Константин Калбазов - Страж

Барон говорил неторопливо, вдумчиво, уделяя немало внимания различным деталям, время от времени делая глоток вина, чтобы смочить пересохшее горло. Он поведал о том, чему был свидетелем сам, и о том, что ему удалось разузнать ввиду специфики его деятельности. Хм. Ему бы романы писать. Вроде бы сухой лаконичный язык, но рассказывает так, что невольно заслушаешься. Опять же правильно поставленная дикция. Сто против одного – в Загросе он сумел бы завладеть любовью толпы, перед которой так любят кривляться тамошние деятели, от философов до политиков. Впрочем, в республике одно зачастую неотделимо от другого. Ну насколько Георг слышал.

Когда барон закончил и парой глотков допил остатки вина в кубке, Георг тоже глотнул чудесного напитка (надо заметить, это был уже третий кубок, уж больно хорошее вино) и недоумевающе посмотрел на хозяина кабинета.

– Не хочу показаться невеждой, сэр. Но я не понимаю, к чему вы рассказываете все это мне. В те годы меня и на свете-то не было.

– Не совсем так. Ты родился сразу после того, как произошла цепь тех событий, о которых я поведал, или они только шли к завершению.

– Какая, собственно, разница, – равнодушно пожал плечами молодой человек.

А действительно – какая разница? Нет, послушать об этом очень интересно, тем более с таким рассказчиком, но для чего его пригласили сюда и поведали о делах давно минувших дней? У барона появилась парочка свободных часов для праздной беседы и ему понадобились свободные уши? Ну да, это у барона-то Гатине! Был тут какой-то смысл. Но какой?

Может, ему предстоит дельце, связанное с теми событиями? Ну и что с того? Чтобы использовать его отряд, совсем не обязательно так распинаться перед сотником. Никуда он не денется, потому как если старина Жерар решил его использовать, то сделает это без особого труда. Георг просто ничего не сможет сделать, кроме как подчиниться. Репутация у этого гиганта – залюбуешься, проще самому повеситься, чем ему перечить.

– Тебе известна история твоего рождения?

– Вы это к чему, сэр? – Голос предательски дрогнул, но с чего, парень так и не понял.

– Так известна или нет?

– Известна, конечно.

– Значит, тебе известно, что твою матушку нашли на берегу реки с раной от удара ножа на груди?

– Конечно, я это знаю.

– А ты никогда не пытался выяснить, кто твой отец и как звали твою матушку до того, как ее нашли в день святой Аглаи?

– Нет, – все так же пребывая в смятении, ответил Георг. – Отца своего я не знал, но безотцовщиной себя никогда не считал. Матушка ни в чем не нуждается, живет так, как ей хочется и нравится, можно ли ей желать иного? Я тоже вроде нашел занятие по сердцу. Зачем мне все это?

– Затем, чтобы в один прекрасный или худший из дней весь мир не перевернулся у тебя под ногами от больших потрясений.

– Господин барон, вы обещали перейти к сути, но, несмотря на то что очень много рассказали, не сказали ничего.

– Ты прав, мой мальчик.

– И не называйте меня мальчиком! – вдруг вскинулся Георг.

Он совершенно не понимал, что происходит и к чему весь этот разговор. Нельзя сказать, что он вообще ни о чем не догадывался. Смутные подозрения уже поселились в его сознании, хотя это скорее походило на бред сумасшедшего. Но ведь для чего-то ему все это рассказывают.

– Хорошо, Георг, я не буду больше тебя так называть. Но и как надлежит по праву, я тебя тоже называть не могу. Все еще не понимаешь?

– Я могу ошибаться…

– Да не ошибаешься, – тяжело вздохнул барон. – Ты наследный принц несвижской короны, законный сын короля Берарда Первого, а матушка твоя, урожденная виконтесса Кинол, все еще его законная супруга.

Вот оно! Бред! Такого просто не может быть! Это просто дурная шутка и никак иначе! Но барон серьезен, трудно усомниться в его словах. Ну и что ему со всем этим делать?

– Может, это все же ошибка?

– Напрасные надежды, молодой человек. Вас уже проверил мастер, и подлинность крови королевского рода не вызывает сомнения, – пребывая в благодушном настроении, словно разговор шел о чем-то несущественном, вставил Волан.

– Зачем вы мне это рассказали? Жил, ничего не зная, жил бы и дальше, – пришибленно произнес Георг.

– Жил бы, – согласно кивнул Жерар, а потом продолжил: – До тех пор, пока об этом не узнал бы еще кто-нибудь. А тогда твоя жизнь превратилась бы в кошмар, как и жизнь твоей матушки.

– А как им узнать-то? С вами-то понятно, у вас повсюду шпионы.

