Отельер из иного мира (СИ) - Чехин Сергей Николаевич

По грязной грунтовой дороге добрались до высоких ворот, подпертых бревнами, точно при осаде. Слева к стене прижалась двухэтажная каменная казарма, справа — склад стройматериалов и небольшая кузница.

— Генри! — взвизгнула Инга, сложив ладони рупором. — Мастер Барко!

Схватил ее за плечо и повернул к себе — возможно, излишне резко, но истерику стоило подавить в зародыше, и без нее проблем хватало.

— Успокойся, — прошипел в лицо, посчитав, что время для выканья и расшаркиваний прошло. Чай, не бал и не деловая встреча.

— Где все? — в округлившихся глазах блеснул страх. — Где они?

— Там же, где и всегда, — строго, но спокойно произнес в ответ. — Правильный вопрос: где мы?

— Что… что вы такое городите?

— Инга, мне и самому это край как не нравится. Но ради всех, блин, богов — не мешай и не лезь на рожон.

— Вы… — секретарь явно хотела устроить отповедь по всем правилам, но вдруг ее внимание привлекло нечто за моей спиной. — Смотрите — факел!

Обернулся — и правда, около узкого пролома в двухстах шагах от нас мерцал огонек — круглый, ровный и призрачный, как и огарок в фонаре. Свечения едва хватало, чтобы вырвать из мрака вытянувшийся по струнке силуэт гвардейца. И не успел я слова молвить, как девушка помчала к нему, размахивая руками и зовя на помощь. Похоже, она на радостях готовилась броситься парню на шею, но по счастью догнал ее раньше, схватил за талию и остановил.

— Да что вы такое делаете?! Пустите! — Инга попыталась освободиться, извиваясь, точно змея в тисках. — Стража! Стража!

Воин шагнул к нам — бледный, тощий, с запавшими глазами и здоровенной — кулак пролезет — дырой в груди. Судя по размеру, стреляли не иначе как из фальконета, и с таким ранением бедолага не прожил бы и минуты, и уж точно не стоял бы на часах у бреши в стене. Но это ничуть не помешало ему захромать прямо к нам, хрипя и протягивая скрюченные пальцы.

Инга завизжала на всю округу и обмякла. Попытался взять ее на руки, но наступил на подол и рухнул рядом, потратив на возню и без того скупую фору. Мертвец (зомби, призрак, неважно) неумолимо надвигался, а бросить девушку на растерзание я не мог — не по-мужски это. К тому же, враг не пытался вытащить висящий на ремне палаш, и фехтовальный поединок мне не грозил. Чуть присев, со всей силы рубанул тростью в незащищенную шею, и острое тельце кальмара вонзилось в плоть по самые бриллиантовые глазки. Раздался звук, точно в раскаленное масло щедро плеснули воды. Гвардеец взвыл, схватился за свежую рану и попятился, а я в тот же миг закинул Ингу на плечо и потрусил в сторону дворца.

Запер двери на засов, усадил помощницу за ее рабочий стол и легонько похлопал по щекам. Ресницы затрепетали, Инга резко и глубоко вдохнула и открыла глаза.

— Что это было? Такая дыра в груди, но он шел… Как?

— Черная магия, — хмыкнул, не найдя более вменяемую причину.

— Ну да… — она достала из выдвижного ящика хрустальный шкалик с чем-то крепким и янтарным и плеснула на полногтя в граненый стакан. — Вас, похоже, тоже околдовали.

— С чего вдруг? — и эта что ли догадалась? Ривер хотя бы ведьма и имперский дознаватель, а тут простая секретарша. Будто на лбу все написано.

— Стрейн, которого я знала, повел бы себя совсем иначе.

— И как же?

— Похоже, до утра нам не дожить, — Инга опрокинула стакан и поморщилась. — Так что скажу, как думаю: вы бы забились под кровать, только пятки бы торчали. И уж точно не бросились бы на ожившего мертвеца с одной лишь тростью.

— А что, мне часто приходилось драться с нежитью?

Вопрос, казалось, застал спутницу врасплох. Она взглянула с неприкрытым любопытством и пожала плечиками.

— Нет. Наверное…

— Ну вот. Суровые времена требуют суровых решений.

Инга вяло улыбнулась.

— И давай, не кисни. Доживем мы до утра, никуда не денемся.

— Занятно вы порой выражаетесь. От солдатни понабрались?

