Андрей Левицкий - Магический Вор

Я подчинился, и она сдернула кольцо. Фыркнул тролль, Тира сказала:

– Правильно, Маунти, это магия. Он весь увешан магией… но он не маг.

– Не мах! – глухо бормотнул тот.

– Занятный у тебя дружок, Тира, – произнес я, снова поднимая руки.

Охлопывая мои подмышки и бока, она произнесла:

– Кей Варра… вор, предатель и убийца. Знаешь, сколько хороших парней погибло этой ночью из-за тебя?

– После стольких лет разлуки ты можешь называть меня просто: дорогой братец, – заметил я.

– Ты мне не брат! – Она рванула сумку с моего ремня. – Я отреклась от тебя. Встать! К двери! Нет, стой… Маунти, теперь ты осмотри его. Обнюхай.

Когда я выпрямился, тролль пошел вокруг меня, шумно втягивая воздух. Горбатая тварь чует магию? Он засопел, сунулся ближе, яростно шевеля носом.

– Что? – напряглась Тира.

Маунти дернул башкой, недоуменно фыркая.

– Барлоу, держи. – Она бросила светловолосому сумку, обошла меня, напряженно вглядываясь. – Что у тебя еще спрятано?

– Ничего. – Я опустил руки.

– Врешь! Мечом в брюхо захотел?

– Наверняка вашим магам гораздо важнее получить от меня сведения, чем от тебя – мой холодный труп.

– Заткнись! Отвечай: что прячешь?

– Скорее всего, твоя зверушка чует остаточный след магии, который висит на мне из-за всяких побрякушек. И кольца, и тех, что в сумке.

– По-моему, на нем больше ничего нет. – Барлоу копался в сумке. – Тира, пора отвести его в главный зал. Тела уже должны были убрать.

– Маунти? – Она глянула на тролля.

Тот снова фыркнул, подался ближе ко мне, обнюхивая, недоуменно сопя, отстранился и дернул головой.

– Не вишшу, – проворчал он, сильно шепелявя. – Нету. Нищево нету.

Тира еще несколько мгновений напряженно вглядывалась в меня и наконец шагнула в сторону, освобождая дорогу к двери. Начала было вытягивать меч из ножен, но бросила его обратно, решив, наверное, что я не стою таких усилий – из главной башни замка, находясь под охраной двух вооруженных людей, да еще и тролля, обладающего, как и все их племя, исполинской силой, сбежать я не мог.

– Что это? – спросил Барлоу, вытаскивая из сумки мутноватый стеклянный кружок, вставленный в серебряное кольцо с цепочкой. – Я слышал про такие. Вроде как штука для тех, у кого глаза плохо видят? Этот… увеличатель?

Не дожидаясь ответа, он приставил стекляшку к глазу, и по серебряному колечку пробежал тусклый огонек. Вздрогнув, блондин отступил на шаг и опустил «увеличатель», выпучив глаза.

– Светлый Яррис! Что это я щас видал?!

– Дорогая вещь, не урони, – сказал я.

– Но это что было? Прямо вокруг нас, со всех сторон, какая-то мигающая паутина…

Маунти зафыркал, поведя носом в сторону стекляшки, которую Барлоу бросил обратно в сумку.

– «Око Кабала», – пояснил я. – Ты видел охранные структуры, встроенные вашими магами в замок.

– Мнэ… структуры? Я не знаю такого слова, вор.

– Оно и видно, – буркнул я.

– С помощью этой побрякушки он и прополз, как червяк, сквозь нашу защиту, – заключила Тира нетерпеливо. – Теперь идем.

Она пихнула меня кулаком в спину, направляя к двери, и мы вышли в коридор, такую же глухую каменную кишку, как тот, по которому я покинул сокровищницу.

В главной башне Дома Реликвий стояла суматоха, бегали люди, эхо доносило топот ног, взбудораженные голоса, где-то рыдала женщина, где-то ругались. Барлоу шел впереди. Факел он оставил возле кладовки, путь нам освещали подвешенные к потолку железные плошки с огонь-травой, сияющей мягким желтоватым светом.

– Скольких он положил? – спросил я, но мне никто не ответил. – Эй! Скольких убил лич?

– Тебе-то чего? – бросил через плечо Барлоу.

– Хочу знать, чтобы понимать, насколько вы теперь меня не любите.

– Тварь, которую ты привел, убила семерых. – Ненависть, что звучала в голосе Тиры, буквально опалила мне затылок. – Еще пятеро скончались после, отравленные ядовитой слизью, в которую превратились их глаза из-за той вспышки. Трое покалечены и никогда больше не смогут взять в руки меч, четверо ранены не так сильно. Жены и дети оплакивают своих мужей и отцов… и проклинают тебя. Тебе было мало того, что ты сотворил тогда с Хитрым замком? Решил снова взяться за старое? Я тоже проклинаю тебя, Кей Варра! Как и все гильдии Арды!

– Будь прокляты гильдии с их проклятиями, – ответил я, вслед за Барлоу вступая в главный зал башни.