– Насчет шпионов правильно, да только я все эти годы был уверен, что вас на этом свете не существует. Беседуя с тобой в Хемроде, я ни о чем подобном не догадывался и даже не мог предположить, что предо мной кто-то еще, кроме командира наемников. До той поры, пока не увидел твою матушку. Она стала взрослее, но ничуть не изменилась. Она выглядит моложе своего возраста, словно прошло не больше десяти лет, хотя и покрылась сединой. Мастер тебя проверил уже позже, только в подтверждение моей догадки. Так что узнал я – узнает и кто-то иной, видевший Изабеллу. Я вообще удивляюсь, как за столько лет ее никто не повстречал. Понимаешь, что тогда началось бы?

– Меня втянули бы в заговоры и интриги?

– Именно. И ты был бы бессилен что-либо сделать, тебя попросту лишили бы выбора. Всегда найдутся те, кого не устраивает их положение, те, кто стремится вверх и готов ради этого на все. А еще они куда красноречивее меня и обладают даром убеждения.

– А вы, выходит, ничего подобного не хотите?

– Ты знаешь, как меня называют повсюду?

– Несвижский Пес.

– Правильно. Следовательно, знаешь, и отчего мне дали такое прозвище.

– Разумеется. За преданность короне.

– Нет. Тогда бы меня называли Королевским Псом, но меня зовут именно Несвижским. Сегодня наследником является достойный принц, которого отличают ум и воля. А еще он обеспечивает стабильность в королевстве. Если станет известно о твоем существовании, это поколеблет устоявшийся порядок, это может низвергнуть Несвиж в хаос. Я служу Несвижу и только потом – королю. Вот так вот, Георг.

– Вы рассказываете мне это, чтобы очистить свою совесть и объяснить, почему вы поступаете именно так, а не иначе?

– Ты о чем?

– Как же, есть принц – есть проблема, нет принца – и все в порядке.

– Ах вон оно что. Нет, подобных мыслей у меня не было. Разумеется, я служу Несвижу, но я тебе уже говорил, что у меня не так много друзей. Одного ты видишь, это Волан. Что же касается второго, то он уже давно мертв. Это твой дед, Георг Третий, покойный король Несвижа. Ну и как мне поднять руку на его внука?

– А как быть с королевством? Ведь вы в первую очередь служите ему. Это самое простое решение проблемы.

– Самый простой путь не всегда верный. Я рассказываю тебе об этом вовсе не для того, чтобы оправдать в своих глазах твое убийство. Более того, я не собираюсь этого делать. Главное, что об этом первым узнал я, так что буду ко многому готов. Но не скрою, если ты решишь встать на путь разрушения того, на что я положил всю свою жизнь, меня уже не остановит то, что останавливает сейчас. Но только тогда и ничуть не раньше.

– Ничего не понимаю.

– Странно, ты мне показался очень умным. Если приложить к тебе руку, из тебя выйдет толк.

– Издеваетесь?

– Подбираю слова, чтобы выразить свою мысль, – не согласился барон. – Ты все время жил для себя. Для тебя никогда не было ничего святого, кроме матери. Но вот теперь ты узнал, что, оказывается, еще кому-то должен. Несвиж. Вот твой долг. Долг по крови, долг по праву. Не скрою, я уже давно ищу себе замену, ибо не вечен. Но поди найди того, кто будет думать всегда о королевстве и никогда о себе. Для этого нужно быть немного сумасшедшим, как я. И тут появляешься ты. Тот, кто просто обязан выступить сильным плечом, на которое может опереться твой брат.

– Вы сами говорите, что у меня прав на престол больше, чем у Гийома, что, по сути, я сам являюсь кронпринцем, и в то же время предлагаете служить моему младшему брату.

– Нет. Этого я тебе не предлагаю. Я прошу тебя служить Несвижу. Этого разговора не было бы, если бы ты сам не выбрал этот путь. Там, на ферме. Ведь ты не был обязан поступать так, как поступил. Этого не было в договоре. За это тебе не платили. Ты сам принял решение поступить так, потому что знал – это пойдет на пользу твоей родине, хотя и считаешь себя обычным наемником.

– Там было другое. Я просто не смог смотреть на крестьян, которые, не умея драться, были готовы пойти на смерть ради своей родины. Это вызывает уважение.

– Ерунда. И ты это знаешь. Ни один наемник не пойдет на поводу у своих чувств и не возьмется проявлять инициативу, если это не принесет ему прибыль. А что ты сделал, получив весьма расплывчатое распоряжение? Уничтожение одного обоза фуражиров тоже можно расценить как нанесение потерь противнику. Но ты ведь пошел дальше. Ты причинил столько вреда, что на твои поиски отрядили большое количество войск, что в итоге послужило одной из причин поражения в произошедшем сражении. Не надо рассказывать мне, что тебя заботила добыча. Ты мог ее взять на слабо укрепленных виллах, но отчего-то решил добраться и до казны укрепленных замков с сильным гарнизоном. А нападения на воинские части, где тебе вообще ничего не светило? Может, ты и сам не понимал, чего хотел и почему поступал именно так, а не иначе, но ты все время служил Несвижу. Вот так вот, Георг.