Марк Лахлан - Темный лорд. Заклятье волка

– Такая мне уготована смерть?

– Да. Поторопись. Скала, к которой он привязан, неподвластна никакой магии, однако его разум волен бродить в остальных восьми мирах. Волк не знает, что ты пришел помочь ему, поэтому все равно может убить тебя у источника.

– И что тогда?

– Твоя любимая будет жить снова, снова умирать в мучениях.

Луис пошел к тому месту, где метался и тяжело дышал волк. Глаза зверя бегали из стороны в сторону, пока он наблюдал, как приближается Луис. Когда он подошел, волк оскалил зубы и зарычал, и Луис содрогнулся от страха. Голос волка скрипел, словно корабельные снасти в шторм, а в его глазах горела застарелая ненависть.

Луис подумал о Беатрис. Это не были какие-то особенно дорогие воспоминания, он просто увидел, как она улыбается ему. Сможет ли он вечно жить в этом месте, помня ее? Жить во дворце на равнине? Где-нибудь еще? Нет. Не сможет.

Он подумал, не обойти ли скалу сзади, чтобы пережечь веревку там, где она была обмотана вокруг камня, но усомнился, сможет ли донести туда лампу. Луис знал, что огонь не причинит зверю особенного вреда. Поэтому он прошел между связанными задними лапами к животу. Тело было обмотано таким количеством веревок, что он не знал, с какой начать. Поэтому просто поднес пламя к ближайшей, а заодно, хотя и не хотел, к шкуре зверя.

Когда волк почувствовал ожог, он принялся скалиться и рычать, тянуться к Луису громадной мордой. Веревки горели, чернели и лопались одна за другой. Луис видел, как пламя становится все ярче, пожирая путы. Зверь выл и рычал. Еще несколько веревок почернели и лопнули, и вдруг чудовищный волк смог пошевелиться.

Волк бросился на Луиса. Голова его дернулась назад, пока еще удерживаемая оставшимися путами, и он взвыл на такой ноте, что Луису показалось, этот вой сведет его с ума. Зверь пытался грызть меч, распяливший ему челюсти, и Луис решил, что это лишь вопрос времени, когда волк освободится окончательно, избавится от меча и разорвет его самого в клочки.

Он поглядел на женщину, стоявшую рядом.

– Поспеши, – сказала она.

– Не хочешь помочь?

– Я уже мертва. У меня нет лампы, которую можно зажечь.

– Возьми мою.

– Я не смогу дотронуться до нее.

Луис снова принялся орудовать лампой, и зверь натянул свои путы, когда огонь коснулся его кожи. Еще несколько веревок сгорело и лопнуло. И еще. Голова зверя повернулась, всколыхнув воздух рядом с Луисом. Дыхание волка было подобно дуновению ветра, и Луис отшатнулся. Волк пока еще не был свободен, но он раздирал оставшиеся путы когтями.

Луис заметил, что в пещере есть кто-то, кроме них. Он увидел краем глаза старика, который, скорчившись, сидел в тени. Старик был худой, но удивительно мускулистый, кожа у него была в черных пятнах, как старый доспех, на шее веревка, один глаз пристально смотрел на Луиса, другой был зажмурен. В руке он сжимал длинное копье, сделанное из заостренной палки.

Луис узнал его. Он не спутал бы его ни с кем. Это же тот старик, который скакал на восьминогом коне. Однако под холмом этот же самый старик по-прежнему сражался с великанами. Но он бог, подумал Луис, и может быть одновременно во многих местах.

– Король Смерть, – произнес он.

Рык волка разносился по всей пещере, зубы впивались в веревки. Зверь все равно пока не мог освободиться, веревки были натянуты слишком туго, и, чтобы избавиться от них, ему пришлось бы грызть собственное тело.

– Он не здесь, – сказала Луису женщина с изуродованным лицом. – Он сражается с великанами. Скала называется Крик, и рядом с ней бессильна любая магия, даже его. И это большее, на что он сейчас способен. Не подходи к нему, и он ничего тебе не сделает.

Старик отодвинул в сторону несколько камней и начертил что-то на песке. Руну, похожую на угловатую «R». Луису показалось, что она искрится, словно вода, движется, как дождь по склону холма.

– Что это значит?

– Ты не знаешь, и это значит, что ты в безопасности. Стой там, где стоишь.

– А ты?

Женщина подошла почти вплотную к руне, вглядываясь в нее.

– А я…

Ее тело дернулось, задрожало, она шагнула вперед и остановилась рядом с богом. Голова ее свесилась набок, плечи обмякли, и она приподнялась на цыпочки, как будто вздернутая на невидимой веревке. Старик поднялся и вытянул руку с копьем, ткнув женщину в спину.