— В том числе, — не стал рушить придуманную за меня легенду.

С берега донеслись приглушенные крики и звон стали — похоже, у причала началось небольшое сражение, вот только кого с кем?

— Помощь пришла! — девушка вскочила и сцепила пальцы у груди.

Я не разделял ее энтузиазма, но проверить стоило. Но после первого же шага к двери спутница окликнула меня и прошептала:

— Надо вооружиться.

В каморке под лестницей оказался целый склад, где изящные шпаги соседствовали с зазубренными топорами, а покрытые гравировкой мушкеты — с примитивными луками. Нет, это был не арсенал, а самый настоящий музей — частная коллекция мастера Вильяма, где каждый экземпляр снабжался подробным описанием. Вот это — алебарда степного воеводы, это — кинжал дикарей с далеких островов, а это — пистолет, из которого застрелился пиратский адмирал вместо того, чтобы сдаться в плен окружившей его имперской флотилии. И пока у меня разбегались глаза от развешанного по стенам разнообразия, Инга успела зарядить нам по пистолету и надеть портупею с укороченной и облегченной шпагой.

Я же выбрал рапиру — достаточно длинную, чтобы держать всяких упырей на расстоянии, и увесистую, чтобы в случае нужды раскроить башку. Перекинув ремень через грудь, взял фонарь и первым окунулся в соленую прохладу ночи. Без происшествий добравшись до берега, мы стали свидетелями странной и пугающей схватки: гвардейцы в кирасах и шлемах дрались с оборванцами в потертом грязном тряпье. И те и другие выглядели так, словно их только что отрыли из братской могилы — изрубленные, окровавленные, посеченные картечью. Кто без руки, кто с простреленной насквозь головой, у кого гроздьями свисали кишки из распоротых животов.

Но никто, казалось, не чувствовал боли, а то и вовсе не замечал увечий. Сталь высекала искры, мушкеты глухо лаяли, но не было в этой схватке ни победителей, ни проигравших. Не было — и быть не могло. Но вот лязг и рев пронзил тонкий колокольный звон, и как я не вглядывался, так и не смог понять, откуда именно доносится звук. Стеклянная трель лилась сразу отовсюду, со всех сторон и направлений, и все до единого услышали ее и обернули изуродованные лица к океану. А там, строго посреди лунной дорожки приближался белый — точно из мрамора — корабль с косыми парусами. И как ни вглядывался, так и не заметил ни на палубе, ни на мачтах ни одного матроса. И нет, это не корабль-призрак. Это — корабль для призраков.

— Наконец-то прибыл… — прошептала девушка в простеньком платьице и как завороженная пошла к воде, не обратив на нас никакого внимания.

— Дождались… — крякнул коренастый мужичок с плеткой за поясом, ведя за собой бригаду крепких парней.

— Боги! — Инга повисла у меня на руке. — Что это?

Мертвые брели отовсюду. В основном солдаты от стен — не меньше сотни, они выступали прямо из темноты и шли к берегу, где сияющий неоном прибой омывал струпья и шрамы. Попадались и рабочие — с проломленными головами, раздавленными ребрами и следами тяжелых инфекций. Мелькали тут и там женщины — пожилые, изможденные непосильным трудом, и совсем молоденькие, с кровью на запястьях и въевшимися в шею бороздами. Перед нами нестройными потоками протекала вся история «Праведного кальмара» — от краеугольного камня и до сих дней. И очень скоро мы станем ее частью, если не найдем способ обратить все вспять.

— Вильям! — секретарь дернула за манжету. — Сделай что-нибудь!

Корабль медленно надвигался под раздутыми парусами, хотя я не чуял ни дуновения ветерка. С рассветом (а может и раньше) все неупокоенные души навсегда оставят этот берег. Погибшие под завалами. Пропавшие без вести. Загнувшиеся от невыносимых условий. Покончившие с собой из-за издевок и домогательств. И мне край не хотелось составить им компанию.

— Уходим. Быстро.

На нас корабль не действовал (пока), но остальные призраки не могли отринуть слепящего и столь притягательного сияния. Этот свет манил, как замерзших путников — костер, но мы или находились у самой границы миров, или переступили ее совсем недавно и не успели всей душой возжелать покоя в посмертии. Пока шли, стараясь не смотреть в распахнутые немигающие глаза бредущих навстречу мертвецов, судорожно сводил все ниточки воедино.