Вероника Иванова - Отражения (Трилогия)

— Занятно, — послышался женский голос.

— Пожалуй, — согласился мужской, хриплый.

— И часто вы проводите такие сеансы, милейший Лакус? — хохотнул густой бас. — В следующий раз непременно приведу своих приятелей!

— Господа, надеюсь, вы не разочарованы увиденным? — осторожно осведомился устроитель торгов.

— Не волнуйтесь, лично я довольна! — Могу поспорить, покупательница улыбнулась, как сытая кошка. — Товар в самом деле заслуживает внимательного рассмотрения.

— И всё же он слишком хрупкий, — неуверенно возразил её собеседник.

— Количество мяса на костях — дело наживное. Гораздо важнее то, что прячется в этой головёнке!

— Ой, и много ты можешь знать о его сообразительности?

— Он действовал не так уж плохо, согласись! Довольно уверенно и надёжно. Самое главное, он не растерялся.

— Не растерялся? А почему на его роже было написано такое искреннее удивление по поводу происходящего?

— А ты себя видел, мой милый, когда попадаешь в неожиданную и опасную ситуацию? Дурак дураком.

— Много ты меня видела в опасных ситуациях!

— Полно ссориться, голубки! — Это снова пророкотал бас. — Мы же пришли сюда не для выяснения ваших личных качеств, а совсем наоборот — чтобы оценить эту, с позволения сказать, бледную немочь.

— Я так понимаю, ты не примешь участия в торгах? — вкрадчиво поинтересовалась женщина.

— Это ещё почему?

— А зачем тебе «бледная немочь»?

— Действительно, зачем? — оживился хриплый голос.

— Ага, сразу накинулись... Я просто высказал своё мнение. А мяса нарастить несложно: пару месяцев кормить поплотнее да гонять нещадно — и мать родная не узнает!

Я содрогнулся. Нет, насчёт «кормить» я не против, но «гонять»... Ни за что!

— Смею узнать, господа готовы к тому, чтобы предложить свою цену? — вновь встрял в разговор Лакус.

— Вполне, — ответила за всех женщина.

— Итак?

После непродолжительной паузы я услышал первые цифры:

— Десять «орлов», — предложил бас.

— Как мелко! — усмехнулся хриплый голос. — Я дам пятьдесят.

— Пятьдесят пять.

— Шестьдесят.

— Шестьдесят пять.

С такими темпами они могли бы торговаться ещё пару часов, но у других покупателей на этот счёт существовало своё мнение. Странное, но твёрдое.

— «Дракон», — припечатала женщина.

— Вы не оговорились, почтенная? — В голосе Лакуса сквозили нотки недоверия.

— Вы плохо слышите?

— О, что вы, почтенная! Просто такая сумма... — Торгаш уже подсчитывал прибыль, но, соблюдая внешние приличия, изобразил на своём лице удивление. Как мог. Получилось неискренне и забавно.

— Вы вознамерились подвергать сомнению мои слова?

— Ни в коем разе...

— Два «дракона». — Обладатель этого голоса не принимал участия в дискуссии, но сам голос показался мне смутно знакомым. Где-то я его слышал, и совсем недавно...

На Лакуса было страшно смотреть, так он побледнел. В самом деле, две золотые монеты за ничем не примечательного человека — цена неслыханная. Однако же богатые люди здесь собрались...

— Мастер, вижу, вы не изменяете своим принципам — мало говорить, но много делать, — с усмешкой проворчала женщина. — Хотите поспорить со мной из-за этого мальчишки?

— Я не собираюсь спорить, я просто куплю его. — Голос был спокоен, как скала.

— Зачем он вам, Мастер?

— А зачем он тебе, почтенная? Ну, обучишь его паре фокусов, а что дальше? Да он при первом удобном случае сбежит из-под твоей опеки. И будет прав.

— Вы так невысоко меня цените? — обиделась женщина.

— Просто я видел то, чего не заметили все вы, — спокойно ответил Мастер.

— И что же, например?

— Пусть это останется моей профессиональной тайной. — Судя по голосу, он усмехался.

— Тогда я не уступлю! — упёрлась женщина. — Три «дракона»!

— Пять, и закончим торги. Или ты готова потратить больше золота?

Ответом стало унылое молчание.

— Товар продан. Желаете получить его сейчас, Мастер? — залебезил Лакус, и я его понимаю. Пять золотых монет на дороге не валяются. Пять полновесных «драконов» за одного недоделанного... Поздравляю, Джерон, ты сильно вырос в цене!

— Нет, мне не к спеху. Через пару часов на север уходит торговый обоз. Я договорился с хозяином, он доставит товар в назначенное место. Получите плату...

Звон монет скрепил сделку, и участники аукциона покинули зал. Меня тоже потащили на свежий воздух...

Как оказалось, дом, в котором проходил странный аукцион, располагался неподалёку от северных ворот Улларэда. Для меня это стало приятной неожиданностью — всего несколько десятков шагов по узкой улочке, петляние в толпе людей, намеревающихся войти в город и покинуть его, и ещё пара минут до места стоянки обоза. Маленький такой оказался обоз — десяток телег, к каждой из которых прилагался возница, да ещё с десяток головорезов, нанятых для охраны. Телеги были нагружены плотно, но не чрезмерно, значит, есть расчёт на то, что в непредвиденных случаях впряжённые в них лошадки вполне способны развить приличную скорость. Наводит на невесёлые размышления...

Хозяин обоза выглядел типичным ветераном многочисленных войн, вышедшим в отставку и открывшим собственное дело: тяжёлый, но не грузный, спина прямая, как шест, окладистая аккуратная борода, подкрученные усы, усталый прищур человека, много повидавшего в жизни. Одежда хоть и с потугой на достаток и уважаемое положение в обществе, но тяготеющая к походной, а не к придворной. Отпустив подручных Лакуса (к безмерному счастью вашего покорного слуги — вместе с удавкой) и окинув взглядом мою покрытую мурашками грудь, он покачал головой и велел одному из возниц принести что-нибудь из одежды. «Что-нибудь» оказалось давно потерявшей форму и цвет фуфайкой из толстой пряжи, в которую я нырнул с плохо скрываемым наслаждением после того, как размял наконец-то освобождённые от пут локти.

— Ещё одно, парень... — Купец помедлил перед тем, как достать из сумки то, чего я ждал. — Знаешь, что это?

Ошейник, что же ещё? Стальной, как я понимаю, с бляхой, на которой изображён занятный, но совершенно незнакомый мне узор. А вот то, что сталь обтянута тонким кожаным шнурком, меня несколько удивило. Забота об удобстве? С какой это радости? Впрочем, это личное дело моего новообретённого хозяина, с которым я пока что не имел удовольствия познакомиться. А вот почему этот-то взрослый дядя так смутился? Я же, по всем существующим законам, в данный момент — не более чем вещь без каких бы то ни было прав, зато с кучей обязанностей... Или он не уверен в этом?