Ларк Аэри - Витой Посох. Время пришло

– Что же это тогда?

– Какая-то энергия. Возможно, древние, жившие на этой земле еще до появления наших предков, умели так использовать силы природы, что при необходимости «сила земли», не раз упомянутая в тексте, могла быть сознательно использована против внешнего воздействия на мир.

– Там говорилось более ясно, против какого? Что может значить «отрава»?

– Да то и значит… – поморщившись, внезапно заговорил Эталиар. – Мы с Мелианором этим летом кое-что видели на Севере, что нельзя назвать другим более точным словом.

– Ты имеешь в виду древнее зло? – слегка удивился его друг. – Хотя я сам подумал о соответствии.

– А что же еще?.. Хотя не исключено, что древние сталкивались и с другой подобной гадостью, иначе зачем бы им были цитадели… – логично подытожил молодой воин-’але.

– Но почему все вспомнили об одинокой горе в центре Дора? – В голосе Райсена прозвучало сомнение. – Термин «стены» предполагает сплошную преграду.

– Древние могли создать опорные точки так же, как маги создают опорные точки для своих заклятий, – взялся объяснить Мелианор. – Между ними как раз и создается не видимая простым глазом, но вполне ощутимая на магическом уровне связь. Поэтому и получается, что «каждый, кто чист душою, может сквозь них пройти…» Живые существа могут их преодолеть и даже не заметить, если соблюдено некое условие.

Норль вздохнул. Он ничего не понимал в принципах магии, но объяснение показалось вполне логичным.

– Как их приводят в действие, или они работают сами? – уточнил он под одобрительные взгляды других присутствующих.

– Стены могли работать и сами, – начал старший княжич, – а вот что касается цитаделей… – Мелианор окинул взглядом присутствующих. Недавно он побывал в тайных городах еще раз, но молодому магу показалось, что рассказывать о последних находках сейчас не время. – Чаще всего встречались упоминания, подобные вышеизложенным: «Когда придет время» или очень туманные намеки. Видимо, знания о том, что именно нужно делать, когда оно придет, передавались устно от одних защитников цитаделей к другим, и в результате не дошли до нас… – Он глубоко вздохнул.

– Какие признаки того самого «времени» известны, кроме упомянутой в балладе Звезды? – вступила в разговор до сих пор молчавшая Лианна. – Судя по тексту, она как-то связана с Тремя.

– Известно немало признаков Времени, но звезда… – начала Лиерия и осеклась. – Звезда Трех… – тихо прошептала она.

До этого вопроса ведающая не сопоставила какую-то звезду из баллады, которая могла упоминаться лишь для создания общей атмосферы повествования, с явлением, уже не первую декаду наблюдаемым в небе – странным созвездием в форме звезды, которое никогда не появлялось при жизни последних поколений.

произнесла ведающая с Северных Пустошей.

– Что это?! – воскликнула княжна.

Си-анх только ахнула, а Мелианор покачал головой.

– Часть очень древнего заклинания. Я долго вспоминала, где слышала про Звезду, когда увидела ее, но точно воспроизвела лишь сейчас. Строго говоря, никто уже не помнит изначального смысла заклятия.

– Но почему «колодец, открывающий путь»? – спросил Ирион, почему-то вспомнив «колодец без дна», через который упал в этот мир.

– Я сказала «освещающий», – уточнила Лианна. – У нас произносилось именно так…

– А я тоже услышала «открывающий», – смутилась княжна, которой вспомнились легенды о грядущем возвращении предков денери.

– И я… – подтвердила Си-анх, увидевшая во время получения жемчуга открытие пути в Потаенный Предел и начало постройки кораблей.

Лианна удивленно посмотрела на них.

– Не знаю… возможно, в том, что вы услышали, больше смысла. По рассказам, это заклинание иногда применяли сильные ведающие, чтобы увидеть другие варианты бытия. Но очень редко, поскольку результат оказывался абсолютно непредсказуемым.

– Не сомневаюсь в этом… – высказался Мелианор. – Скорее оно подошло бы для мага, и то на данном уровне понимания я бы не рискнул… Прежде чем открывать дверь, надо знать куда… – После минутного молчания он, грустно улыбнувшись, добавил: – А еще во времена моей ранней юности среди мальчишек существовала клятва Звездой Трех, разумеется, в вечной дружбе. Только редко кто рисковал ее произносить, поскольку считалось, что такую клятву принимают боги, и нарушившему ее не будет места даже в подземном мире…

Стало тихо. Общее молчание прервала Си-анх:

– Интересно, а откуда пришло то самое зло, с которым сражались древние, ведь именно туда ушли три народа?

