Александр Иванов - Игрушки Анкалимы

Маленький камушек, предательски выскочив из‑под левой передней ноги, весело поскакал вниз, попрыгал по гладким валунам и звонко стукнулся о ствол кривой приплюснутой сосны.

Алекс обмер. «Головоглазы» смолкли и резко повернулись в его сторону.

Чёрт! До боли в спине изгибаясь всем телом и помогая себе руками, Алекс развернулся на месте и, не разбирая пути рванул вверх по склону. Опешившие было «головоглазы», с гиканьем и свистом кинулись за ним.

Ну, дрон, выноси! Скорость, родной, скорость — сейчас главное оторваться! Мелькали кусты и камни, шуршала трава, шестёрка ног неистово выбивала дробь, унося его прочь. Пока преследователи преодолевали осыпь подъема, успевший набрать приличные обороты, Алекс, перемахнул верхушку сопки и помчался вниз в долину ручья. Под спасительные кроны невысоких деревьев, за живые стены густого кустарника. Туда, где можно скрыться с глаз и, если дико повезёт, уйти от погони. Перепрыгнув полусухой ручей, он понесся вверх по течению параллельно берегу, стараясь выбирать твёрдую поверхность, чтобы меньше пылить и не оставлять следов.

«Надо же, так вляпаться! Как наивный пацан…»

Очень мешал маскхалат — цеплялся за ветки. Но снимать его было некогда, да и нельзя — нечего светить свой клановый тотем направо — налево. Ну, газу, газу! Через несколько минут бешеной гонки, когда вопли преследователей начали понемногу отставать, заморгал желтый индикатор — «перегрев ходового двигателя».

«Если заклинит движок — мне кранты, — подумал Алекс, — пожалел, дурак, денег на тюнинг — всё потом да потом. Будет тебе сейчас „потом“.

Но Фортуна на этот раз оказалась благосклонной и милостиво бросила ему спасательный круг — в небольшой ложбинке возились два сталкера, что‑то выковыривая из вязкой няши в русле пересохшего ручейка. Дешевые не раскрученные корпуса выдавали в них зелёных новичков. Перемазанные с ног до головы жидкой глиной они доставали из раскопа какие‑то грязнючие штучки и аккуратно укладывали их в стоящее неподалёку мятое — перемятое жестяное ведро. Грязнючее ведро.

„Свезло, — мельком подумал Алекс. — Простите, чумазики, иначе не могу“.

И во всю железную глотку заорал:

— Головоглазы! Спасайтесь!

От неожиданности новички неразборчиво пискнули, подпрыгнули, опрокинули ведро с хабаром и, нелепо вскидывая голенастые ходульки своих дешевых неуклюжих четвероногих шасси, припустили вверх по ручью. Они даже не сделали попытки убедиться в достоверности тревоги — все знали, с граберами шутки плохи, особенно с „головоглазами“. Лучше сразу сделать ноги, а разбираться уже потом.

„Эх… Жаль молодняк, но… Либо селю вы — либо селя вас…“

Алекс сбавил темп, трусцой пробежал вслед за ними еще метров десять. Затем, не притормаживая, очень сильно, но очень аккуратно отпрыгнул в сторону в густые заросли смородины, росшие вдоль русла сплошной стеной. Просунулся в них задним ходом как можно глубже, скрывая перегретую моторную часть шасси. Потом просунулся еще, прилёг, поворочался, устраиваясь и внимательно осмотрелся: не оставил ли где неестественно загнутых или поломанных веток. Оказалось, не оставил. И затих.

„Будем надеяться, что они не каждую дыру тщательно обследуют инфракрасным сканером…“

В шасси что‑то, на грани слуха, потрескивало и поскрипывало, остывая. Остро пахло мятыми веточками смородины, прелой прошлогодней листвой, сырой землёй и горячей графитовой смазкой. Солнце проблёскивало сквозь колышущиеся под свежим ветерком шумящие кусты. Низкие тучки не служили препятствием для его лучей, ибо зрение дрона лучше человеческого — видеокамеры частично цепляют инфракрасные и ультрафиолетовые области спектра. Особенно если это хорошие камеры за хорошие деньги. Посвистывали встревоженные пичуги. Басовито звенели, привлеченные теплом двигателя комары, так противно, что ужасно хотелось кого‑нибудь прибить и почесаться. Гулко стучало сердце, словно он сам отмахал сотню этих горячих метров, а не его дрон.

„Кажется, не очень сильно отличаются мои следы от сталкерских ходулек. Какие там у них шасси были? Вот, блин, впопыхах и не разглядел толком. Вроде „муравьи“ Ах, как не хочется сейчас залетать! Хотя, по правде, а когда оно хочется? Удача, удача, срочно нужна удача… Или, хотя бы, маленькая везуха“.

Снизу ручья, потопывая, полязгивая и побрехивая, приближалась погоня. Первыми с большим отрывом бежали мелкие шустрые трапперы. Двое. Один бывалый с потертым торсом, на шестиногом шасси типа „кентавр“. Видимо главный в разведгруппе. Бежал ровно, не отрывая от земли передних глаз. Посредине ромбовидной головы меж широко расставленных видеокамер огненно сиял трафаретный красный „глаз Саурона“ — фирменный тотемный знак. Собственно за это их и прозвали „головоглазами“, а не „Воинами Саурона“, как они были зарегистрированы в реестре кланов.

Стильное, легкое, камуфлированное под осенний лес, очень дорогое шасси — не каждому по карману, казалось, плыло над землёй, нежно неся обшарпанный торс. Вылитый мифический гибрид человека с лошадью! Вот только величиной с кошку. Правда, с теперешних Алексовых позиций, эти размеры выглядели вполне внушительными, хотя дроны типа „скаут“ или „траппер“ раза в полтора меньше, чем его средний универсальный боец. Но это вовсе не значит, что он один стоит двух разведчиков. Тут всё дело в мастерстве оператора и прокачке модуля… И маленькой везухе.

Второй, явно молодой, да ранний — новенький дорогущий корпус, отличное шасси. Престижная модель „x‑traper“ фирмы „Амаха“. Фарсовый типчик мельтешил вокруг старшого, шнырял влево — вправо, забегал вперед, принюхивался и присматривался — проявлял рвение. На миг притормозил у места, где Алекс отпрыгнул в сторону, особенно громко всосал носом воздух, вскинул голову, чихнул, прочищая ноздри от пыли и припустил вдогонку за пролетевшим вожаком.

— Смотри, сопливый, тут к нему сообщники присоединились! — на ходу проорал потёртый, — Не отставай, тютя!

Разведка пронеслась мимо, и Алекс перевёл дух. Всё‑таки нюх у них далеко не собачий. Снял перчатки. Вытер вспотевшие ладони о футболку, надел перчатки, и не глядя, нашарил у ножки стола банку с квасом. Набрал полный рот вспенившегося напитка, глотнул не в то горло, поперхнулся и, быстро вырубив микрофон, долго кашлял, стуча себя кулаком в грудь… Твою медь! Ну, нельзя же так! Сейчас бы прыснул, на весь Остров. А потом бы они мне, прыснули…

И тут на арену вылетел весь пелетон. Алекс замер, не дыша.