Ирина Баранова - Свидетель

Попыталась улыбнуться, но вместо этого неожиданно для себя чихнула. И сразу успокоилась.

— Извини…

— Ничего, будь здорова.

— Угу. Табуретка под столом, выдвигай, садись. Сейчас свечку зажгу, а то споткнешься еще, тут ботинки, осторожнее, — наклонилась, засунула обувь под топчан. — Только не выдавай. Координатор бурчать будет, а мне без свечки никак.

— О чем речь? Я и Координатор — вещи несовместимые.

Алекс улыбнулся: Кристи заговорила с ним так, будто продолжила прерванный вчера разговор. И это ему очень понравилось.

Света вполне хватило, чтоб рассмотреть нехитрое убранство комнаты: к топчану, на котором сейчас сидела хозяйка, прилагались стол и шкафчик на стене — вот и все убранство. Ее гордость — старинный инкрустированный сундук, в котором женщина хранила все свое богатство, Алекс видеть не мог: Кристи задвинула его под топчан. Сундук она выменяла на настоящую кровать, и теперь спала на досках. Немного неудобно — верх приходилось поднимать, доставая вещи, но зато они всегда прибраны. И жалко, конечно, что не видит никто этой красоты: мало места. Хотя ей одной вполне хватает. Кристи заметила, что Алекс с любопытством вертит головой, отодвинулась подальше от света: не хватало еще, чтоб заметил ее опухшие глаза.

Мужчина, между тем, словно что-то вспомнил.

— Да, вот. Я тебе тут поесть принес. Голодная весь день, я же знаю, — он поставил на стол маленькую кастрюльку. — Поешь, теплое, я одеялом закутывал.

Кристи ошарашенно переводила взгляд с Алекса на кастрюлю и обратно:

— Это мне? — глупейший вопрос, но что-то же говорить надо. — Спасибо!

Слезы опять полились, сами собой. Господи, да о ней тыщу лет так никто не заботился!

Только в детстве, пожалуй…

Алекс растерялся. Когда он вдруг обнаружил, что Кристи так и не вернулась домой до самого вечера, то, к стыду своему, даже обрадовался: повод зайти просто так, «на огонек», нарисовался сам собой — наверняка же приедет голодной. И наверняка будет ему благодарна. А тут вдруг эти неожиданные слезы… И как ему теперь себя вести? Попытаться успокоить? Но как воспримет это Кристи? Алекс запаниковал: он слишком хорошо помнил, как когда-то, еще в прошлой жизни, принес жене цветы. Просто так, захотелось вдруг сделать ей что-то приятное. А она, увидев протянутый букет, неожиданно разрыдалась. И все попытки успокоить ее встречала в штыки.

— Ты ничего не понимаешь! Тебе важнее твои дела, а на меня совершенно наплевать. Что у меня, как у меня? Тебе все равно!

Уже потом, проревевшись и придя в себя, Маша все рассказала ему. Это было лишь началом того кошмара, который привел-таки к их разрыву. Много позже выяснилось, кто за всем этим стоял: Феликс Ратников. Рат…

Дежавю…

Опять неожиданные слезы, опять он не знает, как реагировать, и опять рядом Рат…

— Крис, ты чего?

Вместо ответа — рыдания. С женой было проще: за два года совместной жизни он изучил ее, знал, как ее уговорить. А тут… Кристи он знает двадцать лет. И не знает, оказывается, совсем. Нет, можно, конечно, попытаться… Но лучше не рисковать, а то еще беды не оберешься. Пожалуй, надо ретироваться.

— Я пойду тогда, ладно? А ты поешь, пока теплое…

Кристи послушно открыла крышку. На всю крохотную комнатушку потянуло грибным духом. Женщина пару раз хлюпнула носом, слезы потекли с новой силой, но рыдания прекратились.

— Тушеные грибы… И, кажись, с луком…

Алекс удивленно посмотрел на нее: нашла, чему восхищаться. Уж чем-чем, а грибами-то всех их закормили по самые уши. И тушеными, и вареными, и жареными. Глаза бы на них не глядели…

Наверное, Кристи заметила его изумление.

— Ты «Властелина Колец» читал?

— Кино смотрел.

— Не, кино — туфта! — получилось «фуфта»: Кристи как раз засунула в рот очередную порцию ароматного варева. — Книжка лучше. Интереснее.

— Да ничего вроде, мне нравилось. Ты ешь, не болтай, еще подавишься, — Кристи в этот момент чем-то напомнила ему Оленьку, дочку двоюродной сестры. Та тоже всегда болтала, когда жевала, и тоже смешно путала буквы.

— Ем, я, ем. Спасибо, — высохшие было слезы, полились вновь, но она сдержалась. — Не, я не любила его. Не понравилось. В книге интереснее все. Так вот, там один из хоббитов грибы любил и воровать ходил. А потом они всей компашкой, после жути той с этими всадниками, попали в дом, где их тушеными грибами накормили. В фильме нету этого. А я, когда читала это, голодная как раз была. И потом пошла, купила шампиньонов да и натушила их. С тех пор люблю очень.

— Хоббитов-то наверняка не шампиньонами кормили.

— А! На безрыбье и рак — рыба! Вкуснотища. Ой, а давай со мной? У меня еще ложка есть, — Кристи было полезла рукой в шкафчик. — А то, смотри, я ведь все одна слопаю…

— Да ты чего? Мне эти грибы — как Верещагину черная икра. Да и не голодный я. А ты ешь. Я пойду?

Кристи отставила кастрюльку в сторону. Ну вот, своими слезами она умудрилась обидеть человека…

— Саш, не уходи, а? И прости меня, дуру. Это нервы все, устала сегодня. Да и есть хотелось… Это я от благодарности ревела, чес-чес!

Ну вот, женщины, оказывается, еще и из-за благодарности плачут…

— «Прости меня, Васенька, дуру грешную!»? Помнишь?

— «Мама, на прошлом допросе вы показали, что нас двое титьку просили!», — Кристи засмеялась. — «Ширли-мырли»! «И зачем мне эти Канары? Я белье замочила»… Шикарный фильм! Не отказалась бы посмотреть еще…

— Ага, мы с Машкой тоже любили его. Воды принести?

— Не, не надо. Кипятка все равно нет, а холодной не хочется. И так вымерзла вся: в сторожке ледник. Представляешь, даже вода в ведре сверху замерзла! Да потом еще пешком по туннелю обратно добиралась.

— Что, неужели Рат дрезину зажал?

— Координатор. Кирюха сказал, что он ждать не велел. Я потом звонила оттуда, из сторожки, мне сначала обещали, но так и не прислали. Вроде как из-за одного человека гонять… Я ждала еще, так-то бы, конечно, раньше ушла. А что труп там остался, это никого не волнует. Если с утра его не привезут — порву всех, как Тузик грелку.

— Так ты что, одна там была?! И не страшно?

— Ну так чего бояться-то? Да я и одна неплохо справилась. А Мамба не поехал: раз ножевые, то, вроде как, все для него ясно. Только какое там ясно? Похоже, что били его в начале-то… Саш, ты этого, Векса, так кажется его, помнишь?

— И что?

— Да там кровищи прорва, а он — чистый.

— В строжке? Так и что? Аккуратный просто, или вытерся.

— Да ты что? Там ее столько… Не, точно, хоть чуть-чуть, но осталось бы. Хоть на одежде, хоть на ботинках. Я вот в холод была, и времени сколько прошло, а башмаки в крови все равно попачкала. А если бы свежая была?