Алексей Егоров - Повелитель механизмов

Тихий звон колокольчиков вывел меня из оцепенения. Я пошевелился, пожалуй, в первый раз за два часа, до этого момента я сидел как изваяние и ждал. Не гостей. Что за самоубийца решил ко мне прийти именно в этот час?!

Мой взгляд скользнул по циферблату часов, которые стояли как раз у двери. Н-да, давно пора было закрыть мастерскую, но мне было не до этого. Я ждал. Глаза побаливали от искусственного освещения, создаваемого электрическими лампами, про другие части тела я промолчу. В моменты томительного ожидания я способен забыть даже о естественных потребностях организма.

Я пошевелился, быстро размялся и вынул из ящика стола небольшую шкатулку из ценного дерева украшенную золотом. Ее запирал миниатюрный замочек с красивым гербом. Ключик от замка всегда был со мной, я отпер замочек и откинул крышку, которая громко стукнула о столешницу. Внутри на шелковой ткани лежал длинноствольный револьвер. Настоящее произведение искусства! Эта затейливая гравировка, эта плавность линий, эта смертоносная энергетика!

От револьвера слегка тянула пороховым дымом. Как бы я ни заботился о нем, запах смерти невозможно устранить. Это оружие красиво, но знает, что такое убийство.

Не сказать, что я ждал особых "гостей". Последние такие гости покинули мою мастерскую еще утром с пулевыми отверстиями в своих лбах. Это ж надо было додуматься цеховикам пытаться запугать меня! Я никогда не церемонился, если на меня пытались давить, на любую угрозу я отвечал просто — стрелял. А стрелок я отменный, не смотря на то, что давным-давно уже покинул стрелковый корпус гвардии.

Револьвер был заряжен, после утреннего происшествия я заботливо его обработал, перезарядил две концентрированных смерти. Что ж моего ночного гостя можно встречать, кем бы он ни был. Я взял в руки оружие и мгновенно ощутил прилив сил, оно было готово к бою и желало защитить меня от любой угрозы.

Я не скрывал оружие, держа его наготове, вышел из задней комнаты в приемную. Это небольшое, по сути, помещение было сплошь заставлено стеллажами с различными произведениями моего мастерства: холодное и огнестрельное оружие, часы, замки и иные механизмы. Небольшая стойка и два стула около нее, если какому-нибудь посетителю захочется посидеть и выпить чаю.

В приемной находился только один гость. Он с любопытством рассматривал выставленные в стеллажах предметы, подолгу задерживался у каждого, касался тонкими пальцами в изящных перчатках. Посетитель был одет в светло-голубую одежду, которая полностью закрывала его тело и лицо. Только карие большущие глаза можно было разглядеть под невесомой тканью. Ростом он был на две головы ниже меня и раза в два уже в плечах. Скажем так, он был похож на мальчика подростка, у которого даже первый пушок под любопытным носом не пробился.

Я навел револьвер на своего гостя, опустил. Это было неприлично, хотя во враждебных намерениях посетителя я не сомневался. Эльфы терпеть не могли представителей нашей расы, которые занимались механикой или кузнечным делом. А я занимался и тем, и тем. Придется ждать, пока этот эльф решится наконец-то проявить враждебность, затем познакомить его череп с содержимым барабана револьвера и спокойно пойти работать над тем заказом. Все-таки я дождался вдохновения…

Но пока что мой гость спокойно осматривал выставленные в стеллажах предметы. Они были не на продажу, просто мне хотелось покрасоваться, да и заполнить пустующий зал приемной надо было.

Вот эльф подошел к огромному в два его роста двуручному мечу, снял перчатки и провел кончиками пальцев по лезвию. Затем поднатужился и снял клинок с креплений. Все знают о нечеловеческой силе этих, казалось бы, тщедушных существ, но даже для эльфа подобный клинок был тяжел.

Однако эльфа это не остановило, тот продолжал, держа на трясущихся руках меч, осматривать его. Его взгляд скользил по витым линиям клинковой стали. Этот потрясающий воображение рисунок мог зачаровать любого, его можно было разглядывать вечность, пока весь окружающий мир не обратится в прах. Я сам любил разглядывать свой клинок, хотя как создатель знал каждый дюйм темного металла. Так что я мог понять, почему представитель народа, основавшего искусство механики, не может оторвать глаз от искусной работы.

Но даже красоту созерцать вечно надоедает, я скорее почувствовал, чем увидел, как мой гость хочет водрузить на место клинок. Вот только сделать он этого не мог, место для клинка находилось достаточно высоко для такого низкорослого создания. Снять то его он мог, но вот вернуть на место… А оружие тяжелое, долго держать на весу он его не сможет. Не будь я механистом, эльф без зазрения совести попросил бы помощи и первым же потом смеялся над своей немощью.

Я не стал мучить своего посетителя, кем бы он ни был, издеваться над гостем не стоит. Тем более меня заинтересовало, почему этот эльф так интересуется моей работой. Не смотря на то, что люди давно превзошли эльфов по части познания металлов и механизмов, эльфы продолжают считать себя лучшими мастерами. Из этого факта и проистекает их нелюбовь к человеческим кузнецам. Даже лучше сказать — ненависть.

Я подошел к эльфу, взял одной рукой клинок и поместил его в стеллаж. Не поворачиваясь к гостю спиной, под одеждой вполне мог оказаться какой-нибудь убойный самострел, я указал эльфу на стул возле стойки. Эльф, не боясь меня, проплыл к месту, которое полагалось честным покупателям. На мой револьвер он взглянул с чисто профессиональным любопытством.

Я занял свое место напротив гостя и молча уставился в спокойные карие глаза. Гость молчал, я тоже. Молчание затягивалось. Обычно словоохотливый с другими представителями моего народа эльф сейчас хранил молчание.

В своей среде они придерживаются дикого этикета, который не позволял даже думать порой ту или иную мысль. И будь я проклят, если эльфы даже в мыслях могли его нарушить! Зато с людьми они раскрепощались и показывали свой буйный нрав во всей красе. Пожалуй, именно за возможность отбросить в сторону этикет они так и любили мой народ.

Но сейчас зачем было молчать? Да они ненавидят людей механиков, но не игнорируют же их. Обычно такие встречи перерастали в агрессивные споры по части нашего мастерства. Порой доходило до смертоубийства. Городской Совет издавал закон за законом, чтобы только прекратилась постоянные склоки, но кто будет смотреть на эти писульки? Я лично не смотрел и с удовольствием всаживал пулю за пулей в очередную буйную головку.

— Мой гость не желает ли чаю?