– Боюсь, что этого нам пока не понять, – ответил ей Мелианор. – К тому же туда, если верить легендам, ушли только денери и орай. Меня гораздо больше волнует недавнее появление неких посторонних магов, которые уже успели наделать гадостей в прошлом.

– А что было в прошлом? – поинтересовался у него Райсен, снова вспомнив сказку Дирена-охотника. – Мне рассказывали, что некогда маги великой силы сражались друг с другом. «Чужими» был изгажен весь мир. Потом население и защитники вынуждены были уйти за Стены, но кто-то из скрывшихся там предал своих. Сражавшиеся между собой выпали из этого мира, а предатели были прокляты богами.

– Примерно то же читал и я. Кто-то из магов умудрился связаться с тем самым, против чего боролись их предки. О проклятии богов я не читал, но термин «проклятые маги» известный. Так у нас называли настоящих магов с нечистым даром, точнее, этот дар неполный, что-то нарушено в его структуре.

– Я была свидетельницей воздействия одного из проклятых настоящих магов, одна из наших сестер назвала его порченым истинным. Этот маг пытался нас поссорить, но не удалось, – усмехнулась Лиерия. – По мне, так они, как мыши в амбаре – больше перепортят, чем съедят.

– Я бы так не сказал… – не согласился с ней брат. – Может, они и слабее чистых за счет ущербного дара, но со времен детства я не встречал других чистых, за исключением нашей семьи.

– Неужели чистых истинных больше нет?! – ужаснулась Си-анх. – Кто же тогда защитит всех, если вернутся проклятые?

Повисло тягостное молчание.

– Кто-то мог остаться на юге… – с надеждой произнесла Эленара. – Ведь кто-то прекратил безумие, вызванное порчеными.

Присутствующие удивленно посмотрели на женщину си.

– Почему ты решила, что безумие вызвали они? – мягко обратился к ней Эталиар, а Мелианор кивнул, соглашаясь с вопросом друга.

– А кто же еще? Если зло и порченые маги вызывали безумие в прошлом, если знаки сообщают о приходе предсказанного времени, а предсказания говорят о том, что тогда вернутся древние народы и древнее зло, с которым и связаны порченые, то они уже вернулись или вот-вот вернутся. Надо срочно искать истинных магов и в первую очередь проверить, не остался ли кто-то из них на юге.

Даже у Мелианора не было слов – молодая женщина с непосредственностью неофита логично собрала воедино весь смысл предыдущего обсуждения.

– Видимо, так… – только и смог выразить свое мнение княжич. – Тогда это еще одна задача для тех, кто собирается в Игмалион.

– Значит, стоит поторопиться с поездкой, – подвел итог Энелион.

На этот раз все единодушно согласились с его решением. Только Ирион с болью понимал, что его возвращение на острова снова откладывается на неопределенное время. Молодой человек полагал, что, раздав жемчужины, он тут же вернется к Леале и детям, но за время беседы почувствовал, что должен отправиться в Игмалион вместе с князем и остальными. Конечно, у семьи достаточно припасов и денег, чтобы безбедно прожить до весны, а Леала прекрасно справится с текущими делами и без него, но сердце защемило. Что-то грозное, как волна до неба, неумолимо надвигалось на мир, сминая человеческие судьбы, как картонные домики. Будущее было неощутимо за этой волной, но он верил в Звезду, в новых друзей и в свои силы.

Старый жрец удалился в свою комнату, которую по привычке называл кельей, чтобы как можно точнее записать все, что увидел и услышал сегодня. «Если снова случится катастрофа, – думал он, – потомки должны узнать о том, что с таким трудом по крупицам удалось собрать и понять живущим сейчас. Только слово истины способно противостоять попыткам враждебных сил уничтожить или превратить в безмозглых рабов людской род». Вне зависимости от самоназвания расы старик всех называл людьми, а к собравшейся вокруг будущего князя дружной компании относился с отеческой теплотой и очень волновался за них. В будущем Рохар намеревался попросить Торни Велари сохранить копии его летописи в каждом из хранилищ, создаваемых на случай катаклизма. Сначала старый жрец собирался поставить над рукописью свое имя, но потом решил, что для неизвестных потомков оно не представляет ни малейшей ценности, и подписался просто: «Летописец». Рядом он поставил знак богини Слова и Речи, отдавая должное покровительнице храма.