Беглец. Второй пояс (СИ) - Игнатов Михаил Павлович "Аорорн"

«Держись! Сейчас я помогу тебе.»

Когда в голове прозвучал голос Клатира, я не вздрогнул и не удивился. На это просто не оставалось сил. Все они уходили на то, чтобы бороться с тьмой. Я сжигал свою жизнь без остановки, вот только и смог что уничтожить огонь Тёмного. Но ведь он оставил в моём теле не только огонь, но и тьму. И вот её я только и мог, что удерживать в Синей Жемчужине. Да и то…

Удерживать… Громко сказано.

Когда она выплёскивала щупальца, сметая со своего пути нити моей стихии и поглощая их, становясь сильней, я ничего не мог поделать. В эти мгновения тьма проедала брешь в Синей Жемчужине, выбиралась наружу и жадно шарила по меридианам в поисках пищи.

Но я давно перегородил все крупные меридианы чуть выше сердца сеткой стихии. Не пускал за её границу нити воды, кроме, конечно, тех, что приводил сам к Жемчужине. К счастью, щупальца тьмы недотягивались так далеко, а спустя двадцать-тридцать вдохов мне, напрягая до предела меридианы, удавалось влить настоящую волну духовной энергии в Жемчужину, оттеснить, а затем и зажать щупальце тьмы, заставить его втянуться обратно.

Беда в том, что с каждым таким прорывом тьма становилась сильней. Ведь она поглощала мои нити воды. А я не мог совсем отказаться от них. Без нитей стихии Синяя Жемчужина разваливалась.

Я, как укротитель Зверей, что сумел накинуть ошейник на молодого Зверя. И каждый день с ужасом смотрит, как тот становится всё крупней. И всё сильней скалит клыки.

Но укротитель может хотя бы уморить голодом такого строптивого Зверя. А вот если я попробую так сделать и перестану удерживать Жемчужину, он сразу вырвется и пожрёт меня.

Уже даже раздумывал, что случится раньше? Я, капля по капле сожгу всю свою жизнь без остатка или закончится стихия Воды в моём теле? Поэтому голос Клатира стал для меня надеждой. Спасением, которого я уже и не ждал. Жаль только, что он так опоздал.

Мысль о родных, об их свитках, покрывшихся пеплом, заставила меня на миг потерять сосредоточенность. Синяя Жемчужина, в которой я держал всего полтора десятка нитей Воды, тут же потеряла форму, поплыла. Через миг её в трёх местах пробили щупальца тьмы, в очередной раз ожёгшие меридианы не хуже ядовитой пыльцы.

«Держись!»

Я сглотнул, отогнал от себя воспоминание о свитках и сосредоточился на Жемчужине. Охватил плотным кольцом духовной силы щупальца Тьмы, надавил. Духовная сила будто сгорала, исчезала без следа, но и щупальца начали истончаться. Спустя вдох я понял, что три пробоя это слишком много для меня. Притока духовной энергии от сердца не хватало, сама Жемчужина начала опасно истончаться, расходуя вложенные в неё запасы силы и всё сильней обнажая нити стихии, оставляя их без брони.

Я сцепил зубы и бросил бороться с одним из щупалец, всё вложив в борьбу против двух оставшихся.

Мгновение, другое, третье…

Четыре вдоха, шесть вдохов…

Щупальца, истончившиеся до предела, отпрянули назад, в узлы, которые я и окружил Жемчужиной.

Кроме того, что я оставил без присмотра. Я перевёл на него духовный взгляд и выругался. Это дарсово отродье словно обладало разумом. Мой выбор сосредоточиться только на двух, дорого мне обошёлся. Тьма не стала вновь пытаться выжечь мне глаза. Вместо этого щупальце истончилось, вытянулось, скользя по меридианам всё ниже и ниже. Пробивая или проедая себе путь сквозь духовную энергию, что лилась ей навстречу от сердца. Ещё немного и оно коснётся сетки из стихии. Жемчужина бесполезна. Она сейчас только усилит тьму. Проверено. Когда я справился с огнём Тёмного, то тьма была только в одном узле, сейчас же Жемчужина в голове окружает два заражённых ей узла.

Ничуть не сомневаюсь, что и сетка её не остановит. Напротив, тьма сожрёт нити воды, из которых она сплетена, окрепнет и рванёт дальше.

