Наталья Патрацкая - Графитовая графиня

— Ладно, пойдем на американские горки! — согласился Ефим. — Катерина, ты только скажи мне: в нашем доме не появились случайно большие головки винтов, которые ни Богу свечка, ни черту кочерга? Просто ввинченные винты или жучки?

— У тебя вечер загадок! Я дома — женщина, и все мужское дела вплоть до шурупов, мне — чужды.

— Звучит хорошо! Тем не менее, я пройду по дому, — сказал Ефим и пристальным взглядом просмотрел все головки винтов, но ничего необычного не обнаружил. Его внимание привлек новый шкаф, с одного бока у него виднелись коричневые, пластмассовые заглушки, на одном винте заглушки не было. Он приблизил рот к микрофону, похожему на головку винта и сказал: — Привет, Сеня, ты зачем человека пришил?

Сеня сидел в это время на высоко поднятом сиденье стула, в помещении для наблюдений за клиентами и сотрудниками. Он посмотрел на панель сигнализации, услышал звуковой сигнал, увидел мигающий светодиод, включил трансляцию из дома Ефима, но больше одной фразы так и не услышал. Сеня и сидящий рядом с ним его напарник Веня, переглянулись. Их выразительные глаза мыслей вслух не выражали.

— Ефим сообразительный мужик, — проговорил Сеня, коренастый мужичок со скошенной головой. — Он умный, нас не продаст.

— Зато он продаст то, что украл. Сеня, ты, что не понял, что это он стащил пояс с товаром? А клон посмотрел, что пояс с товаром исчез и дал дуба, — сказал Веня.

— Веня, ты думаешь, что это Ефим стащил товар?

— Нет, его собаки украли, — издевательски протянул Веня, человечек сухощавый, можно сказать худой, несколько сутулый, с редкими, светлыми волосами на голове, но без сплошной лысины.

— Похоже, что ты прав, — скрипнул зубами Сеня, — мы с тобой ждали Ефима в машине, и клона Николая Павловича в глаза не видели. По ТВ сказали, что он умер своей смертью, жил один, сердечный приступ и помочь было некому.

— Мы, что теперь Ефима пугать будем? Это Николаю Павловичу надо было пугнуть своего клона, чтобы тот товар отдал, а Ефим и пугнул, и товар взял. А двойник богу душу отдал. Мы что зря ему деньги отдали? — заволновался Веня.

— Мы свою задачу выполнили, остальное — не наше дело. Веня, а что за товар-то мы упустили? — спросил наивно Сеня, думая, что в поясе находились сапфиры с Луны.

— Сеня, я так понял: пропало вещество, которое из собак делает людей. Если собака съест это вещество, в ней меняется набор хромосом и собака становится человеком, пусть недалеким, но все же.

— Собак и среди людей достаточно, еще людей из собак делать. Веня, скажи, что пошутил.

— Нет, я не шутил, это вещество такое дорогое, что мало не покажется, если его продать. Вот если оно сейчас у Ефима, то он богатейший из людей и может слетать на Луну.

— Так, давай кинем его, и станем богатыми, — предложил Сеня.

— Оно мне надо? — пробубнил Веня. — Николай Павлович говорил по телевизору, что собак готовят для полета на Луну. Собаки людьми не станут, их сделают немного умнее, натаскают и пошлют к Лунным гномам в гости. Слышал ты про лунных гномов?

— Ты за кого меня считаешь? Видел я макет Сферы для Луны по ТВ, понятное дело лунные гномы маленькие, вот и нужны разведчики типа собак, но умнее собак. Слушай, Веня, а если я съем эту бурду из пояса, то стану умным? Нобелевскую премию мне дадут?

— Сеня, тебе дадут премию в области наукоемких краж!

Во сне Николай Павлович продолжал летать. Он испытывал блаженство от парения в воздухе. Вероятно, в прошлой жизни он был птицей. В настоящей жизни он был изобретателем. Мысли о технических новинках, которые можно создать на фирме не давали ему покоя. Вот и теперь он думал о том, как сделать умную собаку, которую можно послать на Луну. Нужная собачка Кросс была у его сотрудницы Катерины, но уж очень она была непосредственная, и трудно было представить собаку разведчицей в катакомбах планеты.

Ефим предложил использовать для Кросса сыворотку мозга, которую он использовали для биологических роботов. Николай Павлович больше доверял электронике. Он подумал, что чип памяти — это то, что надо. В чип можно зашить нужную программу, содержащую необходимые знания для собаки. Хуже другое, у собаки не было в голове платы для установки чипа. Либо чип должен быть радиоуправляемой моделью. Теплее.

Портал известности и портал забвения дружили семьями. К Катерине они никого отношения не имели, она была неизвестной. Почему? Простой женщине забвение не грозило, поскольку известности не было никакой. Она смотрела на экран компьютера, и искоса смотрела на небо за окном.

Перистые облака затейливой формы тонким слоем отделяли землю от космических глубин. Вскоре глаза невольно посмотрели в сторону входной двери, при этом вся она даже не шелохнулась. В дверь вошел высокий, импозантный Ефим. Последнее время он зачастил в ее дом. Это был мужчина, овеянный легендами, которые сочиняли люди, возводя его в ранг известности местного масштаба.

Катерина отличалось цельностью характера, мужчин не меняла и на импозантного мужчину внимания не обращала. Она, с удивлением читала в СМИ о достоинствах мужчин, особо ничего не понимая. Поэтому она обратилась к женщине весьма привлекательной, у которой было пару мужей и один любовник.

Вот, что ответила умудренная жизнью женщина, а точнее Анна Игоревна:

— Все трое моих мужчин отличались по своим достоинствам.

— А кто из них был лучшим любовником? — спросила Катерина, краснея.

— Кто? — переспросила женщина? — Знала бы кто из них лучший, не меняла бы. Хотя. Первый муж был моим первым мужчиной, я считала, что форма его достоинства в виде эскимо, единственная для всех мужчин. Мне с ним было комфортно в сексе, пока была между нами любовь. Когда любовь стала проходить, то его достоинство средних размеров превратилось для меня в гигантскую змею, которую я ненавидела.

Потом я дружила с одним красивым человеком, который обладал кексовым достоинством. С ним было приятно в первое мгновение, потом все исчезало. Дальше дружбы мы с ним не пошли, и вскоре расстались. Мой второй муж обладал мощным сексуальным оружием, но сам по себе страстью не отличался. А достоинство его в любое мгновение могло превратиться в сдутый шарик. С кем было лучше?

Скорее с чем? Со страстью, с любовь — все достоинства прекрасны. А без любви получается фантик от эскимо, бумажка от кекса, и сдутый шарик…

В следующий приход импозантного мужчины, взгляд Катерины оттаял. Она подумала, что Ефим — то, что надо.

Офис гудел и стонал от голоса Ефима. Он разделывал в пух и прах нерадивых работников. В конце месяца он орал на всех и вся, и особенно на очередную жертву, показывая свое подобострастие в подборе кадров.