Ян Бадевский - Мастер ножей

Одним из тех дракхов, «Вепрем волн», командовал юный Грорг.

Морское путешествие к фьордам заняло восемь дней и ночей. Утром девятого дня из тумана на горизонте проступили очертания земли. Хлодрик собирался высадиться недалеко от Бурного мыса, там, где песчаный берег врезался в плоскогорье. Оттуда всего день пути до вотчины Ингвара, городка Греверстед, окруженного деревянным частоколом. Греверстеду не выдержать натиска, полагал конунг. С собой он приказал взять луки, стрелы, фитили и горючее масло. Чтобы сжечь обиталище ярла дотла.

Судьба распорядилась иначе.

Шли берегом фьорда, огибая скалистые кручи. Слева ворочалось море, справа высились утесы, поросшие чахлыми сосенками. В воздухе кружился первый снег.

Внезапно из тумана, окутавшего залив, выплыли силуэты. Поначалу нечеткие. Затем они оформились в трехмачтовые корабли Торговой компании.

Полетели стрелы и каленые ядра. Ряды островитян смешались, крики умирающих понеслись к свинцовому небу. Хлодрик принял единственно верное решение – отступить к скалам. Но там их ждали лучники Ингвара, засевшие на уступах и до поры прятавшиеся за деревьями. Дальнейшее напоминало скорее бойню, а не войну. Островитяне падали, сраженные стрелами. Сам Хлодрик рухнул, держась за оперенное древко, торчащее из горла. Остатки его армии обратились в бегство. Выжили единицы.

Всего этого Грорг не видел. Отец велел ему держать позицию у дракхов и убивать любого, кто туда сунется.

Сунулись.

Правда, свои. Десяток истекающих кровью, хромающих бедолаг. От них Грорг и узнал о бесславном поражении и предательстве компании. Беглецов преследовал отряд пехотинцев Ингвара. Грорг крикнул, и его воины выстроились клином. Атаку удалось отбить без особых потерь. Но сын конунга понимал, что это лишь передовые силы. Он приказал погрузиться на дракх и отплыть. Благодаря туману им удалось проскочить мимо трехмачтовых кораблей.

«Отец был прав, – думал Грорг. – Пустить торговцев в город – большая ошибка. Но почему они напали сейчас? На чьей они стороне?»

Бухта Родерерка встретила своих сыновей неласково.

Камнями и стрелами.

Именно тогда Грорг понял, что за печальными событиями последнего времени стоит его дядя. Мачта «Вепря» треснула от удара камня. Грорг велел команде развернуть судно и усиленно грести. Тех, кто сидел на руме, братья по оружию прикрывали щитами.

И вновь им повезло.

«Вепрь» ушел.

Еды было мало, пресная вода в бурдюках заканчивалась. Проведя три дня в открытом море, они пристали к безлюдному острову. Похоронили умерших от ран воинов, предав их огню по старой традиции. В лесах забили много дичи, завялили мясо и складировали в трюмах. Вытесали новую мачту. Подлатали парус. Передышка пошла всем на пользу. Вот только теперь предстояло принять нелегкое решение – куда плыть дальше.

Совет держали у большого костра. Все – суровые бойцы и опытные моряки.

– Мой отец мертв, – сказал Грорг. – Норум хитростью сел на княжение. У нас больше нет дома.

– Ты наш конунг! – выкрикнул кто-то. – Мы присягаем тебе в верности! Так я говорю?

Раздался одобрительный гул.

Забряцало оружие.

Родереркцы колотили мечами и секирами о щиты. Их лица выражали готовность идти за своим вождем хоть на край света.

Вперед выступил Ригор, седобородый гигант с обветренным лицом. Отблески пламени танцевали на широком клинке его меча.

– Поднимем западных ярлов, – предложил он. – Соберем войско. Сметем Норума Кривого в море.

Толпа зашумела.

Грорг поднял руку.

Воцарилась тишина.

– Братья по оружию, – начал он. – Я понимаю ваш гнев. И вашу боль. Под Греверстедом погиб мой отец. Но вы знаете лучше меня, что мимо Крепости-на-скале и Часовой башни не проскочить. Даже на тридцати дракхах. А больше нам не собрать. Да еще компания теперь патрулирует прибрежные воды. Это могучий противник. Нам не выстоять в этой войне.

– Ты предашь память своего отца? – выкрикнул кто-то.

Грорг почувствовал, как сжались его кулаки.

– Нет. Я отомщу. Но для этого потребуется время.

Потрескивали дрова в очаге.

За окном по-прежнему шел дождь, а где-то внизу пьяный мужской хор пел песню о распутной пастушке.

– Чем все закончилось? – не выдержал я. – Где теперь твой дракх и вся его команда?

