Четыре партии в шатрандж (СИ) - Райт Дамина

— Моя мать — королева Агрей! И другая мать мне не нужна, даже если она — богиня!

Амарель присвистнул.

— Ого! Я слышал, как Мэриэн звала тебя принцессой… вас, Ваше Высочество… но подумал, что просто так…

Эсфи почувствовала, как Мэриэн сжала её плечи. Уже не вырвешься.

— Агрей… принцесса Эсферета… да, я что-то такое слышал в Гафарса! — оживлённо продолжал Амарель. — Вы что, бежали? Почему?

— Многие знания — многие печали, — отрезала Мэриэн. Эсфи молчала — и так сболтнула больше, чем надо. Голос Амареля сделался обиженным:

— Если ты думаешь, что я кому-то выдам тайну Избранной…

— Я ничего не думаю, — прервала его Мэриэн, отпустила Эсфи и села обратно на землю. — Давай огонь добывать.

Огонь развести удалось, освежевать зверька — тоже. Эсфи слышала, как Амарель и Мэриэн занимались этим, иногда перебрасываясь парой слов. К тому времени стемнело и стало холоднее; Эсфи подтянулась поближе к костру, надеясь, что не обожжётся.

— Смотри, принцесса, чтоб искра на платье не попала, — прозвучал сбоку голос Амареля. Эсфи дёрнулась, посмотрела вокруг, прислушалась. Мэриэн не было.

— Мэриэн решила поискать воду. А меня оставила с тобой, — сказал Амарель.

Эсфи напряжённо посмотрела на него снизу вверх — почти сплошное чёрное пятно, и чуть-чуть белого — лицо и руки.

— Я сначала удивился: неужели доверяет? Потом понял — если по глупости попытаюсь тебя похитить, Мэриэн тут же вернётся. С мечом наперевес. Как тебе такой план?

— Никак, — угрюмо выдавила из себя Эсфи.

— Я тут посижу. Можно?

— А в чём Мэриэн принесёт воду, если у нас нет котелков? — спросила Эсфи, которая помнила истории в книгах: подвешенный над костром котелок, булькающее в нём варево, путники, занятые мирной беседой…

Амарель тоже, как видно, хотел занять её беседой.

— Мэриэн неоткуда доставать котелок. Она позовёт нас туда, только и всего. А ещё нам надо, наконец, пожарить это мясо.

— Угу, — пробурчала Эсфи. Хорошо, что она не видела освежёванную тушку — это сильно испортило бы ей аппетит.

— Я хотел спросить… Ты правда хотела бы стать обычным человеком? Променять свой дар на… хорошее зрение?

Эсфи помолчала, прежде чем опять буркнуть:

— Угу.

— А я — наоборот, — Амарель коснулся её руки своей, и Эсфи разрешила ему это сделать — от удивления.

— Правда?

— Нет ничего лучше волшебства. Волшебство — это… это же сила! — В голосе Амареля был почти такой же восторг, как тогда, когда он говорил о Кальфандре. — С ним можно стать могущественным.

— А потом сделать так, чтобы везде была вера в твою богиню? — прямо спросила Эсфи.

Амарель ответил не сразу и неуверенным тоном:

— Я… я бы никого заставлять не стал.

— Ты согласился бы ходить без руки или ноги? Или не слышать, не видеть?

— Да, в обмен на волшебство, — поколебавшись, отозвался Амарель.

Эсфи отодвинулась от него и стала нащупывать на земле травинки, потихоньку вырывая их одну за другой.

— Один раз я слышала, как говорили Мэриэн… и мама, — вспоминать о матери было больно. — Про родителей, которые очень сильно хотели, чтобы у них был ребёнок-дэйя. Но этого не вышло. И тогда эти родители решили… что просто нужно искалечить ребёнка. Пока он маленький. И он станет дэйя, боги его благословят... И его дар принесёт много денег, много богатства.

Слёзы потекли у Эсфи из глаз.

— Мама и Мэриэн… они не знали, что я их слышала. Они говорили об этом, а я не могла уйти. Но потом я всё-таки убежала.

Амарель молчал — наверное, слов не мог найти, или понял, какую сейчас глупость сказал. Из-за него Эсфи вспомнила про этого несчастного ребёнка и как она плакала всю ночь напролёт, а когда успокоилась, решила никому не говорить об этом…

До них донёсся весёлый голос Мэриэн:

— Эй! Я нашла замечательный ручей!

VIII

Мэриэн то засыпала, то просыпалась. Когда время приблизилось к рассвету, она привстала, протёрла глаза кулаками и обнаружила, что Амарель куда-то пропал.

