Александр Николаев - Красная рука

— Пойдемте на свежий воздух, так будет лучше, — предложил Саммерс.

Они вышли из здания полицейского отделения и сели в автомобиль Макгрегори. Некоторое время Джейк сидел молча, потом встрепенулся и спросил:

— Мистер Саммерс, мне показалось, или действительно полицейский называл Эрденштейна каким-то Смитом? Это сон, или действительно так?

— Это действительно так.

— Но, почему?.. И, вообще, что происходит.

— Джейк, я уже говорил вам свое предположение, что Эрденштейн все последнее время жил по чужим документам. Это действительно так, у него обнаружены документы на имя Томаса Смита. Сегодня ночью, этот Смит оказал сопротивление полицейским при задержании, нанес существенный урон федеральному имуществу. Кроме того, в результате его действий четверо полицейских получили повреждения. Еще ему инкриминировано незаконное хранение взрывчатых веществ.

— И что ему грозит за все это? — спросил растерянный Джейк.

— В общем, ничего серьезного, несколько лет федеральной тюрьмы.

— И только? — Джейк был потрясен услышанным.

— И только, — спокойно ответил Саммерс.

— Но он достоин электрического стула или газовой камеры. Неужели трудно доказать, что это Эрденштейн? Кстати, сестру его нашли. Разве трудно провести экспертизу?

— Да, сестру нашли, — подтвердил полицейский. — Более того, вычислили человека, которого Эрденштейн убил во время имитации своей смерти. Им оказался выходец из Дании Нильс Йенсен. Приехал покорять Голливуд, но ничего у него не получилось. Затем спился и окончательно опустился. Такого легко было напоить до потери рассудка и спящего усадить за руль автомобиля. Оставалось только разогнать автомобиль и выскочить из него незадолго до столкновения с препятствием.

— А, вообще, обратите внимание на имена, — продолжил Саммерс после паузы. — Эдуард… Эмма. Интересно все же родители называют своих детей. В этом что-то кроется. Не находите, Джейк?

— Нет, не нахожу, — раздраженно ответил Джейк Макгрегори. — И, вообще, я не понимаю: зачем этот маскарад?

— Этот маскарад необходим для того, чтобы спасти не только вас, но и сотни других людей. По существующим законам вообще не удастся доказать виновность Эрденштейна в суде. Нет никаких вещественных доказательств, способных убедить судью… Кто-то умер от сердечного приступа, кто-то упал из окна, кто-то сошел с ума. Но где отпечатки пальцев, где следы от обуви, где свидетельские показания? В суде его вообще оправдают. Однако это не самое страшное… Если мы попытаемся осудить Эрденштейна за его настоящие преступления, то это сразу же получит широкую огласку. И тогда преступное сообщество узнает о мощи действия его аппарата и заставит Эрденштейна работать на себя. Такой шанс они не упустят. Это будет означать крах для всего нашего общества… Можно, конечно, осудить Эрденштейна за убийство датчанина, но мафия вытащит его из любой тюрьмы, как бы его не охраняли…

— А так, — продолжил Саммерс, — будет осужден некий Томас Смит. Осужден за то, что носится по ночам с огромной скоростью, наносит увечья полицейским, наносит ущерб федеральному имуществу, хранит взрывчатку. Ну, подумайте сами: кому это интересно? С полной ответственностью отвечаю: ни-ко-му! Все пройдет тихо и обыденно.

— А где же его аппарат? — спросил, окончательно растерянный Джейк. — Разве он не может попасть в руки преступников?

— Эрденштейн взорвал микроавтобус с находящимся в нем аппаратом. Полицейские обыскали остатки микроавтобуса, но ничего подозрительного не обнаружили. Да и что они могли искать? Наркотики, оружие, краденые вещи, или что-нибудь подобное. Не более того. В настоящий момент никто толком ничего не знает, и вам следует все забыть.

— Забыть? — изумился Джейк. — Но ведь через несколько лет Эрденштейн, неважно под каким именем, выйдет из тюрьмы. И что тогда?

— Эрденштейн не выйдет из тюрьмы, он погибнет в случайной тюремной драке.

— Как погибнет? Откуда вы знаете?

— Я не знаю, я предполагаю… Так заканчивают свой земной путь многие опасные преступники. Особенно те, истинную вину которых очень трудно доказать в суде.

— Как вы можете так говорить? — изумился Джейк. — Вы же полицейский!

— Вот именно, потому, что я полицейский. Странно прозвучит это от меня, но наши законы создают райские условия для преступников. Именно для преступников. Поэтому должны быть какие-то другие способы достижения справедливости. Даже если они не совсем законные. Скажу вам откровенно: иногда, понимая бесперспективность судебного разбирательства, мы специально загоняем преступников в ловушку, провоцируем перестрелку и открываем огонь из всех видов оружия на поражение.

— Вы меня удивляете.

— Да, Джейк, в нашем суде процессуальные моменты порой важнее веских доказательств. Суд оправдывает воров, пойманных с поличным, из-за того, что багажник автомобиля, где находились краденные вещи, открыл полицейский, а не сам преступник, как того требует закон. Что же является большим злом для общества — нарушение полицейским процедуры ареста преступника, или кража имущества? Трижды я был свидетелем того, как в зале суда освобождали убийц только за то, что не были соблюдены некоторые процессуальные моменты при их задержании. При этом в их виновности никто не сомневался, в том числе и сами судьи. Более того, в зале находились свидетели убийств. В других случаях судьи оправдывали убийц только потому, что свидетели, либо алкоголики, либо подрабатывают девушками по вызову. А разве женщина, вынужденная таким образом зарабатывать на жизнь, понижена в правах? Я не знаю таких законов… А теперь попытайтесь представить, что переживали в эти моменты родные жертв. Где же справедливость?.. Законы говорите? Я же считаю, что люди, каждодневно нарушающие эти самые законы, сами ставят себя вне закона. Другими словами, законы людского общества на них не распространяются.

— То есть, нелюди? — возмутился Макгрегори.

— Ну, вроде того.

Наступила тягостная пауза. Первым ее нарушил Джейк:

— Видал я таких крутых парней… Часто именно они являются главными героями наших боевиков. Убивают налево и направо каких-то плохих парней, а в конце фильма, видимо, чтобы показать, что не являются такими же отморозками, трогательно спасают каких-нибудь птичек или зверьков… А кто дал им право решать: какое сердце должно биться дальше, а какое нет? Неужели сердце зверька важнее сердца человека? Ведь все равно это сердце и не они его запускали, или они хотят сравняться с богом?

Разговор принял для Саммерса неожиданный поворот. Удивительный эмоциональный напор, исходящий от Джейка, полностью обезоружил полицейского. Внезапно лейтенант осознал свою неправоту, но все же, скорее по инерции, решил возразить: