мне. Феликс, до этого наблюдавший молча за чисто семейной сценой, рванулся из кресла, и не успел я опомниться, как раздался глухой удар.

Лицо Феликса залила кровь. Он схватился рукой за голову и, прислонившись к стене, стал медленно оседать на пол.

— Феликс! — я бросился к нему.

Всё внутри меня помертвело, руки дрожали. Я сам был готов упасть в обморок. Опустившись на колени, я обхватил его за плечи.

— Феликс, дорогой! Ты что? Тебе больно?

Выхватив платок из кармана, я стал стирать с его липа кровь, твердя как одуревший: — Ты жив? Феликс! Феликс!

Я твердил это до тех пор, пока веки его не дрогнули и не приоткрылись.

— Жив! — возликовал я. — Ты подожди, сейчас «скорую» вызову.

Я рванулся к телефону и увидел испуганное лицо племянника.

Пошатываясь, он стоял, держа бутылку за горлышко, и видимо, осознавал происшедшее. Я вырвал опасный предмет из его рук и повелительно усадил в кресло.

— Сиди.

Он повиновался.

Бросившись затем к телефону, вызвал сначала «скорую», потом милицию.

Рана на голове Феликса оказалась не особо опасной. Удар пришёлся вскользь, поэтому черепная коробка не пострадала, была рассечена только кожа. Рану обработали и перевязали, посоветовав пострадавшему отлежаться.

Племянника увезли в милицию, и больше я его не видел.

Однако с этого момента я не на шутку стал опасаться за жизнь друга. Теперь мне казалось, что его преследует смерть, как охотник зверя. Удар бутылкой предназначался мне, но как, почему он достался Феликсу? Понять было трудно. Или, быть может, в последний момент я сыграл у смерти роль приманки для Феликса? Правда, смерть немного промахнулась. Но в том, что она гоняется за другом, сомневаться уже не приходилось. Именно она толкнула его под подмости маляра. В один день Феликс получил сразу два удара по голове и оба неудачных, не достигших цели.

Друг о случившемся ничего не говорил. Он сидел молча в кресле и о чём-то думал, по всей вероятности, тоже анализировал последние события. Но пока мы избегали говорить об этом вслух, я только посетовал:

— Вот так-то принимать родственников. Устроют весёлую жизнь. Всё, если ещё кто приедет — отошлю в гостиницу, в крайнем случае, сам закажу номер за свой счёт. Лучше потерять деньги, чем иметь столько хлопот.

Два дня мы сидели дома. Феликс чувствовал себя неважно, у него кружилась голова. Но врач посоветовал побольше времени проводить на свежем воздухе.

— Не отправиться ли нам в выходной куда-нибудь на природу? Возьмём твою машину и махнём подальше, — я выжидающе уставился на друга.

— Не будем вводить судьбу в искушение, — ответил он. — Лучше воспользоваться общественным транспортом — на нём почти не бывает аварий.

И вот рано утром мы отправились на электричку. Не успели дойти до троллейбусной остановки, как при переходе через улицу нас чуть не сшиб автомобиль, и что удивительно — вылетел он со стороны Феликса, и конечно, сначала машина задавила бы его, а потом меня. Откуда он появился — непонятно. Но в последнее мгновенье я успел отдёрнуть Феликса в сторону. Он не испугался, только слегка побледнел.