Прошлой ночью такого не было, хотя Мэриэн не спала вовсе. Отчего-то у неё появилось дурное предчувствие, а своим предчувствиям Мэриэн доверяла. Она немного поколебалась, слушая сопение Эсфи, а потом встала, стараясь не шуметь, и прошагала через всю поляну, чтобы затем выглянуть из-за деревьев и прислушаться. До Мэриэн донеслось… пение.

Она замерла, нащупывая на поясе рукоять меча. Сделала ещё несколько шагов, силясь разобрать слова песни. И тут же облегчённо выдохнула: это был Амарель.

Вздумал петь перед рассветом, тоже соловей нашёлся! Мэриэн чуть не выбранилась вслух. Оглянулась, чтобы посмотреть, как там Эсфи. Всё было спокойно, так что Мэриэн не удержалась и отошла ещё дальше от поляны, чтобы послушать Амареля. Кажется, у него был вполне приятный голос.

При дворе королевы Агрей было немало певцов и музыкантов, но песня, доносившаяся до Мэриэн, не походила на те, что она слышала раньше. В ней звучала удивительная, искренняя страсть... Зачарованная, Мэриэн подобралась ближе к певцу — теперь она могла его видеть. Амарель стоял на коленях, словно молился, а потом воздел руки… и Мэриэн очнулась. Кальфандра. Это гимн Кальфандре!

Чары рассеялись, как предрассветная дымка. У Мэриэн пропало желание слушать, она развернулась, умудрившись не наступить на обломанную ветку, и хотела уйти. Сзади раздался крик… Мэриэн вздрогнула, с раздражением подумала, что этот фанатик-жрец скоро совсем с ума сойдёт. И решительно пошла прочь, но крик повторился снова. Это был зов на помощь! Мэриэн оглянулась на Амареля — а в следующий миг рванулась к нему, на ходу выхватывая меч из ножен.

Амарель был не один. Эмегены напали с двух сторон — Мэриэн отчётливо разглядела неуклюжие, огромные фигуры.

Она налетела на того, который готов был обрушить свою дубину на Амареля. Ударила мечом, ранив в бок. Эмеген взревел и повернулся к ней, пока Амарель отбивался от его собрата корявым деревцем, которое вчера выкопал из земли. Мэриэн ударила своего противника ещё раз, и клинок глубоко вошёл ему в живот. Эмеген замер, держа дубину в поднятой руке. Мэриэн выдернула из его туши окровавленный клинок, и, уронив своё оружие, эмеген тяжело повалился вперёд. Мэриэн еле отскочила.

Второй эмеген вдруг оказался сзади и обхватил её ручищами так, что стало больно, и Мэриэн вскрикнула. Она успела заметить, что Амареля эмеген обезоружил, но убить не успел — поспешил к ней. Видимо, испугался меча.

Амарель смотрел на них округлившимися от ужаса глазами. Мэриэн едва могла дышать — так стиснул её эмеген. Он задушит её, или меч выкрутит из пальцев. Вспышкой промелькнуло воспоминание о том, как недавно Амарель тоже стоял и ничего не делал, пока Мэриэн и Кебек дрались вдвоём против эмегенов…

Камень просвистел мимо, и хватка эмегена мгновенно ослабела. Мэриэн живо отпрянула, набирая больше воздуха в лёгкие. Раздался шум падающего тела, и, обернувшись, Мэриэн занесла меч, но услышала торопливое:

— Стой!

— Что? — спросила Мэриэн, не глядя.

— Его надо допросить, — надо отметить, Амарель быстро оправился от испуга.

— И то верно, — Мэриэн опустила меч и тут же спохватилась: — Эсфи!

Амарель кинулся на поляну, но скоро вернулся.

— Спит. Только во сне бормочет. Мы же не будем её будить?

— Конечно, нет. А вот этому, — Мэриэн указала клинком на бесчувственного эмегена, — придётся скоро прийти в себя.

Раньше их было трое братьев. И когда эмеген назвал имена — Га-Ар, Саа-Сие, Ша-Ар, и рассказал всю историю, Мэриэн немного пожалела, что не убила его сразу.

Га-Ар вместе со своим братом Саа-Сие побежал за беглецами, когда их настиг каменный ливень. Эсфи постаралась на славу, как помнила Мэриэн, и теперь Га-Ар рассказал, что его брату камень угодил в висок. Эмегенская кость крепка, но даже она не выдержала.

Амарель, переведя эти слова, поднял на Мэриэн свои чёрные глаза: