Андрей Бондаренко - АнтиМетро, Буэнос-Айрес

Глава двадцать пятая

Семь бочек арестантов

Пахло степным раздольем, опавшими осенними листьями, колодезной водой и свежевыпеченным хлебом. Артём вздохнул полной грудью. В носу нестерпимо зачесалось, и он громко чихнул:

– Апчхи! Мать его…. Апчхи!

– Будь здоров, подполковник! – приветливо отреагировал смутно-знакомый голос. – А, вот, про «сыгранный до конца спектакль и опущенный театральный занавес», ты, мальчик, неправ. То бишь, слегка погорячился. Завершился только очередной акт, не более того…. Антракт, кстати, слегка затянулся. Просыпайся, Тёмный! Пора на сцену. Зрители, оснащённые букетами разноцветных роз, откровенно заждались…

Артём послушно открыл глаза и удивлённо захлопал ресницами – напротив него, в старинном кожаном кресле самого антикварного вида расположился генерал-лейтенант Громов. На лице заслуженного вояки красовался свежий кривой шрам от ожога, левая рука была забинтована по самый локоть.

– Здравствуйте, Виталий Палыч, – промямлил Артём. – А почему вы заговорили…м-м-м, о спектакле с занавесом?

– Потому, храбрый боец, что это – твой любимый бред, – коротко хохотнул Громов. – Каждые два-три часа, находясь в беспамятстве, заводишь одну и ту же волынку, мол: – «Финальная сцена сыграна, довольные зрители расходятся по домам…». Тьфу, да и только! Слушать противно…

– А где я сейчас нахожусь?

– В кресле-каталке, ясная подмосковная зорька.

– Это, как раз, понятно. А где…базируется данная коляска? Она, что же, инвалидная?

– «Базируется» – правильное и ёмкое слово, – довольно улыбнувшись, похвалил генерал. – Знать, подполковник, ты до сих пор наш, в смысле, армейский – до мозга костей. В отличие от некоторых других индивидуумов, которые с майорскими погонами на широких плечах…. Коляска? Нет, она не инвалидная. Просто – врачебная, предназначенная для временно-неподвижных тел. Например, пребывающих под воздействием предоперационного наркоза…. А базируется она на территории «Виктории». Так, понимаешь, называется самая большая асьенда славного семейства Сервантесов. Ещё точнее, на открытой террасе загородного дома доньи Мартины. Э-э! Вставать на ноги, боец, тебе пока рановато. Пусть сперва старенький доктор проведёт тщательный медицинский осмотр и вынесет научно-обоснованный вердикт. Вот, тогда…

– Виталий Палыч, не томи! – взмолился Артём. – Расскажи, ради Бога, что произошло.

Генерал грозно откашлялся и, демонстративно нахмурившись, сообщил – образцово-строгим голосом, обещавшим – в самое ближайшее время – очередную начальственную выволочку:

– Произошло совершенно обыденное и предсказуемое дело…. Скажи-ка мне, подполковник Белов, а для чего пишутся подробные профильные инструкции? Для красного словца, мать твою? Или же для того, чтобы ими – когда заканчивается мягкая туалетная бумага – подтирать тощие задницы? Молчишь, сукин кот?! И правильно делаешь, бродяга…. Так вот, объясняю ещё раз – для бестолковых и тупых засранцев. Строгие инструкции рождаются на свет – мудрым руководством, понятное дело – для того, чтобы глупые подчинённые их безропотно и скрупулёзно выполняли. Дошло? Головой киваешь? Ладно, поверю…. Зачем же ты, рожа светло-шатенистая, снял с головы защитный шлем? Жарко стало уродцу изнеженному? Вот, и получил тяжёленьким камнем по темечку…

– Каким ещё камнем?

– Искусственным. Мария пальнула из пистолета в прыгнувшую немецкую овчарку. Попала, ясный пень. Все женщины семейства Сервантесов стреляют на удивление метко…. Итак, старанием чуткого подземного эха звук, рождённый выстрелом, был многократно усилен. Благодаря этому, из потолка выпал большой кусок старого бетона и успешно приземлился, подполковник, на твоей глупой голове, свободной от шлема. Вот, собственно, и всё.

– Как это – всё? – забеспокоился Артём. – А что было дальше?

– Ребята попытались привести тебя в сознание, но у них – ровным счётом – ничего не получилось. Потом, когда образовалась такая возможность, приболевшее тело доставили на земную поверхность. Доктор (настоящий, из «Эскадрона смерти»!), вынес авторитетный вердикт, мол: – «Пациент скорее жив, чем мёртв. Вернее, впал во временный летаргический сон. Удар камнем по темечку наложился на общую усталость организма и на расшатанные нервишки…. Впрочем, ничего страшного. Я выдам соответствующий эффективный препарат, поколете больного – три раза в сутки перед едой – глядишь, он и проснётся. Может быть…». Тебя, Тёмный, отвезли на данную асьенду. Диагноз, поставленный стареньким доктором, оказался верным. В том плане, что с тех пор и трёх недель ещё не прошло, а ты уже пробудился ото сна…. Чего бровями-то дёргаешь так растерянно? Спросить о чём-то хочешь? Спрашивай, бездельник. Дядя генерал сегодня добрый…

– А, вот, операция «Старый цемент»…. Она завершена? Каковы её результаты? Надеюсь, положительные? Мария Сервантес арестована? А что с Хантером? Откуда в подземелье взялись маленькие дети? И, самое главное, где моя Таня? С ней всё в порядке?

Виталий Павлович глубокомысленно пригладил редкие волосёнки на круглой голове и многозначительно хмыкнул:

– Сколько вопросов – сразу…. Первым делом, сообщаю, что твоя беременная супруга, Тёмный, жива и здорова. Более того, чувствует себя просто превосходно…. Хочешь, подполковник, выпить? Могу предложить отличный шотландский виски. Контрабандный, ясная лавочка. В Аргентине всё самое лучшее – по устоявшейся традиции – контрабандное. Кроме девушек, женщин и парнокопытных животных, понятное дело…. Гы-гы-гы! Так как, набулькать?

– Неплохо было бы…

– Молодец! В смысле, наш человек. Чтобы прожжённый «грушник» отказался от халявной выпивки? Не дождётесь, уважаемые дамы и господа! Скорее, как говаривал один толстозадый турок, небо упадёт в голубой и ясный Дунай, чем случится такой невероятный казус, – Громов поднялся на ноги, здоровой рукой наполнил высокие бокалы – из пузатой бутылки тёмно-синего стекла – жидкостью благородного тёмно-янтарного цвета и, подкатив сервировочный столик к креслу-каталке, предложил: – Бери, Тёмный, посудину с половинной дозой. Ты же, как-никак, ещё не до конца выздоровел. А на блюдечке – жареные орешки кешью, то бишь, натуральная пища Богов. Закусывай, чтобы не окосеть преждевременно…. Ну, за высокие правительственные награды, которые скоро украсят наши парадные кители. Или же – кителя? Хрен его знает, честно говоря…. Ладно, подземный боец, вздрогнули!

Поставив пустой фужер на столешницу, Артём бросил в рот несколько экзотических орешков, старательно разжевал их и попросил:

– И всё же, уважаемый Виталий Павлович, развейте, пожалуйста, мои сомнения. Что, всё-таки, произошло в тайных катакомбах Хуана Перрона? В чём заключался глубинный смысл этой странной подземной катавасии?