Дмитрий Иванов - Артефакт

Виталик заказал девушке шампанское с мороженым, а нам с ним – текилы.

– Ключи-то дашь?… – шепнул он мне при первой же возможности.

– У тебя же теперь своя квартира, – удивился я.

– Ирка там… – досадливо поморщился он. – Мне ее не выставить никак.

Я вздохнул: вот уж кого ему не следовало брать на «послезавтра», так это Ирку. Теперь это «послезавтра» у него продлится вечно – Ирка девушка привязчивая…

– Здравствуйте… – услышал я голос позади себя и медленно обернулся, опасаясь, что грохочущие удары моего сердца сочтут за землетрясение в этом равнинном городе.

Одетая в легкий шифоновый плащ, она стояла, чуть склонив набок голову, и улыбалась. Наверно, ее улыбку можно было бы назвать стеснительной, если бы не эта глубокая безмятежность, на фоне которой все только ширма… Перед собой она держала плоский темно-коричневый портфель.

– Здравствуйте, – кокетливо откликнулся Кегля со своего места. – А мы тут празднуем… кое-что… Не желаете присоединиться?

– Спасибо, – кивнула она и, приставив портфель к ножке стула, села рядом со мной.

– Ты нас познакомишь? – все еще пытался рулить Кегля, но я взглянул на него так, что он поперхнулся текилой.

– Вы меня не помните? – спросила она.

Я молчал… Я просто не знал, что ответить: ее огромные пепельно-серые глаза были мне не просто знакомы… Когда-то я уже тонул в этих глазах… Но я боялся ошибиться, назвав не то имя.

Она достала из кармана связку ключей с большим золотым брелком и положила передо мной на стол. Брелок был довольно необычный: крест, забранный в кольцо… А ключи были мои.

– Твои ключи… – заметил мой ушлый друг Кегля.

– Мои, – кивнул я, подозрительно разглядывая связку: один ключ на ней все же был лишний… Это был небольшой никелированный ключ с выгравированным на нем номером и логотипом из сплетенных заглавных букв… похожий на ключ от какой-нибудь банковской ячейки…

«Но у них всегда была поддержка, в инстанциях настолько высоких…» – вспомнились мне слова одного моего старинного друга, которого уже не было в живых… Он умер… Подцепил какую-то хворь в Экваториальной Африке.

«Это что же – СОБЕС небесный?» – тоскливо подумал я и вновь заглянул в ее бездонные глаза: но оттуда меня окатило такой волной безмятежности, что все мои тревожные предчувствия растворились без следа.

– Вы дали их мне вчера на улице, – сказала она, по-прежнему улыбаясь. – Честно говоря, я не поняла… Сказали, чтобы я вас обязательно дождалась. Я, наверно, круглая дура, но я прождала вас сорок минут… И что все это значит?

Я вздохнул, отчаянно боясь ляпнуть что-нибудь не то… Хорошо снова вмешался Кегля:

– Давайте я налью вам шампанского, – бодро предложил он, нахально подхватив чистый бокал с подноса проходившей мимо официантки. – Не обращайте внимания: этот тип иногда так с девушками знакомится – интригует… Вас, извините, как зовут?

– Юля, – сказала она.

– Виталий, – представился Кегля.

– А вас? – снова обернулась она ко мне.

– Валентин…

– Очень приятно, – сказала Юлия.

Я смотрел на девушку, мучительно пытаясь осознать наконец – кто она мне?.. Кем или чем она была для меня в этом новом, чудесном, неделимом мире? Ее печать отличалась от нашей, но что это значило? В этом мире была еще одна стихия? Стихия, власть которой мы так упорно отказывались признавать?.. Она казалась нам слишком иллюзорной или бессильной? Чем была эта безымянная стихия? Как можно было назвать или описать ее? Могущественная, безмятежная волна созидания и беззаветной любви, скрытая под поверхностью сущего? Временами она все же пробивалась на поверхность, порождая невиданные чудеса в унылом, скованном кандалами необходимости мире, но как ее удавалось так ловко прятать от нас все это время? Это ей не досталось портфеля при хлопотливом разделе сфер поверхностного влияния?.. Может быть, именно из-за этой ее отчаянной, неколебимой безмятежности?..

Я опустил взгляд к ее стройным ногам: на этот раз портфель у нее был… Внушительный портфель…

«СЕРДЦЕ МОЕ…» – с трепетной нежностью подумал я про себя так громко, что стекла задребезжали в окнах… Вряд ли это могла сотворить какая-то проезжая фура…