Михаил Парфенов - Грешница

Стиснув кулаки, он постарался ответить как можно спокойнее:

– Ешес, чего тебе от меня надо? Тебе так скучно живется без моей персоны? Вон к девушкам приставай, у тебя это хорошо получается.

Аристократ, секунду назад довольно улыбавшийся, вспыхнул. Собрался ответить очередной порцией оскорблений, но его прервал окрик:

– Игнатик, где ты затерялся? Я уже заждалась. Бросай зверюшку, иди ко мне.

Амира, как всегда, тактична и мила. По непосредственному поведению колдунье можно дать лет эдак пять. На деле же она, как и все остальные, в скором времени заканчивала свое обучение в университете Алой Горцении. Хотя и не с отличием.

Игнат шумно скрипнул зубами. Их странные и нелепые отношения служили поводом для сплетен всего университета. Именно Амире Ватри из огромной толпы поклонниц разрешалось боготворить Игната не на расстоянии. И девушка послушно боготворила, хотя была дочкой знатных родителей, ничуть не хуже рода Ешес. Не беднее уж точно.

– Не ори на весь зал, Амира. Бесишь! Лучше принеси что-нибудь выпить, и поживее, – властно приказал Игнат.

Вместо того чтобы обидеться, белокурая девушка с очаровательными ямочками на щеках и веселыми голубыми глазами послушно кинулась исполнять приказ.

– Так о чем это мы… Повтори мне, ублюдок, что ты сейчас сказал?.. – зашипел Ешес и снова был прерван. Послышался женский визг, грубая ругань. Человек за столом Геберта заинтересованно шевельнулся.

Амира, спеша исполнить желание своего «хозяина», споткнулась, и кружка с соком полетела в сторону. Словно по закону злосчастий Эвона Кривого она попала в лоб громилы с крысиным лицом, который похлебывал янтарное пиво из большой кружки.

Мужчина встал, вытер ладонью напиток с лица и направился к девушке, желая посмотреть, откуда у нее растут руки. Амира извинялась, что-то лопотала, по-дурацки улыбалась и осторожно, но быстро пятилась назад. Когда пятиться стало некуда, а на подмогу никто не кинулся, она решилась:

– Е-э-эше-э-эс…

Левый глаз Игната нервно дернулся, он повернулся, оценил ситуацию и буркнул Геберту:

– Сама разберется… Ты забыл с кем говоришь, обезьяний выродок? Или у тебя проблемы с речевым аппаратом? Если нет – значит, будут!

Амира, видимо, решила, что ее не услышали, и завопила во всю мощь легких:

– Спасите! Помогите! Игнати-и-ик, спаси, родненький!!!

Тут уже не выдержал Геб. Вскочив, он обошел Игната и направился к верзиле.

– Не тронь ее!

Мужчина неторопливо обернулся. На его лице появилось недоумение:

– Это еще что за сопля?

Геберт собрал всю свою трясущуюся волю в кулак и выпалил в надежде, что противник не рискнет связываться с учеником из Алой Гортензии:

– Я маг!

Не повезло. Верзила расхохотался.

– И что ты сделаешь, шмакодявка?

Мальчик растерялся, не зная, что говорить и делать дальше. Амира, воспользовавшись ситуацией, мгновенно улизнула из угла, в который ее загнали, даже не поблагодарив напоследок. Оставалось лишь придумать, как выкрутиться из весьма щекотливой ситуации, в которую он так удачно себя загнал.

– Может, призовешь все силы тьмы, и тысячи демонов явятся сюда, чтобы покарать меня? Не смеши… Вы, колдунишки, без своих книжонок и зелий ни на что не способны! Жалкие трусы! Тщедушные отбросы! – прошепелявил верзила, демонстрируя неполный набор гниловатых зубов.

– Да неужели?! – прозвучал внезапно чей-то хриплый голос. – Юноша, вы гений логических выводов! Такая связанная речь… Вы меня потрясли! Вы даже знаете, что такое книга! Аплодирую вам сидя.

Чуть ли не все кафе обернулось на говорившего. Жутковатый сосед юного колдуна теперь восседал на столе, закинув ногу на ногу. Из-под капюшона виднелась издевательская улыбка.

– Ну что же вы замолчали? Такая экспрессия… Не лишайте меня удовольствия следить за неспешным ходом вашей одинокой чахлой мысли.

Про Геберта моментально забыли. Мужчина нахмурился и переключился на новую цель.

Остряк не выглядел сильным. Рост не самый высокий, плечи узкие. Никакого оружия на нем или вблизи не видно. Правда, маги никогда не были качками и редко снисходили до ношения оружия… Однако язвительный тон грязного мальчишки задел мужчину за живое. Он болезненно относился к любым насмешкам над своим умом.

Сплюнув на пол, он устремился к оборванцу, желая стереть его в порошок. Тот же, подождав, пока соперник приблизится, отклонился назад и встретил врага упругим ударом стопы в переносицу. Верзила отлетел назад, едва устояв на ногах. По его лицу из разбитого носа потекла густая кровь.

