Ник Перумов - Асгард Возрождённый

Разумеется, не моими подмастерьями.

Феникс заложил крутую петлю в воздухе. Часть подмастерьев последовала за Сигрлинн, другие несколько растерянно воззрились на меня.

Эта атака не имела никакого значения. С Дальними справятся на сей раз не мечи и огнебросы, а чары, настоящие чары, которые наконец-то можно пустить в ход, не опасаясь за это проклятое Равновесие, будь оно неладно.

И этого тоже удалось добиться благодаря моему плану.

Конечно, оставались невыполненными ещё два важных пункта. Один из которых, в облике огненного феникса, пытался сейчас увлечь моих подмастерьев в атаку…

Поэтому – пусть увлекает.

Глухую боль в сердце от этой мысли, серое и тяжкое отчаяние я приказал себе не ощущать. Я сейчас не Хедин, Познавший Тьму. Я бог Упорядоченного, тот самый, которому доверено.

И именно сейчас пришла пора оправдывать это доверие.

А тем временем Хрофт добрался наконец до самой середины пустого пространства, где некогда высился Иггдрасиль.

Отца Дружин шатало, я видел это даже из своего далека. Асы обступили его, надвинулись, словно тщась сбить, задавить и затоптать. О́дин, похоже, хоть и помрачённый, понял – что-то пошло не так. Альвийский меч описал огненную дугу, и асы подались назад; сознание, похоже, к ним пока ещё не вернулось.

– Аэтерос, какие будут приказания? – возник рядом Рирдаин.

Всё, что мне удалось, – это сделать жест, мол, подожди. Внезапно нахлынул страх, что, если я разорву эту связь, если прервётся видение, войти обратно в тот же поток силы у меня уже не получится.

О́дин выпрямился с явным трудом. Оглядел асов, вновь качнувшихся к нему, но на сей раз отмахиваться клинком он не стал. Напротив, вскинул его высоко над головой, двумя руками ухватившись за эфес и направляя остриё прямо вниз.

Миг – и альвийский меч с шипением вонзился в твердь Иды.

Ровно там, где когда-то рос Иггдрасиль.

Земля вздрогнула, заколебалась, по ней пошли судорога за судорогой. Разорвав небеса, прямо на возрождённый Асгард низринулось нечто вроде изумрудного копья – кристалл Дальних, крупнее которого мне ещё не приходилось видеть, величиной с крепостную башню.

А навстречу ему из вонзённого в твердь альвийского меча ударил фонтан фиолетового пламени, обхватил кристалл, впился ему в грани, и я увидел раззявленную в немом вопле зубастую пасть, скрывавшуюся за отполированной поверхностью смарагда.

Кристалл падал всё медленнее и медленнее, пока не остановился полностью, не в силах прорвать завесу фиолетового огня. Одна за другой зазмеились чёрные трещины, и…

…огромный изумруд взорвался. Я едва устоял на ногах, а вот все подмастерья – свалились. Зелёное облако оказалось стремительно пожрано альвийским огнём, а сам клинок Айвли вдруг начал расти и меняться. Рукоять вытягивалась, становясь стволом, крестовина оборачивалась ветвями, лезвие одевалось корой, из-под которой тем не менее настойчиво пробивался всё тот же фиолетовый отсвет.

Молодое деревце начало расти, потянулось вверх, выбрасывая новые и новые побеги. Ветви и ствол становились всё толще, кора темнела, затрепетала молодая листва.

Прямо на глазах у всех стремительно наливался соками, матерел новый Иггдрасиль. Новый, очень похожий на прежний – но всё-таки не прежний, потому что в сердцевине его скрывался стальной альвийский клинок.

Асы отступили. Один за другим они падали на колени, умоляюще простирая руки к О́дину. Отец Богов уже не шатался. Ладонь его легла на распухающий ствол молодого ясеня, и в небесах прокатился раскат грома.

Ветвистая молния грянула вниз, и тут я заметил рядом со Старым Хрофтом ещё одну фигуру. Фигуру тёмную, словно окутанную магическими покровами, но в руках её что-то ярко блистало.

Молот. Боевой молот, только что поглотивший без остатка стрелу небесного огня.

Да… Хрофт рассказывал. Молот Тора, его старшего сына, считавшийся утраченным на Боргильдовом Поле. Откуда ж он взялся тут?

– Аэтерос?! – уже с отчаянием взмолился Рирдаин. Друнгара видно не было, похоже, пытался навести порядок в строю.

И вновь я не ответил. Это было важнее всего, важнее даже Дальних и слуг Хаоса. Этого не было в плане, его придётся менять… в пределах того, что я предвидел.

Я отводил подобному исходу малую вероятность, однако именно она и начала воплощаться.

Что ж, на этот случай у меня тоже имелись кое-какие мысли. Но, конечно, чего уж говорить – тяжко. Тяжко так… ошибаться.