Наш возница залпом выпил полпинты эля и стукнул опустевшей кружкой по столешнице:

– Четыре года мы бороздили северные моря. Грабили суда Торговой компании. Совершали набеги на взбережье. Вели переговоры с ярлами, бывшими данниками моего отца. Но никто не спешил к нам примкнуть. А вот представительство нами заинтересовалось. И назначило награду за наши головы. Стало жарко.

– И вы продали корабль, – напомнил Коэн.

Глаза Грорга сверкнули.

– Да. Продали и поделили выручку. Разбрелись на все четыре стороны. Я подался в глубь материка. А что мне еще оставалось?

Он вздохнул.

– Спустя годы мы встретились, – сказал Коэн. – В таверне «Три черепахи», кажется. В славном городе Стоке, оплоте Воровской гильдии и прибежище наемников всех мастей. Грорг был на мели и охотно согласился на меня работать.

Грорг кивнул.

– Вот и конец истории, – буркнул он.

– Весьма поучительной, – добавил Коэн.

– И чему же она нас учит? – Я наполнил кружки. И взял с тарелки кусок сыра.

– А тому, – Коэн поднял вверх палец, – что экономические соображения лежат в основе всего. Войну выигрывает тот, у кого деньги.

– Да с чего вы вообще взяли, – я закинул сыр в рот, – что Норум был в сговоре с компанией?

Коэн усмехнулся:

– Это же так просто, друг мой. Норум хотел править. Компании был необходим опорный пункт в Белом море. Их интересы пересеклись на ключевой фигуре – Хлодрике. Конунг вел независимую политику. Он не устраивал многих.

Дождь за окном поутих. Сквозь прорехи в тучах начали выглядывать звезды. Проступил исполинский серп первой луны, смахивающий на остро отточенное лезвие боевой секиры. Я потянулся, хрустнув суставами. Зевнул.

– Что ж, – Коэн поднялся, – время позднее. Пора и честь знать.

Мы сложили остатки еды в одну тарелку и накрыли другой – глиняной, со сколотым кусочком ободка. Сдвинули вместе с недопитым кувшином в центр стола.

– Мне надо подумать, – сказал посредник. – Так что я первый в дозоре. Второй – Ольгерд. Все. Ложитесь.

Мы не заставили себя уговаривать.

Я быстро, насколько это позволяли ремни с чехлами, разделся и накрылся одеялом. И провалился в сон под мерный перестук дождевых капель.

Меня преследовала бессвязная череда картин. Сначала приснилось, что я плыву на дракхе в компании варваров. Вокруг лениво ворочается Белое море. Ветер натягивает парус. Я слышу крики альбатросов, вижу свою руку на доске фальшборта. Мне уютно, я чувствую себя здесь своим…

Потом картинка сменилась.

Я – в городских трущобах. На стене лежит черная тень. Я выхватываю клинок и пытаюсь ее ударить, но рука движется слишком медленно. Тень исчезает. Нож ударяется о кирпич, высекая искры. В тот же миг город начинает меняться. Стены домов с гулом перемещаются, двери и окна затягиваются кирпичной кладкой, вместо них прорезаются новые проемы. Некоторые дома вырастают, иные проваливаются под мостовую, на их месте тотчас, пробиваясь из-под булыжников, вырастают пучки травы. Я оказываюсь в лабиринте, контуры которого непрестанно перекраиваются. Жители словно вымерли. Я кричу, и мой голос эхом разносится по безлюдным улицам. Город приобретает черты то Крумска, то Ламморы, то Вистбердена. Он многолик и непостижим. Я дергаю двери, но все они заперты. Порой двери и вовсе превращаются в невесть что – окна лавок, ниши, заросшие плющом, горгулий и барельефы. И вот, уже совсем отчаявшись, я замечаю окно. А в нем – знакомый звериный оскал. Рык. Над моей головой светит разгоряченное солнце, а в том окне, распахнутом настежь, тускло сияют полярные звезды. И завывает вьюга. К проему ведет грубо сколоченная лестница. Мои руки сами собой хватаются за перекладину. Я начинаю подъем. И вдруг осознаю, что лестница стала веревочной. Город подо мной сменяется бескрайней степью. Зеленым колышущимся морем. Я поднимаю голову, чтобы определить, куда ведет лестница…

Я проснулся.

Коэн тряс меня за плечо:

– Подъем. Твоя очередь.

Я сел, скрестив ноги. Хмуро кивнул. Образы, навеянные сном, медленно отступали, теряя четкость и реалистичность.

Меня посетила страшная мысль. Кто-то извне вторгся в мой сон и занялся его реконструкцией. Кто-то хотел манипулировать моим разумом. А рлок его остановил.

Сосредоточился на комнате за дверью.

И между нами протянулась ниточка связи.

Человек и зверь.

«Ты был в моем сне?»

Подтверждение. Согласие, не оформленное речью.

«Там был кто-то еще?»

Да.

«Ты знаешь – кто?»

Нет. Он не знал. Кто-то охотился на меня в невидимых полях. Рлок шел по его следу. Но добыча ускользнула.