Оборванец спрыгнул на пол и надменно хекнул. Выставив руку вперед, он сделал приглашающий жест.

Здоровяк утер кровь тыльной стороной ладони, криво усмехнулся и двинулся к нему – теперь плавно и осторожно, словно танцуя. Оборванец терпеливо ждал, не делая никаких попыток атаковать самому. Вновь почувствовав свое превосходство и списав разбитый нос на нелепую случайность, верзила отвел руку, целясь в по-женски узкий подбородок парня. Он просто вырубит сопляка, чтоб другим неповадно было.

Кулак, точно высеченный из камня, выстрелил неожиданно. Устремился вперед, желая обрушиться всей мощью на таинственного противника, и… не встретил желанного сопротивления плоти под костяшками. Мужчину по инерции потянуло вперед. Никто из зрителей не мог точно сказать, как это произошло, но оборванцу неведомым образом удалось увернуться от удара – он оказался за спиной у неповоротливого соперника и с силой пнул его в зад, придавая ускорение полету.

Верзила с грохотом рухнул на колени, врезавшись вытянутыми руками в деревянный пол. Взвыл от ослепительной боли, а еще больше от унижения. Сопляк стоял позади, и было слышно, как он тихо протянул с долей презрения: «Жа-алок…»

Это стало последней каплей. Одурев от злости, мужчина с криком вскочил на ноги. Снова устремился в лобовую атаку, разогнавшись и выставив вперед голову, как бык, желая сбить мальчишку с ног и колотить до посинения, пока у того кровь ушами не пойдет. Оборванец вновь со стремительной легкостью ушел в сторону и поставил подножку. Рослый разъяренный противник ласточкой пролетел вперед и растянулся на полу, по пути сметя несколько столов. И больше не встал.

Но шустрому оборванцу и этого было мало. Он подошел к поверженному врагу, поднял ногу в грязном сапоге и впечатал того лицом в пол. Хрустнули доски. Кто-то истерично завизжал. Люди с ужасом смотрели на кровавое зрелище. Незнакомец словно получал удовольствие от происходящего, собираясь вновь опустить ногу на голову соперника и, видимо, желая превратить его затылок в кашу.

– Не надо! Хватит, не делай этого больше! – воскликнул Геберт, подскакивая к человеку в грязной куртке и хватая его за локоть. Тот и впрямь остановился, переведя на него взгляд из-под капюшона.

Мальчику стало жутко, но он продолжил:

– Спасибо, что заступился за нас, но ты не должен его убивать.

Оборванец, казалось, задумался. И тут кто-то закричал:

– Смотрители здесь!

Юный колдун сориентировался мгновенно. Схватив своего спасителя за рукав, потянул его к запасному выходу:

– Идем, тебя арестуют за драку. Идем.

Удивительно, но незнакомец послушался. Они вдвоем проскользнули через черный ход с другой стороны кафе и побежали как можно дальше от места преступления. Только отойдя на приличное расстояние, мальчик задумался, что же заставило его спасти этого опасного парня. Ответа не нашлось.

Тяжело дыша – ему были непривычны физические нагрузки, сказал:

– Кажется, оторвались. Если бы тебя схватил смотритель, пришлось бы несладко. У нас с этим строго. Любые драки запрещены. Но все равно спасибо, что заступился.

Оборванец остановился. Раздался смешок.

– Никто за вас не заступался. – Голос его источал презрение, как самый жгучий яд. – Тот нелепый кусок мяса посмел заявить, что маги без магии ничего не могут.

Геб вздохнул. Мог бы и сам догадаться, что такие люди, как этот, не помогают в беде слабым. Однако что есть, то есть. Нужно быть благодарным.

– А ты классно дерешься.

– Естественно. Я же гений.

«Скромностью не обременен», – подумал Геберт, а вслух произнес:

– И при этом ты еще маг? Потрясающе. Редко кому удается совместить в себе эти две способности.

Казалось, незнакомец был польщен. Он посильнее натянул капюшон на голову, скрывая черты своего лица – наверное, от смущения. Геб заметил, что за плечами у него висел потрепанный, как и вся остальная одежда, рюкзачок, который парень то и дело поправлял.

– Поклоняйся мне, – фыркнул оборванец. Потом огляделся по сторонам и, приблизившись, тихо спросил: – А еще лучше скажи – ты один живешь?

– В смысле дома? Да, а что?

– Веди. Мне нужно перекантоваться где-нибудь пару деньков, – и, предвещая возмущение, заявил: – Кто тебе жизнь спас? Вот то-то же.

Геберт сразу пожалел о своем импульсивном решении. Но делать было нечего, мальчик не любил оставаться в долгу, да и просто побоялся возразить своему опасному спутнику. Он повел его к себе в однокомнатную квартирку на окраине города.