Евгений Щепетнов - Перекресток судеб

– Нет, – мотнул головой лекарь, – этого я хочу больше всего на свете. Но не пойду. Потому что я не умею передвигаться так скрытно, как вы. Я вам все испорчу. Вы отомстите за меня, за моих ребят.

– Да, Коста, отомстим. Ты верно решил, – кивнул Нед. – А что касается планов – давайте вначале сделаем дело. Там видно будет. Мне нужно поговорить с женой, нужно поговорить с Хеверадом, если мы их поднимем.

– А если не поднимешь? – прищурился Сенерад. – Власти нет, Совета нет – кто будет править? Великий Атрок Женевера? Кто? Вы не думали, что, убрав Совет, ввергнете страну в смуту? Безвластие? Сейчас хоть какая-то власть есть, а когда не будет никакой – может начаться резня, борьба за власть!

– Еще не легче! Совсем запутал! Так что, теперь отложить месть?! – Харалд шумно выдохнул, плюхнувшись в кресло. – Что ты предлагаешь?

– Я предлагаю подумать, – усмехнулся Сенерад. – Я много лет прожил при дворе, видел много интриг, во многих участвовал. И не всегда все так однозначно и просто, как кажется. И вам нужно крепко подумать о том, что сделать в первую очередь. Нед, это тебя касается. Если ты сделаешь неверный шаг, поддавшись эмоциям или давлению друзей, будут жертвы, будет много крови, будет плохо.

– Да, ты прав, – с отстраненным видом проговорил Нед, глядя в пространство. – Сейчас я скажу то, что вам не понравится, друзья. Ису мы похороним, но не в семейном склепе. Пока не там. Похороним в Черной крепости. Или в другом месте. Если захочешь, Харалд, потом перенесешь его домой. Но не раньше чем я скажу, что это можно сделать. Я не спрашиваю – согласен ты или нет. Ты неглупый человек и понимаешь, что я прав. Исе уже все равно, он на небесах, и ради того, чтобы положить его пустую оболочку в определенное место, я не могу рисковать ни тобой, ни всеми, кто мне дорог, ни всем народом страны. Дальше – мы найдем тела Санды и Хеверада. Потом отправимся в подземелья, найдем подземную тварь и убьем ее. И сделаем лекарство. А если оно не поможет, вернемся в Черный город, и я найду способ, как подчинить себе Корпус. У нас будут тела короля и королевы, а это весомый аргумент. Если мне подчинится Корпус, никто не сможет нас победить. Мы подчиним себе Ардию, и я сколочу из ардов такое войско, что Замар не сможет сделать ничего! Но это уже крайний случай. Надеюсь, что смогу сделать лекарство. И вот еще что… Сенерад, мне хотелось бы, чтобы вы отправились со мной в Черный город. Вы нужны нам. Я буду создавать агару, и без вас это сделать будет труднее. Вот такие планы. Как они вам?

– Ты изменился, Нед. Ты сильно изменился, – усмехнулся Сенерад. – Ты все верно разложил. Я тут распинался, а ведь ты все уже решил, и давно, так ведь? И думаю, что ты не все сказал нам. И правильно. На тебе сейчас большая ответственность, и, если честно, я тебе не завидую. Тяжело, когда от любого твоего шага зависят судьбы сотен тысяч людей. И я рад, что ты стал таким взрослым и… мудрым. Конечно, я помогу. Я буду с тобой до конца, каким бы он ни был. Мне интересно, что у тебя получится, и мне кажется – у тебя все получится.

– Здесь! Вот тут Имар бился с врагом, тут я упал и больше не видел, что было потом. А вон там Эстрог стоял в тоннеле, и я видел его лицо. Вы знаете, мне кажется, что это он за всем и стоял. И за переворотом тоже. Могу побиться об заклад, это он! – Жересар рубанул кулаком, и Неду показалось, что воздух загудел от кулачища, мелькнувшего над головой. – Смотрите, что получается: закончилась война, Исфиру дали по морде. Что они делают? Засылают в Замар агентов, и главный – это Эстрог. Да, он искал Неда, да, он хотел его убить. И что? Это было не главным делом. Главное – сделать так, чтобы Замар был ослаблен. Как это сделать? Чума. Выпустить на страну чуму, которая уничтожит население, ослабит армию. А потом… потом можно снова попробовать захватить власть. Конечно, это мои умозаключения, но я уверен – это правда.

– Соглашусь, – кивнул Нед. – Юрагор так бы и сделал. Есть способы уберечься от чумы. Кстати, не зря мы сожгли одежду Исы и свою, омылись вином и омыли тело Исы. Во времена Юрагора так и делали, чтобы уберечься от болезни. Почему – не знаю. Но вино и огонь убивают чуму.

– Я всегда подозревал, что от вина есть польза, – сообщил Харалд и, усмехнувшись, добавил: – Меня всегдя тянуло в трактир. Жалко, что Васаба валяется бревном, с ним было весело почудить где-нибудь в заведении Шусарда.

