Мертвому - смерть. Книга 2 (СИ) - Труфанова Елена Александровна

Конечно, такая женщина не станет гоняться за любовником и уговаривать продолжить отношения. Наверняка она ждет, когда Данила начнет бегать за ней и извиняться, что полез в квартиру Оли.

— О, голубки! Вы-то мне и нужны! — Илья чуть ли не пинком отворил дверь, удерживая в руках целую кипу документов. — Оленька, у меня не хватает трех твоих месячных отчетов и плана работы на четвертый квартал. А у тебя, — он свалил бумаги на стол, шуимно выдохнул и ткнул пальцем в Данилу, — вообще отчетов нет!

— Есть. Просто я сдавал их в другой должности, так что следующий отчет жди в конце этого месяца. Как и план работы на последний квартал. И Хейфец, — Оля нахмурилась, когда он назвал ее по фамилии, — совершенно точно сдавала отчеты. Посмотри повнимательнее.

— Да не знаю я, где смотреть, большая часть бумаг сгорела в старой конторе, так что приходится восстанавливать. У меня уже перед глазами постоянно эти буквы мелькают. А еще бабка какая-то ненормальная написала нам заявление, точнее не нам, а полиции, но те быстренько это дело на Надзор спихнули, что вся ее семья — одержимы бесами. Надо бы проверить, со всей этой ситуацией с некросами не знаешь, чего ждать.

— Хорошо, я съезжу. Давай адрес.

— Захвати с собой кого-нибудь.

Данила кивнул и забрал у Ильи бумажку с адресом. Кого, кроме Вадима, он еще может захватить? Не Олю же? А Волкова куда-то запропастилась. Хотя искать пару для визита к старушке казалось ему странным.

Но все же Данила был рад распоряжению Ильи: Вадим не только довез его до дома старушки, который, к слову, располагался достаточно далеко от автобусной остановки. Странно что такое место могло сохраниться почти в центре города: над домами шумел путепровод, рядом — железная дорога, но маленькие уютные домики с огородами навевали ассоциации с деревней. Там даже гуси водились. Самые настоящие гуси, которые, к слову, перегородили им дорогу и никак не желали сходить с проезжей части. Вполне возможно, что в каком-то из этих дворов можно встретить и корову.

Дом, который они искали, находился в тупике, так что Вадим с трудом припарковал машину. Данила же осмотрелся по сторонам и подумал, что будь он некросом, тоже бы обосновался в таком вот тихом местечке. А что если их бабуля — и есть мертвяк, от которого сбежали родственники? И конторщиков он вызвал только за тем, чтобы прибить и отдать их тела для своих сородичей.

— Вадим, остаешься здесь. Если будет что-то подозрительное — сразу уезжай, меня не жди. Если не вернусь через пятнадцать минут — уезжай. Если…

— Будете вести себя странно — расплющу о дорогу, так, что мозги вытекут. Не первый день замужем, — кивнул он.

Данила же выдохнул, отгоняя неуместную трусость, и неуверенно постучал в калитку. Ему сразу же ответил местный шарик, разразившийся громким лаем.

— Цыц! Кто там?

— Сотрудники НИИЧАВО.

— Грешно шутить над пожилым человеком!

Через секунду на Данилу уже внимательно изучала обладательница удивительно прозрачных глаз. Видимо, от возраста они потеряли цвет, но при этом сохранили потрясающую ясность и осмысленность. И еще на старушке был самый настоящий пуховый платок, Данила уже давно не видел таких вживую.

— Прошу прощения. Привычка.

— Понимаю, служебные секреты. Пойдемте в дом, не дело это на пороге разговаривать.

Сразу же за порогом Даниле сразу же захотелось выйти обратно на улицу, настолько нестерпимо внутри пахло благовониями и воском. В маленьком коридорчике горели несколько десятков свечей и лампада, отовсюду со стен на него смотрели лики святых. Он никогда не был особенно набожным, да и сложно это при их работе, но сейчас не удержался и перекрестился.

Старушка укоризненно показала головой и сделала замечание, что Данила не правильно складывает пальцы и недостаточно низко кланяется, но, кажется, все равно осталась довольна его действиями.