Тела убрали, служанки замыли пол, но на нем еще оставались темные пятна. Сломанную мебель вынесли, целую растащили к стенам. Когда мы вошли, перед деревянным троном, где сидел высокий старик в просторных серых одеждах, стояли несколько вооруженных мечами и топорами людей. Среди них были двое без оружия: седобородый с серебряным обручем на голове, и второй, смуглый, в дорожном костюме, с тщательно расчесанными, гладкими черными волосами, смазанными жиром.

Воины и маги Дома Реликвий.

С нашим появлением их разговор прервался, все оглянулись на нас, и старик на троне сказал:

– Идите, у вас хватает дел.

Стражники направились к двери у гобелена, той самой, где скрылся лич. За ней, насколько я помнил, была винтовая лестница, ведущая к основанию башни. Седобородый с обручем встал с одной стороны от трона, а смуглый – с другой. Когда он сложил руки на груди, стало видно, что пальцы его унизаны перстнями, на некоторых помигивают камни – альбиты, усиливающие природную магию носителя. Смуглость кожи говорила о том, что он принадлежит к племени фанг, обитающему за Озерами Длинной Цепи, на северо-западной оконечности Харбора.

Я встал перед деревянным троном, разглядывая старика. Сколько же лет я не видел этого человека? У Магистра Дома Реликвий была большая шишковатая голова, мясистое лицо в красноватых прожилках и длинные руки с крупными, похожими на валуны, серыми кулаками. Старость покрыла кожу морщинами и бесчисленными коричневыми пятнышками. Даже отсюда я слышал его тяжелое дыхание.

– Здравствуй, Кей, – насупив густые брови, произнес старик.

– Как он ушел? – спросил я.

Магистр подался вперед, глядя на меня с помоста, и взялся за деревянный посох, прислоненный к трону.

– Лич, – пояснил я. – Почему вы его упустили?

– Темный Воин пересек двор, разворотил дверь у ворот и скрылся. Жаль, я не успел встать на его пути. Тогда все бы могло закончиться иначе.

– Он скрылся вместе с костяным клинком и шкурой?

Уставившись на меня тяжелым пронзительным взглядом, старик сказал:

– А ты почти не изменился, бывший сын.

– А ты обрюзг и постарел, бывший отец.

– Заткнись! – вспыхнула стоящая слева от меня Тира.

– Дочь, встань сюда… – Он показал ей на место возле трона, и моя сводная сестра, бросив: «Маунти, стереги его!» – вспрыгнула на помост и встала рядом со своим приемным отцом.

Барлоу отошел в сторону, повернувшись лицом ко мне, положил меч на сгиб локтя. Болотный тролль сопел сзади.

– Сегодня ты нанес большой вред, – продолжал Магистр. – И даже смерть не будет чрезмерным искуплением за это.

– Мы должны допросить его, а не сразу убивать, – вмешался седобородый. – Ты, вор, отвечай: что ты знаешь про этот меч и про шкуру?

Я оглядел их всех. Этот, с бородой… Вотан Гарб, если правильно помню. Вместе с Магистром и смуглым фангом он управляет Домом Реликвий. Магистр – великий маг тверди, Вотан – лекарь, знаток целебных эликсиров, а третий, кажется, его зовут Джада, огненный маг.

– Ничего не знаю ни про шкуру, ни про меч, – сказал я. – Это вы мне расскажите, зачем они понадобились личу.

– Желаешь, чтобы мы пытали тебя? – спросил Вотан Гарб. – Магия может причинить много боли. Тебе ли не знать этого, Магический Вор?

Магистр выпрямился, опираясь на посох, и громыхнул:

– Вотан, у нас нет времени спорить с ним! Ни разу в границах наших стен не открывались пространственные бреши. Он привел Темного Воина – он в ответе за произошедшее, – пусть ответит на вопросы прямо сейчас или умрет на месте!

Подняв руку с распоротым рукавом, я показал им почти затянувшуюся тонкую линию, оставшуюся от раны.

– Лич полоснул меня клинком, прежде чем вбежали стражники. Мне стало плохо, я упал… Времени с тех пор прошло немного, а рана уже почти исчезла. Что это за меч? Я не знаю, но теперь очень хочу узнать.

Глаза Магистра сверкнули. Двое магов остались у трона, а он спустился с помоста по короткой лестнице. Доски стонали, прогибались под его весом. Высокий, сгорбившийся старик, если бы он распрямил спину, расправил плечи, то стал бы на голову выше меня. Медленно, тяжело переставляя ноги, тот, которого я уже давно не называл своим отцом, подошел и заглянул мне в лицо, нависая надо мной, будто столетний дуб. Подняв мое запястье, повернул, осматривая рану, снова поглядел в лицо, отстранился и позвал:

– Вотан, Джада, вы чувствуете в нем что-то? Ощущаете какую-то магию? Может быть, отраву?

– Нет, – ответил седобородый, а смуглый фанг отрицательно качнул головой.