– Вино полезно, только если не употреблять внутрь по кувшину зараз, а всего лишь протирать им кожу, – прищурился Жересар. – Давайте-ка к делу. Смотрите сюда – видите эту насыпь? Вот под этой кучей то, что мы ищем. Придется попотеть…

– Придется… – уныло сказал Харалд, оглядывая груду земли, перемешанную с битым кирпичом. Куча возвышалась до самого потолка и в длину была шагов в двадцать.

– Где вход? Вернее, где он был? – Нед внимательно осмотрел место действия и с размаху вонзил в землю лопату, заранее наточенную, острую как бритва.

– Прости… точно не знаю… где-то там! – хмыкнул Жересар и, растерянно пожав плечами, махнул рукой, указав куда-то в центр груды земли, в ширину растекшейся тоже шагов на двадцать. – Честно сказать, мне тогда было не до запоминания точного места, где была дверь. Несколько негодяев в это время пытались лишить меня моей глупой головы, много лет назад отправившей своего хозяина на военную службу. Ну почему я не стал практикующим врачом в каком-нибудь провинциальном городишке?! Вправлял бы кости, лечил расстройства желудка и запоры! Был бы уважаемым семейным лекарем, пил пиво, ругал бы ребят за шалости… И-эхх…

– Что было бы… если бы. К делу! Глаза пугаются, а руки… руки должны делать, – вздохнул Нед. – Копаем узкий тоннель, доходим до стены, а там уже и разберемся, где была дверь. Ну что, начали!

Нед взял лопату, примерился и, нажав ногой, вонзил острие в насыпь. Земля была уплотненной, слежавшейся, но поддавалась. Тяжело, конечно, главе клана и Великому Атроку копать землю, как простому землекопу, так что поделаешь? Нед усмехнулся своим мыслям и бросил далеко в сторону первую груду земли.

Им понадобилось около суток, чтобы пробиться через завал. Могучие мужчины, казалось бы, не знающие усталости, часами долбили землю, отбрасывали камни, ворочали обломки стены, бросали землю – бросали, бросали, бросали… монотонно, упрямо, стиснув зубы. Женщины подносили воду, черпая ее из подземной реки, кормили их, подменяли, когда мужчины уставали и присаживались, чтобы немного отдохнуть.

Ни Далида, ни Гира, потомственные дворянки, никогда не держали в руках лопату, но и они, неловко схватив ухоженными руками отполированное древко, копали, копали, копали, не жалуясь и не стеная.

Чумазые, потные, пыльные, люди без устали пробивались к цели, будто от этого зависела их жизнь. Впрочем, а разве не так? От тех, ради которых они рвали жилы, зависела жизнь многих тысяч или даже сотен тысяч людей. Король и королева являлись единственным настоящим правительством этой страны, и от них зависело, закончится ли в Замаре братоубийственная война.

Наконец открылась кирпичная кладка, местами обожженная, оплавленная колдовским огнем, и тоннель начали расширять в стороны – сразу попасть к входу не удалось.

Обрушенный, перекрытый оплавленными глыбами вход открылся им еще через два часа, неожиданно – лопата Харалда после одного из ударов вдруг провалилась в пустоту, и он хрипло закричал, сплевывая черную, пыльную слюну:

– Нашел! Сюда! Я нашел вход!

Бросив копать, Нед и Жересар пошли к Харалду, усевшемуся рядом с черным провалом, и, присоединившись к созерцанию дыры, уходящей в стену тоннеля, замерли, тяжело дыша после многочасовой нагрузки.

– Да. Это он, – после недолгого молчания прогудел Жересар. – Других отверстий в стене тут быть не может. Нужно копать, но осторожно – как бы нам не зацепить ребят лопатой.

– Подождите. Коста, попробуй представить, вспомнить, где они могут лежать, – попросил Нед. – Нам нужно копать так, чтобы добраться до них, но не обрушить сверху обломки тоннеля, понимаете? Прокопать нору к телам, через нее их и достать. Итак, давай вспоминай.

Жересар согласно кивнул, закрыл глаза… и вдруг хлопнул себя по лбу:

– Ну какой же я болван! Никак не могу привыкнуть! Сейчас все будет. Только не мешайте, не отвлекайте – молчите!

Лекарь уселся на дно тоннеля, закрыл глаза и… вылетел из своего тела. Поднявшись, повисел на месте, определяясь с направлением, и решительно погрузился в мешанину из земли, кирпичей, обломков стальных дверей и лестниц. Втиснувшись в плотный грунт, почувствовал некое сопротивление, словно шел, погрузившись в густую грязь, – дело непривычное, неприятное и, надо сказать, трудоемкое. Ему сразу захотелось вернуться, юркнуть в свое тело и отдохнуть. Неимоверно тянуло сделать это – как усталого лесоруба тянет прилечь после дня тяжкой работы. Похоже, что душе не очень нравилось пробираться сквозь плотную преграду. Одно дело пройти сквозь стену, нырнуть в чужое тело, рыхлое по сравнению с твердой массой уплотненной земли, и совсем другое – в этой самой массе летать туда-сюда, справа налево, слева направо, как корабль, идущий против ветра.