— Не буду вас долго отвлекать, мне еще в церковь на вечернюю службу, — она бодро уселась на один из стульев и указала Даниле на другой.

— Хорошо. Почему вы подозреваете своих родственников в одержимости?

— Они отказались съесть просвиры!

Довод! А он-то и в само деле подумал, что напал на настоящий след некросов. Что ж, хотя бы в этот раз можно выдохнуть спокойно и вернуться в контору.

— И в церковь не ходят, а ведь мы каждые выходные, с тех пор, как сын семь лет назад забрал меня умирать в город, по воскресеньям бываем на службе. А тут все забросили.

Наверное, надоело, за семь-то лет. Но озвучивать это предположение Данила не стал, только сочувственно кивнул старушке.

— И вообще есть перестали. Знаете, я им приготовлю, а они посидят над тарелками, поковыряют и все выбрасывают. Только гадость свою из запаянных бутылок пили и все. Главное, травились бы сами, если хотели, так нет, они еще и детей этим пичкали. Нет бы фруктов или овощей им дать!

А вот это было уже намного серьезнее. Данила подался вперед и поправил очки. Старушка же все продолжала свой монолог.

— Как будто бы подменили всех. Придут вечером с работы, сядут рядышком и смотрят телевизор, до тех пор, пока не придет время спать ложиться. Дети молча играют, телефоны свои забросили, ноутбук даже не включают. Сын невестку в щечку целует и руку ей подает. Та же не пилит его совсем, а знай себе рубашки наглаживает. Загляденье, а не семья. Только вот не мои это. Бесы их тела заняли…

Данила вышел из ее дома ровно через четырнадцать минут и сразу же уселся в машину к Вадиму.

— Ложная тревога? — Скворцов без лишних вопросов завел двигатель и отъехал от забота.

— Похоже — нет. Семья этой старушки, даже имя ее забыл спросить, стала настолько идеальной, что людьми их уже не назовешь. Давай в контору, там заполним все бумаги, пусть волкодавы ловят целую ячейку некросов.

— А бабка-то почему не омертвячилась?

— Не знаю. Возможно, их уже не интересует настолько старое тело, возможно — в молитвах и регулярных походах в церковь больше силы, чем мы привыкли думать.

Елисей чувствовал себя пауком, раскинувшим свою сеть на многие километры вокруг. Сейчас он мог видеть мир тысячами камер подключенных к интернету устройств. И при желании — дернуть за кое-какие веревочки. Родственники были далеко, но все их шаги записывались и анализировались.

Отец, якобы ведущий переговоры, а на деле просто пьющий с дядей Саввой, и жалующийся на неприятности с Елисеем и то, что теперь ему придется искать другого преемника для семейного дела. Или же найти способ самому как можно дольше оставаться в строю. Рановато он списал сына со счетов, но оповещать об этом Елисей никого не собирался.

Мама, так же отлынивающая от работы, но в салоне красоты. Сейчас она тайком от отца договаривалась о курсе каких-то запрещенных уколов, призванных в кратчайшие сроки вернуть ей молодость. Елисей не нашел никаких внятных отзывов на этот препарат, так что просто заблокировал мамину карту. Нет денег — нет уколов. А просить у отца она не станет: после одного из таких курсов мама на неделю попала в реанимацию, началось сильное заражение крови, и врачи еле ее откачали.

Дядя Савва тоже не скучал, его запросы за прошедшие дни почти сплошняком состояли из информации о загробном мире и способах воскресить человека.

Бабка же радовала стабильностью: дом — приют — частная клиника — встречи с подружками. Такие же обеспеченные, как и бабка, они могли себе позволить хоть каждый вечер устраивать посиделки или ходить в театр.

Страшно, что любой, абсолютно любой из них может оказаться резидентом некросов. У каждого были мотивы и возможности. И желание приставить к Елисею улыбчивую, но точно не совсем живую медсестричку. Почему его до сих пор не убили? Зачем им конторщик под боком? Или все еще чувствуют к нему некое подобие родственных чувств?

Скорее — мертвяки ведут свои игры с Надзором, в которых Елисей — просто разменная монета. И вполне может оказаться, что он — единственный человек в этом доме, так что верить никому нельзя.