Вера Чиркова - Искаженное эхо

Она снова вжала лицо в ладони и заплакала еще горше.

– А… дракон сказал… старейшины все круги сломать решили… – доносились сквозь рыданья сдавленные объяснения, – а он не может их наказать… драконий закон… А Сен сказал… все равно пойдет… даже если дракон не будет помогать… А дракон сказал… тут уже хватит народу, чтобы продолжать род…

– А Сен? – так и обмерла Аркстрид.

– Он сказал… – Харрис горестно всхлипнула, – тут и без него найдется… кому продолжать.

– Ну… вот почему… вы такие… вредные! – не найдя подходящего слова, с отчаянием выкрикнула ведущая. – Почему не объяснили мне всё раньше?! Разве я стала бы разговаривать с этим… панахой! Я бы от Сена ни на шаг не отошла и сейчас была бы там, рядом, у меня же силы побольше, чем у Эргезит и трех ее помощниц вместе взятых! А в круге я могла бы…

Она говорила тише и тише, все явственнее понимая, как бесполезно теперь кричать и обвинять других. Как напрасно и думать… сколько всего она сделала бы по-другому, если бы можно было хоть маленький кусочек жизни прожить снова.

Аркстрид вдруг отчетливо вспомнился тот вечер, когда он сидел рядом, беспрестанно подкладывая в тарелку невиданные кушанья, и, словно невзначай, мимолетно касался ее волос. Как потом крепко притиснул ее к себе, когда они подумали, будто на них падает часть плывущего над этим миром сверкающего кольца, как вел ее ночью после урока магии и уверял, что темно, хотя можно было рассмотреть под ногами каждый камушек.

И еще, и еще… воспоминания посыпались, как зерно из прохудившегося мешка, и внезапно их оказалось довольно много, и все они просто кричали о том, что, воображая себя сильной и умной хозяйкой, она была просто слепой дурочкой. Не замечавшей или боявшейся замечать совершенно очевидные вещи, которые отлично рассмотрели и поняли другие женщины.

Ведь не зря же никто даже не пытался войти ночью в его комнату… хотя в спальни к трутням воины ходят с же первой ночи, как перешли в этот мир.

Ох, пресветлая Йэссатан! О чем она думает! Он же там сейчас сражается со старейшинами! А это – смертельная опасность! Но если вдруг случится чудо… и он вырвется живым, ему же нужна будет сила… и помощь!

Аркстрид резко вскочила на ноги и помчалась к домам, крикнув на бегу:

– Нужно встретить…

Харрис с Урсой соображали всего мгновение, потом тоже подхватились и помчались вслед.

Под сводами круга гулял ледяной ветер, в просветах между мрачными колоннами виднелись высокие сугробы. Арсений поправил ворот теплого полушубка, в который всегда был одет в этом мире, и оглянулся на мрачного дракона.

– Сделай так, чтобы мои слова хорошо было слышно на улице и уходи назад, а когда я положу на алтарь амулет, открывай переход, – тихо и уверенно скомандовал землянин, точно знавший, если силы врага удастся разделить, то у него появится шанс на спасение.

– Может передумаешь?

– Нет. Об одном попрошу, если со мной что… верни тело в мой мир. Не хочу далеко от родной земли… Всё. Иди.

Дракон глухо рыкнул и исчез.

А в следующую секунду на Арсения обрушился шквал звуков. Тихо и обреченно переговаривались люди, еле слышно поскуливали собаки, шелестела по промерзшему снегу неутомимая поземка. И уверенно отдавала команды Эргезит, ее резкий голос землянин теперь никогда не перепутает ни с каким другим.

Жаль, что оклемалась старая ведьма, с ненавистью подумал Арсений, мало в нее зелья Рол влил, да и не того. Теперь намного легче было бы справиться с ее ковеном.

Он несколько раз глубоко вздохнул, восстанавливая дыхание и попутно припоминая слова психолога из компании, где фирма делала ремонт офиса. Нужно говорить о тех вещах, которые интересуют собеседника, и говорить так, чтобы он поверил в твое искреннее желание помочь… Легко сказать, но вот сделать…

И тут Арсений поймал себя на том, что невольно тянет время, разозлился и шагнул вперед.

– Гараны. – Первое слово прозвучало как-то неуверенно, но шум там, за колоннами, мгновенно смолк.

Землянин не мог видеть лиц собравшихся возле круга людей, но почему-то точно знал, что в этот момент все они невольно затаили дыхание.