Вершина новорождённого Иггдрасиля поднималась уже выше золотой кровли Валгаллы.

Конечно, не просто «священного ясеня». Конечно, много большего, чем просто магическое дерево. Древняя магия возрождённого Асгарда сливалась в нём с магией альвов, и это, надо сказать, мне очень, очень не нравилось.

Не нравилось до такой степени, что я уже почти отдал приказ Рирдаину с Друнгаром атаковать, атаковать немедленно, но…

Аррис потерял счёт времени, пробираясь по тёмной пуповине. Он чувствовал – что-то изменилось, и изменилось необратимо.

Во-первых, тьма оставалась непроглядной и нерассеиваемой. Несмотря на поток силы, эльфу не удалось засветить и самого слабого магического огонька. Хорошо ещё, что в залитой мраком кишке глаза ему пока что были не особенно нужны. Он задыхался по-прежнему, но заставил себя привыкнуть к этому. В конце концов, пуповина не бесконечна.

Он брёл словно по подбородок в тёмной воде, расталкивая её плечами, разводя грудью. Об Ульвейне он думать себе запретил. Ученику Аэтероса надлежало в первую очередь доставить вести, наиважнейшие, небывалые; грусть и скорбь позволим себе уже потом…

За миг до удара всё оставалось тихо, безмолвно, темно и мёртво. Ничего, кроме эльфа и давящего напора силы, похищенной из Источника Мудрости.

А мгновение спустя всё изменилось. Аррис вдруг ощутил, что опора под ногами исчезла, что он летит, не то вниз, не то вверх, а быть может, и в стороны – во все одновременно.

Провалилось сердце, живот свело судорогой. Тёмный эльф что было сил вцепился в саадак с луком и в рукоять меча на поясе; его закрутило, завертело, ураганный ветер хлестнул по лицу, обжигая; но даже этот порыв не смог прогнать непроглядную темень.

«Что это? Откуда это? Почему? Погоня?..» – заметались суматошные мысли.

Он ощущал себя сейчас поистине осенним листом на ветру. Подхваченный сумасшедшим порывом, он мчался сквозь время и пространство, отделённый и от первого, и от второго тёмной пуповиной, бывшей когда-то жутким чудовищем. Аррис уже не сомневался – неведомые хозяева магомеханического монстра, обнаруженного ими с Ульвейном, решили наконец покончить с улизнувшим дерзким лазутчиком.

Однако это оказалось не так. Совсем не так, и Аррису пришлось убедиться в этом весьма неприятным способом – в спину внезапно ударил куда более мощный поток магии, словно давно поднимавшаяся вода прорвала наконец запруду.

Поток помчал его вверх, помчал с чудовищной силой; Аррис захлёбывался, сила пронзала его, словно тысячами тысяч раскалённых игл. Ничего не видя, не слыша, разрывая рот диким криком боли, которого он не слышал сам – всё потонуло в неистовом рёве и грохоте, – он мчался «вверх», как ему хотелось бы верить.

Я видел это, видел от начала и до конца.

Видел, как асы, осознавая себя, то замирали, глядя в полном изумлении на собственные руки, то начинали прыгать и обниматься, словно не Древние Боги, славные и грозные в своё время, а простые смертные.

Я видел, как О́дина обнимали богини, как упал перед ним на одно колено рыжебородый богатырь Тор, высоко поднимая молот.

И ещё я видел, как спустившаяся с небес воронка Силы словно всасывается в Старого Хрофта, а уже от него ручейки протягиваются к остальным асам и асиньям.

Я видел замершую Сигрлинн, по-прежнему в образе феникса, я чувствовал её отчаянный взгляд, мол, ну что же ты, атакуй же, отдай приказ!

Я видел всё, и я знал, что атаковать никак нельзя. Уже пришли в действие жернова чудовищных заклинаний, мельницы ожили, готовые к делу.

Я не давал горькой обиде овладеть собой, потому что эта часть плана содержала больше всего неопределённостей и их надо было устранять вот прямо сейчас, немедленно.

Я был готов ко всему. Но не к тому, что последовало.

Очередная судорога земной тверди, очередная корча равнин Иды.

И там, где уже возносился новорождённый Иггдрасиль, от его подножия, от змеями расползающихся во все стороны корней, вверх ударил фонтан… воды.

Воды конечно же не простой, воды, настолько пронизанной магией и ещё какими-то эфирными субстанциями, кои в единый миг опознать не смог даже я.

Вода выбросила к нижним ветвям Иггдрасиля и что-то ещё, издали показавшееся человеческой фигуркой. Сигрлинн-феникс яростно взмахнула крылами, бросаясь прямо ей наперехват – но я уже знал, кто это.

Своего подмастерья узнаешь сразу. И действуешь, а уж потом – удивляешься.

Я успел прикрыть его облаком, прежде чем фонтан сменился яростным гейзером перегретого пара.