Она заговорила сдавленным голосом:

– Время еще есть. Великаны погибнут, и мы придем сюда. Время пока еще есть. Нет! Нет! Это не я, это бог говорит через меня. – Женщина тянула руки к шее, словно пытаясь снять с себя что-то.

– Время для чего?

– Время для жизни и время для смерти. – Ее голос зазвучал на октаву ниже. Теперь она говорила зычным голосом старика, полного ненависти.

– Чьей жизни, чьей смерти?

– Ее жизни, твоей смерти.

– Она уже ушла.

– Я король Смерть. Она не уйдет, пока я не прикажу.

– Так не приказывай.

– Ты причинил мне много вреда.

– Я всего лишь искал смерти.

– Не плати за то, чтобы увести ее от источника! – Это снова был голос женщины, ужасно хриплый и сдавленный.

– А какова цена?

– Умри от зубов волка, пока он не освободился от пут. Последний раз он ел, когда мир был юным. – Женщина извивалась и сражалась с чем-то, сдавившим ей горло. – Они снова свяжут его, пока он будет пожирать тебя. Волк должен освободиться для Рагнарёка. Боги должны умереть!

– Почему бы не скормить волку эту женщину? – спросил Луис. – Она ведьма и вполне заслужила такую смерть.

– Она часть мира богов. – Говорила женщина, однако Луис знал, что ее голосом управляет одноглазый бог с копьем. – Было бы бесчестно убивать ее в таком месте.

– А меня – нет?

– Ты человек и ты здесь чужой. Ты необходимая жертва. Твоей смерти я требую, чтобы завершить магический обряд.

– И если я не соглашусь, то ты умрешь.

– Если того потребует честь. Мы же могли уничтожить волка, а не связывать его, однако честь не позволила нам. Мы воспитали его и не можем запятнать поля Асгарда кровью гостя. Лучше смерть, чем бесчестие. Ты пришел сюда, принеся огонь, как было сказано в пророчестве, ты пытался освободить волка, как было сказано в пророчестве. Ты мой враг, и я требую твоей смерти.

Волк рванулся к Луису, но его челюсти прошли рядом. Его пока еще удерживали веревки, которыми были стянуты задние лапы.

– Я хочу большего, – сказал Луис.

– Чего же?

– Нельзя, чтобы она осталась одна. Сделай так, чтобы она вернулась к отцу. Сегодня все, во что я верил, было опровергнуто, я скорблю, совершая сделку с демонами, но найди ей защитника, пусть она живет и благоденствует.

– Я найду.

– Ты клянешься?

– Даю тебе слово.

– Нет! Нет! – закричала женщина.

Невидимая сила швырнула ее на землю. Она поползла к рычащему волку, спасаясь от магии бога.

Волк неистово тянул передние лапы к задним, и его рык походил на скрежет корабля, причаливающего к берегу. Луис догадался, что зверь никак не может содрать когтями оставшиеся веревки. Он подергивался и скалил зубы, извивался от боли и отчаяния.

– Значит, ты клянешься?

Бог ничего не сказал, только протянул руку. Луис был уверен, что ему предстоит умереть, а потому ничего не боялся. Он шагнул к богу и пожал предложенную руку.

Его как будто как следует ударили в живот – подобное ощущение возникает у задремавшего у костра человека, внезапно вырванного из сна, в который он еще не успел до конца погрузиться. Образы замелькали перед мысленным взором Луиса: бескрайнее небо, усеянное звездами, громадное древо, повешенный на нем человек, пронзенный копьем, с кровавой раной вместо одного глаза. Луис ощущал тяжесть воздуха, воздуха, больше похожего на воду, ему приходилось напрягать все силы, чтобы двигаться в нем. Холодная вода, темная вода, черная вода. Он увидел, как страдает бог, ощутил его жажду, его боль, но и не только это. Он увидел героев, которые несли символы бога, ворона или тройной узел; поверженные, умирающие, они молили бога о помощи, но на них с небес обрушивались какие-то женщины, или вороны, или нечто среднее между воронами и женщинами, и утаскивали их прочь. Он знал, что это слуги бога, и он знал имя бога. О́дин и Бёльверк – злодей. Гиннар – обманщик. Гримнир – скрывший лицо. Сколльвальд – владыка коварства.

Он выпустил руку бога. Внизу, под холмом, неистовый всадник все еще бился с великанами, но два огромных тела уже лежали неподвижно, а остальные понемногу отступали.

Луис взял свою маленькую лампу и подошел к волку, где чары бога не могли до него достать.

«Нас трое». Голос звучал в голове Беатрис.

Рана в боку чудовищно болела. Она старалась подняться, помочь Луису, но рана была слишком серьезна. Она плакала от бессилия и боли.

Покрытый татуировками дикарь, двойник Аземара, стоял в озере, бубня заклинания и удерживая под водой тело валы, чудовище, похожее на волка, раздирало труп Може, а мальчишка шлепал по воде, выкрикивая: