Сергей Самаров - Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. Том второй

Только такого момента ожидая, Бравлин готов был вести свои полки в бой. И даже надеялся, что сегодняшняя экспедиция воеводы Веслава чем-то сродни тем стремительным походам, что три года назад совершал против данов князь-воевода бодричей Дражко. Может быть, судьба и ваграм, как и бодричам, подарила свой шанс.

Но повернёт ли Веслав войну в другую сторону?..

Бравлин верил, что Веслав не менее талантливый полководец, чем князь-воевода Дражко. Среди вагров равным Веславу мог считаться только тысяцкий князь Куденя. Они с Веславом были совершенно разными людьми. Куденя, по большому счету, был даже не полководцем, который ведет полки за собой, а военачальником, который планирует каждое действие своих полков, высчитывает возможное и невозможное за себя и за противника, и редко ошибается. Обычно Сам князь Бравлин прислушивался к мнению того и другого. И старался совместить эти мнения. Но Куденя был хорош за столом, когда составлялись планы. А Веслав был хорош именно в бою, когда требовалось поднять людей, и повести их за собой, воодушевить собственным примером. Однако, в этот раз противник у Веслава был равен ему по силам, и поход воеводы был рискованным мероприятием. И теперь оставалось только ждать сообщений от уходящей дружины. Долго и болезненно ждать этих сообщений, надеясь и теряя надежду, вновь её обретая, перебирая в уме все варианты, какие могут быть возможны. Но руководить действиями походной дружины отсюда, из города, невозможно…

Чтобы собрать в незапланированный заранее поход рать, воеводе Веславу много времени не понадобилось. Все войска в столице княжества стояли в положении готовности, и каждый всадник готов был за считанные минуты оседлать коня, взять в руки оружие, и вскочить в седло. И хотя большинство конников было родом из города, и стояло на домашнем кормлении, а не в княжеской конюшне, времени много, чтобы собрать их, не потребовалось. Не так велик Старгород, чтобы его жителей трудно было оповестить. И через полчаса конные полки уже выстраивались в колонну за полуночными городскими воротами, а провожающие их жёны, наспех прибранные, образовали толпу на привратной площади в самом городе.

Здесь же, за воротами, держась чуть особняком и никем не провожаемая, приготовилась и сотня стрельцов-словен во главе со своим молодым сотником Русалко. На слова Веслава о просьбе князя Бравлина Русалко отреагировал только согласным кивком, никак не проявив ни радости, ни недовольства. Русалко выглядел мрачнее обычного, но этому Веслав не удивлялся, поскольку события последних дней кого угодно сделают мрачным. Ранение княжича, подозрение, павшее на сотню, высказанные подозрения в сторону княжича Вадимира, в отличие от Гостомысла, ваграм не знакомого – всё это будоражило голову не одному только молодому сотнику.

Веслав, как обычно, окружённый со всех сторон своими ближайшими дружинниками, которые готовы были пойти за воеводой куда угодно, подражающими ему, и готовыми к самой серьезной сече, занял в большом конном полку передовое положение, и, сделав знак рукой, первым двинулся в дорогу. И сразу разогнал длинную колонну в прыткую рысь. Воевода рассудил, что лучше дать лошадям, как, впрочем, и людям, отдых уже ближе к месту предстоящего сражения, чем долго мучить их неторопливой расслабляющей ездой, при которой глаз сомкнуть и невозможно и просто опасно. В такой дороге утомятся и кони, и люди.

Сразу от города дорога была мощена булыжником, и копыта коней звонко цокали по камням, не присыпанным снегом, на который зима в нынешнем году оказалась необычайно жадна. Шум от этого шёл такой же, как мог бы идти от средних размеров сражения. Но такая дорога, к счастью, тянулась недолго. Сначала окружающие поля, всё же присыпанные, в отличие от дороги, лёгким не растаявшим снегом, сменились тёмными сосновыми борами, потом и сама дорога из мощёной плавно перешла в грунтовую, и основательно изъезженную. Однако даже днём, при сыром, дующем с моря ветре, лёгкий морозец всё же держался, и сковывал землю по всей поверхности. Ночью же морозец превращался в мороз, хотя и бесснежный, и держал дорогу прочно, делая её жёсткой и колючей, но удобной для прохождения больше, чем дождяная грязь, которая в здешних местах часто встречается даже среди зимы.

