Мир победившей Смерти (СИ) - Зверев Павел Александрович

— Да я хер его знает! — возмутился я. — Ни разу не москвич!

— Юр, — голос Кости начал звенеть от напряжения. — Смотайся до родителей моих. Пожалуйста.

— Адрес в телегу кинь, — не стал я спорить. — Дальше по обстоятельствам. У нас тут вояки, вертушки, БэТэРы. Надеюсь, смогут раскидаться. Выстрелы и взрывы на всю Москву бахают! Хрен они теперь газами отмазаться смогут!

— У нас тихо, — сглотнул друг. — Черт, Юра, как доберешься, набери.

— Всё, не ссы, — бросил я. — Сделаю всё, что в моих силах. Поднимай наших.

Сбросив вызов, я даже как-то немного успокоился. У нас тишина, уже хорошо. Хотя там и стрелять-то не кому, но с другой стороны патрульных видел прилично. Черт! Идиоты, мля. Газ галлюциногенный. Как Москву прикрыть, так они не поленились армейские части пригнать, уроды.

— Юр, насколько всё плохо? — голос Алексея прозвучал на удивление спокойно.

— Не знаю пока, — дернул я плечом и тут тренькнуло сообщение. — Нам в Люблино надо. Далеко отсюда?

— Минут сорок, если без пробок, — спустя мгновение ответил Ратнер. — Это что вообще происходит? Вторжение какое?

— Оно самое, — выдохнул я. — Гости с другого мира. Если коротко — магия, нежить, личи. А теперь молча подумали, представили и замолчали. Мне на дороге сосредоточиться надо.

Правды ради, Катя, как раз-таки молчала. Но это я так, острастки для. В голове до сих пор не укладывалось, что всё завертелось настолько серьезно. Теперь нужна инфа и срочно.

— Инет насилуйте! — снова бросил я. — Нужна любая инфа! По пробкам, по новостям! Всё, что покажется странным!

Примерно через два квартала уже стало невозможно объезжать длинные пробки. Выстрелы были слышны еле-еле, а люди так вообще, бродили по тротуарам, словно ничего не случилось. Они еще не в курсе, они еще не знают. И теперь я хотел только одного — чтобы армия справилась и не допустила прорыва нежити дальше по городу. Да, сейчас итак будет много жертв. Очень много. Но, если твари прорвутся, то станет совсем плохо. Причем со всех сторон.

Костины родители встретили нас, как родных. Даже удивились немного. Но вот все наши рассказы воспринимались в штыки. Нет, агрессии никакой не было, была лишь жалость. Жалость к тем, кто попал под атаку террористов и надышался газом. Да нам даже скорую предложили вызвать! Только вот по знакомому всем номеру никто не отвечал. Занято там было. Как, впрочем, и по номеру вызова полиции, МЧС и даже до газовых служб и тех дозвониться не получилось. Ну а на попытки вывезти их из города, Костины родители ответили категорическим отказом. Позвонил бы самому Кости, да связь оказалась перегружена, а интернет, фактически закончился. Всё, что осталось, так это телевидение, опять же, со сбоями, да радио, где по всем волнам крутили повседневные передачи.

— Юр, — обратился ко мне Алексей, стоило мне выйти на балкон, — что делать будем?

Костины родители жили в десятиэтажном муравейнике, на предпоследнем, мать его, этаже. Вид отсюда открывался прекрасный, тут даже не поспоришь. А еще балконные окна смотрели, как раз в ту сторону, где сейчас была открыта трещина.

— Если хотите, можете уезжать, — мотнул я головой. — Я другу обещал, так что оставить их не могу.

Помолчали.

— Ты ведь знаешь куда больше других, да? — нарушил тишину Ратнер.

— Есть такое, — не стал отпираться я. — И рубины эти, они с той стороны. Поэтому аналогов на Земле им и нет.

— Что ж, — вздохнул Алексей. — Это многое объясняет. А скажи, твои способности, артефакты это, это что вообще?

— Магия, — пожал я плечами. — Самый простой и одновременно сложный ответ. Знаю не больше вашего, так, предположения одни.

— Понятно, — пробормотал Ратнер.

