Молка Лазарева - Фрейлина немедленного реагирования

Интересно бы выяснить, готовы ли те,

кто обвиняет тебя в скрытности,

сами выворачивать себя наизнанку.

Дуглас Коупленд. Планета шампуня

‒ Жива… из

‒

умленно выдохнул кто‑то.

Эридан молниеносно повернулся в сторону, где еще пару мгновений назад лежало мертвое тело коллеги. Герцог был готов поклясться, что преподавательница была стопроцентно мертва, она не дышала, а рана на груди блондинки и количество потерянной крови ‒ явно несовместимы с жизнью. Но сейчас все видели то, что видели — Троя боролась со смертью.

Слабо, прерывисто, судорожно… И, хотя ни о каком сознании речи не было,

ее тело явно не собиралось умирать.

‒ Врача! по

‒

чти истерически закричала Савойкина.

Удивительно странная и нереалистичная картина. Пока толпа людей находится в полном шоке и пытается осознать ситуацию, адекватнее и правильнее всех реагирует нетрезвая полуодетая барышня, которая две минуты назад публично призналась десяткам собравшихся в интимной связи с преподавателем, обвиненным в убийстве.

Сам же Глеб, едва понял, что блондинка жива, принялся вырываться из рук стражников, которые уже приготовились заковать его в некий магический аналог наручников. Странные браслеты искрились ядовито — зеленым светом,

словно намекая, что подобное украшение на руках преподавателю зельеварения ничего хорошего не принесет.

‒ Не выпускайте его! ‒ испуганно завизжала королева. ‒ Он же хочет ее добить!

Толпа испуганно отшатнулась от казавшегося им в этот момент таким опасным магистра ядоведения.

‒ Я не трогал Трою. Пустите, я могу ей помочь! ‒ продолжал вырываться

Глеб.

Неизвестно чем бы все это закончилось, если б не стальной Эридановский голос, прозвучавший в происходящей суматохе как гром среди ясного неба:

‒ Король Викториан, вы находитесь сейчас на территории Нейтральных земель и, в частности — Академии Военной магии, которая не принадлежит ни к одному из королевств. Поэтому вы не имеете права отдавать здесь подобные приказы об аресте одного из наших преподавателей!

В этот момент Элле показалось, будто Викториана головой в снежный сугроб опустили, потому что, несмотря на внешнюю непробиваемость и полное отсутствие эмоций на лице, его зрачки на мгновение сузились, рождая ассоциации с хищной и очень ядовитой змеёй.

‒ Освободите его, ‒ разрешил коротким кивком отпустить Глеба правитель

Керении.

Едва магистр оказался на свободе, то, не теряя ни мгновения, кинулся к лежащей на полу женщине. Там над Троей уже стояла охающая Терция,

которая больше мешала своим нытьем, чем помогала, Арвенариус,

пытающийся наложить на огромную рану в груди блондинки подобие заживляющих чар, и Эля, по приказу декана фрейлин зажимавшая руками эту самую рану. Казалось, вся мыслимая кровь уже давно вытекла из сердца блондинки, но стоило физкультурнице начать дышать, ее сердце вновь забилось в попытке возобновить циркуляцию жизненной влаги по организму.

От этого становилось только хуже.

‒ Эр, ее необходимо срочно телепортировать в санчасть,

‒ почти взмолился упавший на колени перед телом подруги Глеб. ‒ Здесь мы ей ничем не сможем помочь!

Герцог и сам это прекрасно понимал и стоял сейчас перед волевым решением ‒ разрешить телепортацию по всей академии и с вероятностью в сто процентов упустить того, кто покушался на жизнь физкультурницы, либо поступить по человеческим моралям и нормам:

‒ Глеб, поднимай Трою и телепортируй в госпиталь!

Брюнету не нужно было дважды повторять, через мгновение он исчез вместе с телом блондинки во вспышке портала.

‒ Эридан, зачем вы его отпустили?! ‒ не оценил такого решения король. ‒

Вы ведь прекрасно понимаете, как и все присутствующие здесь, что обвинение Глеба в этом преступлении было основано не только на глупой догадке. Здесь же повсюду остаточные следы сильнейшего телекинеза!

И герцог это видел. Следы он заметил, едва появился в коридоре.

Разноцветные всполохи остаточной энергии плясали по каменным стенам,

холодному полу и особенно много их было у тела Трои. Будто кто‑то не просто убивал ее, а изламывал кости внутри её тела, нечеловеческой силой магии пытался остановить ее сопротивление, силой мысли сбивал с преподавательницы все защитные чары. И таких сильных телекинетиков в

Академии было не так уж и много. Один из них — Глеб. Вот только Эридан был знаком с магистром едва ли не с момента, когда тот поступил в

Академию, и герцог знал про отношения физкультурницы и зельевара. Не стал бы брюнет убивать ту, которая всегда его поддерживала…

‒ Только не говорите мне, Эридан, что поверили в невиновность вашего сумасшедшего зельевара после слов этой девушки? ‒ Викториан ткнул пальцем в сторону стоящей неподалеку Эллы.

Девушка после этих слов короля резко вскинула голову вверх и явно приготовилась высказать правителю что‑то гневное. Она тщательно храбрилась, и Эридан это видел, рыжей было действительно страшно, но девушка отчего‑то готовилась упрямо стоять на своем, и в таком состоянии могла наговорить королевской чете много лишнего. Чересчур много лишнего.

Остановить еще не начавшуюся речь Савойкиной пришлось герцогу. Он просто встал между королем и девушкой, заслонив ей своей спиной весь вид на собеседника.

‒ Вы что, ставите под сомнение честность слов наших курсанток? ‒

Эридан говорил, глядя в глаза Викториану, ‒ И мою, так как я подтвердил ее слова?

Королевская свита замерла, ощущая накал обстановки. Еще бы, они становились свидетелями прямой конфронтации между герцогом

Нейтральных земель и правителем Керении. И сейчас дальнейшее развитие ситуации зависело от ответа последнего:

‒ Ну что вы, Эридан! ‒ размеренно и спокойно ответил Викториан.

‒ Я вам всецело верю. Кому еще остается верить, если не вам! Тому, чей род уже шесть тысяч лет радеет за спокойствие Двадцати королевств. Я лишь хотел оказать вам посильную помощь в поимке и задержании преступника.

‒ Большое спасибо за помощь! Но Академия предпочитает сама разбираться в своих проблемах! И я лично, как начальник службы безопасности, возглавлю расследование этого происшествия!

На этот раз молчание не повисало, а наоборот, возмущенный ропот прошелся по толпе собравшихся. Такое заявление означало, фактически,

прямое объявление, что из Академии никто не выйдет и не войдет до конца расследования.