Геннадий Ищенко - Приемыш (СИ)

До двенадцати лет Ирка Волкова жила так же, как жили многие девчонки ее возраста в семьях со средним достатком. Родители неплохо зарабатывали, жили дружно, без ругани и ссор, и их единственный ребенок ни в чем не нуждался. Год назад отца, когда он пешком возвращался с работы, сбил пьяный водитель. Отец умер, не приходя в сознание, и мир рухнул. Мать горевала сильно, но недолго. Уже через два месяца она подошла к дочери и, пряча глаза, сказала, что решила выйти замуж.

— Пойми, родная, — говорила она Ире, — мне тебя одной на свою зарплату не вытянуть. Да и тяжело в доме без мужчины. Много такой работы, которую мы с тобой сами сделать не сможем, да и вообще…

Ошарашенная неожиданным известием, дочь молчала, и мать, не видя явного протеста, усилила нажим.

— Это замечательный человек и хозяин хороший. Работает слесарем в ЖЭКе и очень неплохо зарабатывает. Увидишь, он тебе понравится.

Поначалу веселый и внешне симпатичный отчим ей действительно понравился, хотя Ира и не одобряла такой скоропалительной свадьбы. И к ней он отнесся по–доброму, всячески демонстрируя свое расположение. Зарабатывал он в своем ЖЭКе не так уж и много, но семья без денег не сидела. Николай каждый день находил себе работу на стороне, умудряясь делать ее в рабочее время, а после в семье, отдавая выручку жене, не упускал случая рассказать о том, как тяжело ему достаются деньги.

— Сам о себе не позаботишься, — говорил он, главным образом для Иры, — никто о тебе заботиться не станет. Поэтому и приходится калымить, чтобы вы у меня ни в чем не нуждались.

Иной раз после таких левых работ он приходил слегка выпивший. Ире это не нравилось. Раньше в их семье никто не пил, и ей передалось презрительное отношение отца к выпивохам.

— Не обращай внимания, родная, — говорила мать. — Это бывает нечасто, да и сколько он там пьет? Для такого мужика пара рюмок — это пустяки.

Со временем такие случаи участились и, судя по состоянию отчима, дело уже не ограничивалось двумя рюмками. Вскоре он начал приносить водку домой.

— Магарыч! — пояснял Николай, ставя на кухонный стол четвертушку водки. — Предлагают от всего сердца, почему же не взять? Мы с тобой, мать, вечерком для аппетита пропустим, да и по мужскому делу одна только польза!

Поначалу мать отказывалась, но потом начала составлять ему компанию, а на упрек дочери ответила:

— Понимаешь, дочка, мы и пьем–то чуть, и я в этом ничего страшного не вижу. Ты хоть раз видела меня пьяной? Николай на работе очень устает, и ему необходимо расслабиться. Ты у меня уже почти взрослая и все должна понимать.

Постепенно четвертушки стали сменяться поллитровками, а мать, которая начала быстро спиваться, перестала оправдываться перед дочерью. Вечерами Ира старалась быстрее поужинать и скрыться в своей комнате. Мать с отчимом после распития очередной дозы уже не дожидались, пока она заснет, и еще засветло выполняли свои супружеские обязанности в большой комнате, которая служила им спальней. Лето стояло жаркое, и дождей почти не было, поэтому девочка все чаще вечерами начала уходить из дома и возвращаться, когда взрослые уже спали. Постепенно мать перестала готовить и вообще выполнять по дому хоть какую–то работу, а потом ее уволили из парикмахерской, после того как она отхватила ножницами клиенту кусочек уха. Поднялся скандал, и матери не помогла даже «Красная Москва», которая не смогла полностью отбить запах перегара. Николай подсуетился, и жену приняли уборщицей в его ЖЭК. И ей, и отчиму уже недостаточно стало вечерней дозы, и по утрам они отправлялись на работу, приложившись к бутылке. Закончилось все ожидаемо: вначале за пьянку уволили мать, а через несколько дней и Николая. Первое время он еще пытался устроиться на работу или калымить, используя старые связи, но работник из него уже был никакой, поэтому скоро дома не осталось ни копейки, и в ход пошли вещи, которые взрослая часть семьи усиленно распродавала, чтобы обеспечить себя выпивкой и какой–никакой закуской. Теперь почти каждый раз после выпивки возникали пьяные ссоры, которые уже несколько раз заканчивались драками. Соседи пытались воззвать к совести дебоширов и пару раз вызывали участкового, но с таким же успехом можно было разговаривать с мебелью. Ира с ужасом наблюдала, как из квартиры одна за другой исчезли все ее вещи, вся зимняя одежда и вообще все, что еще можно было продать. Когда девочка пришла домой и не обнаружила ни одной из своих любимых книг, она впервые за все время расплакалась навзрыд. Мать услышала ее плач, зашла в комнату и принялась плакать вместе с ней, размазывая слезы по опухшему лицу и противно дыша на дочь перегаром. Точку во всем этом поставил бутерброд с колбасой, которым угостила Иру одна из сердобольных соседок. Девочка давно уже питалась только хлебом, на который мазала маргарин, и соседки, глядя на ее осунувшееся лицо, тяжело вздыхали и совали ей время от времени бутерброды, булочки и фрукты. Вот и сегодня Анна Петровна вручила Ире завернутый в газету бутерброд, когда девочка из–за начавшегося дождя возвращалась домой раньше обычного. Подавив в себе желание съесть его тут же на лестнице, она зашла в прихожую, переобулась и пошла к себе. Отчим уже давно не заходил в ее присутствии в комнату, поэтому девочка села за письменный стол и, развернув бутерброд, начала есть. Что Николай забыл у нее сегодня, Ира так и не поняла. Скорее всего, он просто уловил запах полукопченой колбасы. Девочка успела один раз укусить бутерброд, когда покачивающийся отчим ввалился к ней, широко распахнув дверь.

— Родители сидят на одном хлебе, а эта неблагодарная тварь закрылась у себя и жрет мясо! — заорал он. — Дай сюда!

Иру всю скрутило от ненависти.

— На, подавись! — крикнула она, бросив ему в лицо остатки злосчастного бутерброда. — Сволочь! Это из–за тебя мама стала такой! Гад, алкоголик! Ненавижу!

В следующий момент она от сильной затрещины свалилась со стула и ударилась головой об одежный шкаф. От удара все тело как–то ослабло, а в ушах зашумело. На шум в открытую дверь детской заглянула мать. Увидев лежащую дочь, она закричала что–то неразборчивое и изо всех сил толкнула мужа. Пьяному Николаю этого оказалось достаточно, и он упал, больно ударившись о стол.

— Ах ты, стерва! — заорал он на жену, с трудом поднимаясь на ноги. — Убью гадину!

Испугавшаяся и немного протрезвевшая мать метнулась прочь от впавшего в пьяную ярость мужика. Тот бросился в погоню, которая завершилась на кухне. Уже немного пришедшая в себя Ира услышала грохот бьющейся посуды и сильный, полный боли мужской крик. Все завершил глухой удар упавшего на пол тела. Поднявшись на ноги и придерживаясь за стену рукой, девочка вышла в гостиную и увидела, как из кухни выскочила мать и, завывая от страха, бросилась вон из квартиры. Уже заранее зная, что увидит что–то страшное и непоправимое, девочка тем не менее дошла до кухни и заглянула в приоткрытую дверь. На полу лицом вниз лежал отчим, а из–под него вытекала, постепенно увеличиваясь в размерах, большая лужа крови. Рядом валялся похожий на кинжал кухонный нож, который отец сделал на своем заводе из напильника.