За непродолжительное время кони стрелецкой сотни словен уже успели отдохнуть после длительного изнуряющего пути от Славена до Старгорода. И теперь шли в том же темпе скорой рыси, что и остальные кони, и, казалось, в отличие от людей, усталости не ощущали…

К месту предполагаемого отдыха добрались за два с половиной часа. Ещё около двух часов оставалось до рассвета, когда Веслав выслал вперёд разведку и объявил всем сотникам и трём другим воеводам дружины, чтобы по возвращению разведчиков они все собрались около него. Только сотника Русалко позвал сразу.

Русалко, похоже, знал, о чём пойдёт разговор, и потому, опережая, сам заговорил:

– У меня к тебе, воевода, просьба. Моя сотня у тебя вспомогательная. И мы, вроде как, и не воюем с Карлом. Если бы княжич Гостомысл приказал, это было бы понятно… А так, без приказа, просто по просьбе вашего князя… Я вот всё думаю, не самоуправствую ли я? Но, раз уж решился, значит, отступать поздно. Но я тебя просил бы моих стрельцов не разбрасывать по полкам. Вместе мы силу представляем, а от разбросанных от нас мало толку будет… Среди чужих моим стрельцам трудно будет. И княжич такого разорения не одобрил бы. Он у нас в сече старается Войномиру подражать. А князь Войномир, как и князь-воевода Дражко, любит стрельцов отдельным ударным кулаком держать. Ты сам видел удар такого кулака…

– В каждой стране свои обычаи войны, – мрачно возразил Веслав, похоже, как раз и собравшийся распределить по отдельным полкам стрельцов Русалко. – Мы привыкли воевать так, как наши отцы и деды воевали, по их уложениям. Но в другом ты прав, и я возразить тебе не могу – словене не воюют с Карлом, и твой княжич не дал тебе приказ, потому и я приказывать тебе не могу. И пусть по-твоему будет, тем более, на переправе твои стрельцы показали себя хорошо, и я убедился, что доверять вам можно.

Веслав в раздумье почесал бороду.

– Тогда сделаем так: дождись, когда вернутся разведчики, и я соберу других сотников, тогда я и покажу тебе место, где твои стрельцы встанут.

Разведчиков ждать пришлось не долго. И принесли они весть ожидаемую. Войско графа Оливье стояло лагерем перед рекой. Сейчас уже поднялись, и готовятся сняться, чтобы переправиться по Красному перекату рядом со смытым осенним многоводьем мостом. Переправа начнётся, надо полагать, на рассвете.

– Сигтрюгга не видели?

– Он по ту сторону реки. Должно, по кустам своих «рогачей»[2] рассадил. Обещал атаковать франков, только, когда часть войска переправится…

– Пора и нам… – встал Веслав. – Вода в реке холодная, не дадим же франкам простыть. Они родом из краев более теплых, солнце больше снега любят.

Вслед за воеводой встали все сотники. Они готовы были к атаке.

– Русалко… – позвал Веслав.

Стрелец вопросительно поднял голову.

– Опережая наших, заходи сбоку франкам. И переправу контролируй, и их флангам разворачиваться не давай. Франков всё ж пять тысяч… Сколько там Сигтрюгг через реку пропустит, неведомо… Могут и обхват сделать…

– Я понял, – согласился Русалко…

– Люди, когда кормят детей, почему-то избегают любой активной физической деятельности. Считается, что кормящая мать должна больше отдыхать и не нагружать себя… Звери и птицы же, наоборот, в этот период приобретают наибольшую активность… – философствуя, сказал князь Годослав, поглядывая, как, играя мышцами на мускулистых лопатках, рвётся с цепи его любимица Гайяна. И висящие набухшие соски самки пардуса ничуть не мешают ей. – Кстати, кто видел сегодня князя-воеводу?

Вокруг Годослава собралось большое сопровождение – и слуги, и бояре со слугами, и боярские дети, и многочисленные загонщики с традиционными трещотками[3]. Но никто князю не ответил, хотя все знали, что князь-воевода Дражко на рассвете должен был давать смотр собранным в единый полк боярским стрельцам, и потом присоединиться к охотникам. Однако дольше ждать уже было некогда, и, ответа не услышав, князь дал рукой знак – к воротам.

Однако сам приподняться на стременах и оглядеться в последний раз не забыл.

Годослав не особенно беспокоился, хотя после вчерашнего покушения на Дражко на душе и у самого князя было так же неуютно, как неуютно, должно быть, было на душе у князя-воеводы. Но если бы что-то произошло, Годославу сразу доложили бы. К тому же князь-воевода и сам предпринял необходимые меры защиты, и волхв Ставр обещал позаботиться о том же. Но сейчас нигде не было видно даже самого Ставра. Впрочем, волхв обычно появлялся рядом с Годославом именно тогда, когда он был особенно необходим. Если не появился сегодня утром, значит, необходимости в этом он не видел.