– Вы стоите среди промороженных сугробов, и под вашу одежду проникает беспощадный холод. А запасы еды и дров в ваших домах все меньше… – Печальный голос землянина постепенно набирал силу, доставал до самых сокровенных мыслей и забот. – И лето еще так далеко! Жестокий весенний голод уже поджидает вас, чтобы забрать слабых и больных домочадцев. Но я хочу сказать не про это. Я просто пришел передать вам прощальное слово от ваших сородичей, узнавших, что вы собираетесь разрушить этот круг. Они бросили работу, оставили недопаханные поля, недостроенные дома и недожаренное мясо, чтоб оплакать вашу скорбную участь. Но у вас еще есть один, последний шанс попасть в теплую и сытую весну нового мира. И для этого нужно просто войти в круг. Даю на раздумья столько времени, сколько нужно собаке, чтоб сгрызть кость, потом открываю проход. Время пошло.

Через несколько секунд народ заволновался, забубнил, послышались угрожающие выкрики ведущих.

Арсений ждал, надеясь, что не ошибся в расчетах. Не сможет мстительная ведьма отказать себе в удовольствии разделаться с ним, остается только не пропустить момент нападения. Если бы она не хотела отомстить, то не дала бы ему высказаться, как ни тихо крались преданные ей ведущие, но скрип снега под их ногами, усиленный драконьей магией, просто невозможно было не расслышать.

И если верить его слуху, не меньше как по двое ведущих притаилось сейчас возле каждого прохода, ожидая только сигнала.

– Если ты так хочешь с нами поговорить, – Эргезит явно тянула время, готовясь к нападению, – почему не вышел из круга? Почему честно не посмотришь нам в лицо?

«Ага, фигушки тебе!» – едко хмыкнул Арсений. На такие откровенные подначки он только до армии попадался, но родные, вооруженные лопатами силы быстро излечивают от детской наивности.

– Слишком хорошо я помню, – скорбно ответил землянин, добавив в голос театрального трагизма, – как ты меня обманом опоила зельем и отправила в жертву дракону. Не хочу больше лежать голяком на холодном алтаре.

Возле одной из колонн мелькнула тень, и Арсений молниеносно положил амулет на место, давая дракону наводку. А в следующий момент уже набрасывал холодную цепь артефакта на шею, вовсе не собираясь отказываться от его надежной защиты. Наоборот, именно на нее землянин и рассчитывал, когда продумывал свой простой план. Для сложного не было ни времени, ни возможностей.

И когда увидел, как одновременно потемнело во всех просветах, за которыми он мог уследить, то взмолился лишь об одном – чтобы Аджарр успел.

И дракон не подкачал. Густой туман перехода залил периметр круга, не давая напавшим ни малейшей возможности для отступления.

Давненько Аджарр не чувствовал себя так мерзко.

В таком настроении лучше всего перенестись в какой-нибудь из совсем молодых миров, мчаться, изрыгая огонь, под жарким дымным небом и сдвигать одним движением пальца тектонические плиты. А другим будить яростные вулканы, чтоб все вокруг взрывалось, кипело, плевалось лавой и полностью соответствовало твоему душевному настрою.

Ненавижу, рычал он, ожидая сигнала Сена, и не мог точно решить, что именно ненавидит больше. Старинную незыблемость родовых законов, ставящих самых могущественных существ в один ряд с беспечными приматами, или упрямство создания, которого он в кои-то веки решился признать другом.

Ну да, просмотрел Аджарр его намерения и не видит в этом никакого преступления над личностью. Он же не лез глубоко, а прочел лишь бурлившие на поверхности чувства. И расстроился из-за глупости друга, не сумевшего договориться с понравившейся ему самкой. Бред с точки зрения дракона! Тем более что и она тоже… даже в разум лезть не нужно, достаточно посмотреть на блеск в глазах да на румянец, который цветет на щечках магини при появлении Сена.

Хорошо, что у них, драконов, все совершенно иначе… и проще, и сложнее одновременно.

В те редкие весенние дни, когда в давно остывшем родном мире собирается драконий род, все сначала долго присматриваются друг к другу, изучают, кто и насколько изменился, кто и в чем преуспел. Много пьют и едят: для того, чтобы создать нового дракона, нужно много сил и энергии.

А поздно вечером, на закате, вся мужская половина рода взлетает в небо. Каждый старается подняться как можно выше, туда, где можно свободно распустить крылья и долго парить над притихшей родной планетой.

Самки поднимаются в небо позже, и никто из драконов никогда не знает заранее, удостоят ли его в этот раз свидания. И чем это свидание, если оно всё же состоится, закончится. Как правило, к этому времени совершенно темнеет, и каждая парочка чувствует себя достаточно уединенно, удалившись от общей стаи.

И крайне редко драконам удается познать бесподобное ощущение тепла, нежности и восторга, возникающее, когда летящая рядом дракона вдруг приблизится вплотную и всё станет общим. Дыхание, сила, эманации разума и потоки энергии, свивающиеся вокруг двоих в тугой кокон, который вспыхивает над миром новой звездочкой.