Прервал ручеёк силы, который тянулся по меридианам, поддерживая Жемчужину, выплеснул её в созвездие Небесной Реки, отправил навстречу тьме волну техники. И ничего. Она лишь на миг замедлилась, а затем моя техника обесцветилась и исчезла. Без стихии — бесполезно.

Я, выругался, навалился, вновь сжал последнее щупальце кольцом духовной силы. Вложил в это всё, что только мог.

Кто успеет первый? Я или тьма? Я или…

Навстречу тьме из-за сетки стихии выплеснулась плотная волна духовной энергии. Необычного, голубого оттенка, больше похожего на цвет неба, чем на мою духовную силу.

Столкнулись. Заклубились. Сплелись в чёрно-голубую кляксу.

А затем тьма растворилась в голубом. Уцелевшая часть щупальца тьмы замерла, а через миг оно отпрянуло обратно, в мою Жемчужину, спрятавшись, словно змея в норе.

Голубая духовная энергия тоже замерла, побледнела, рассеиваясь и впитываясь из меридиана в темноту тела. Я окинул взглядом её путь и вздрогнул, увидев десятки белёсых шрамов на меридиане. Перевёл взгляд на тысячи шрамов на меридианах головы, где последнюю тысячу вдохов сражался с тьмой. Но не успел даже задуматься о последствиях этой битвы, как узлы, заполненные тьмой, снова выплеснули из себя щупальца.

На этот раз я успел их встретить. Сгустил на их пути духовную силу, не позволяя тьме добраться до нитей воды, удерживающих Жемчужину. Растворяя силу во тьме, обменивая сотни порций силы на один кусочек тьмы. И это всё, на что способна моя техника Жемчужины. Я даже знаю причину — тьма слишком хороша.

Раздался голос Клатира:

«Используй духовную энергию, что я тебе передам. Вытесни тьму из узла Тау-Ча-Крон, заставь её покинуть обиталище.»

Несколько вдохов я, сосредоточенный на борьбе с щупальцами, удерживающий на их пути «щиты» из духовной силы, пытался понять, о чём мне говорит Клатир. Наконец сообразил. Узел, который в будущем должен стать вторым средоточием. Средоточием, полным стихии.

Не зря же всё и началось с него. Дарсов Тёмный именно в нём и оставил свои огонь и тьму. Когда я начал сжигать дни и месяцы своей жизни, то сумел справиться с огнём, который обжигал меридианы и плоть, сумел заключить его в Жемчужины и подавить. Пусть на один его огонёк и разменивая три своих нити воды. Но кто же знал, что это тёмное пламя разделится на две части? На огонь, лишь немногим лучше моей воды и тьму? Да такую, что даже двадцать моих нитей воды служили ей лишь кормом.

Повезло, что я вообще сумел управлять духовной энергией в Жемчужине, догадался утолщать её, защищая нити воды от съедения, обнаружил, что можно обменять море этой силы на несколько клочков тьмы.

Правда, одна ошибка, когда тьма добралась до нитей воды и то, что я уже считал победой, обернулось битвой на выносливость, в которой я старел с каждым вдохом. Старел и проигрывал.

Но теперь в средоточие хлынул настоящий поток духовной энергии. Столько же, сколько я получал, сжигая жизнь.

Первым делом я нарастил втрое толщину духовной энергии Жемчужины. Окутал каркас из нитей воды непробиваемым щитом, который так помог мне в борьбе с огнём.

Затем я принялся сжимать Жемчужину и смещать её центр. В ней были заключены два узла с тьмой. Сейчас я нацелился на Тау-Ча-Крон, намереваясь прикоснуться к нему Жемчужиной, вытеснить тьму или стереть её.

«Быстрее!»

Я вздрогнул и навалился, ускоряя движение Жемчужины.

Но опоздал.

Тьма из второго узла выплеснулась сотнями нитей и рванула к Тау-Ча-Крон. Словно и впрямь обладала разумом. Как те техники Змеи, что преследовали меня и Призрака по всему залу. Сейчас вся тьма втянулась в один узел, уплотнилась так, что за его пределы не выглядывало ничего. Но вместо ярко-голубого узелка он стал угольно чёрным шариком.

Я скривился. Ничего, сейчас я тебя!

Сжал Жемчужину, в очередной раз утолщил её стенки, добавил наконец нитей стихии, не опасаясь, что тьма пробьётся к ним и сожрёт, делая себя сильней. Опомнившись, перестал вливать духовную силу во второй узел сердечного меридиана, перестал сжигать свою жизнь, обменивая её на поток силы.