После разговор как-то не ладился. Я был напряжен и немного зол на упертых родителей Кости. Нет, понять их можно, сказки какие-то рассказываю. Но, черт подери! И на этом всё возмущение утихает. Кинжал на своей ладони я тоже им показал. Побледнели, да, кто ж спорит. Но тут даже гадать не надо было, когда услышал от них, что видимо пары газа остались на нашей одежде и всё это им мерещится.

Квартира у Костиных родителей просторная, места на переночевать хватило всем. Всю ночь до самого утра я не сомкнул глаз. Пил кофе литрами и часто выходил на балкон, слушая ночной город. Из самого главного отличия, так это звуки сирен, которые практически не умолкали. А вот телевизор и радио молчали. Интернет не грузился, связи не было. Так что всё это время провели в неведении и на нервах. Катя, кстати, довольно быстро пришла в себя, но смотреть мне в глаза как-то опасалась. Да и на вопросы отвечала холодно и односложно. Ну а я, видя это, решил к ней не приставать. Пусть сначала переварит новый мировой порядок, а уже после будем продолжать общение.

Понемногу нервное напряжение отпускало. Где-то с трех часов ночи по всем радиостанция, словно под копирку, шло только одно сообщение. Ситуация, мол, под контролем, паника ни к чему. И как-то хотелось в это верить.

На протяжении всей ночи довольно часто удавалось услышать гул вертолетов. Пару раз даже над нами пролетал десяток, причем явно боевых, а не какой-то там гражданской авиации. Истребителей вот не было, что однозначно хорошо. А то если бы подняли в воздух эти машинки, считай всё, дело труба.

Утро встретило нас ярким солнцем и морозцем под минус пятнадцать. Смешно, конечно, но для местных это прям трагедия. Просыпались все тяжело, с больной головой, но эта боль быстро выветрилась, стоило только включить телевизор. Ни по одному каналу не было ни передач, ни реклам, ни чего-то другого. Только надпись, гласившая, что в восемь утра будет прямое включение с министром обороны России.

В восемь утра, все собрались у телевизора, словно, мать его, в Новогоднюю ночь. Шампанского только не хватало, хотя я бы чего-нибудь выпил. Нервы ни к черту и за целую ночь без сна настроение скатилось куда-то под плинтус.

Когда картинка ожила, сменив надпись, перед нами предстал человек в военной форме, сидящий за большим белым столом. Кабинет пустоватый, но просторный. Единственное, в чем заключалась странность, так это в том, что лицо было мне незнакомо. Хотя надпись внизу экрана и гласила: министр обороны России — генерал-армии Беляков Евгений Геннадьевич.

— Насколько помнится, — озвучил мои мысли Ратнер, — еще вчера министром обороны был другой человек.

Военный на видео, тем временем, сидел спокойно. Вообще на вид суровый мужик. Лет пятьдесят, подтянут, с сединой на висках. Усы и борода аккуратно обрамляют лицо. Глаза карие, смотрят с лёгкой прищурью. На левом виске виднеется рваный шрам. Подбородок немного узковат, нос пусть и ровный, но перебит в центре. Верхняя губа с левой стороны тоже пересечена шрамом. Сложенные в замок руки, что лежат на столе, производят сильное впечатление. Форма надета не по уставу: верхние две пуговицы на рубашке расстёгнуты.

— Уважаемы Россияне, — начал он жестким глубоким голосом, — Вчера, восемнадцатого января, мы столкнулись с неведанным. С чем-то неизвестным и противным самому пониманию слова «жизнь». Эти существа, эти монстры, они — неживые. Нежить, как могут называть их сведущие в этой области. Еще несколько часов назад, — хмыкнул он, — я бы назвал таких людей самое слабое, так это фантазёрами, гиками, если хотите. Но сейчас реальность такова, что наша Земля начинает соприкасаться с другим миром. Мы еще не знаем всех физических процессов, на ясно одно — как прежде уже не будет.

На несколько секунд воцарилась тишина. Генерал давал время каждому осознать его слова.

— Вчера погибло много людей, — продолжил он. — И военных и простых гражданских. Сейчас мы только составляем списки, но уже сейчас, по предварительным данным, их больше тысячи. Но, что самое страшное, подобное произошло не только у нас. Америка — Лос-Анжелес, Китай — Чунцин, Германия — Берлин, Бразилия — Рио-де-Жанейро. Количество погибших везде разнится, но в любом случае это страшная трагедия для каждого жителя Земли. Да, именно так. Не для какого-то города, страны или нации. Для всех нас, для человечества.