Игорь Ковальчук - Рыцарь-маг

— Да, рыцарский обет — дело серьезное, — рассеянно согласился король. Он думал о том, что в ближайшие недели ему не придется брать никаких городов. Уэбо — хороший рыцарь и хорошо послужил ему. Кроме того, он — истинный рыцарь. Это надо поощрять. — Что ж, ладно. Отправляйся. Но самое позднее через три недели я жду тебя в Акре. Ты понял?

— Да, государь. Благодарю вас. — Дик поклонился и торопливо вышел из королевских покоев, пока государь не передумал.

— Гвальхир сказал, что эта пещера возле Иерусалима, у самого моря. Интересно, он знал, сколько миль песка и камней от Иерусалима до моря? — проворчал Дик, придерживая за повод коня, который, похоже, боялся темной трещины в скале и норовил отбежать от нее подальше.

— Держи его крепче, он чует магию, — подсказала Серпиана. Ее арабский жеребец оказался более послушен. Или, может, просто больше доверял ей. — И что ты сердишься на Гвальхира? Он не говорил, что пещера рядом с Иерусалимом. Он просто говорил об Иерусалиме, а потом о море. Он всего лишь лучше тебя знал, где находится море, а где — город.

— Когда это Гвальхир говорил вам о пещере? — обиженно спросил Трагерн, едва справляясь со своим конем. — Я думал, он только со мной связывался. Я думал, что буду у вас проводником...

— Перехвати узду у самых трензелей! — прикрикнул Дик. — Смотреть тошно, как ты обращаешься с конем! Всю спину ему сбил. Тебе бы на козлах ездить.

— Я что, похож на Тора?

— Кто это такой?

— Божество скандинавов.

— Он что, ездил на козлах? Он что, совсем сдурел? Или скандинавы сдурели, что поклонялись такому богу... Кстати, что за скандинавы?

Трагерн смотрел на Дика с болезненным любопытством, с каким поглядывают на человека, который порет жуткую чушь.

— Скандинавы — это викинги. Те самые, что в течение долгих лет заставляли каждого жителя Англии, Франции и Испании трястись от ужаса при виде любых парусов. Не слышал о таких?

Дик смущенно хмыкнул и отвернулся.

Лошадей, наконец, удалось завести в расщелину. Какое-то время усыпанная камнями тропинка шла между отвесными серыми скалами, а потом нырнула в узкую и низкую пещеру. Серпиана шла первой, вслед за ней — Трагерн, он все пытался давать ей советы, но только злил девушку, которая чувствовала магию куда лучше, чем он сам, и просто шла прямиком на ее «аромат». Она знала, что уже восстановила все свои силы, потерянные в момент временной смерти.

Серпиана сказала об этом Дику лишь накануне ночью, и он коротко кивнул:

— У тебя это заняло много времени.

— Где же много? — возразила она. — Если подобные мне живут тысячу и больше лет, то разве три года — много?

— Тысячу или больше? Тебе можно позавидовать.

— Зачем? Если ты вернешь магию в этот мир, ты проживешь не меньше. Маги живут дольше обычных людей.

— Я верну ее, — и добавил, улыбаясь: — Очень уж хочется подольше пожить.

Здесь, в пещере, было очень неуютно. Сухие стены тонкая взвесь пыли и песка наполняла воздух, то и дело становилось трудно дышать. Камни давили, как тиски, и кони бесились, молотя копытами, грозя переломать своим хозяевам ноги. Но те справлялись и вели испуганных животных дальше.

Потом стены резко раздвинулись и пещера стала большой. Не такой большой, как в горах Кипра, под Килани, — свод ее был виден, хотя на троих у них был всего один факел. Здесь не было ни спокойного, как зеркало, озера, ни искр хрусталя в стенах, ни соляных столпов — ничего, на что стоило бы кинуть взгляд. В такой пещерке проще всего было представить стадо, укрывшееся от непогоды, и двух-трех пастухов...

Или плотника с женой и чудесно родившимся ребенком, спокойно спящим в яслях...

Дик перекрестился и старательно прочел «Pater Noster». Вслух.

— Не бойся, — усмехнулся Трагерн. — Здесь нет Далхана. Можешь не стараться.

— Друид, если ты еще хоть раз вмешаешься, когда я буду молиться, получишь по ушам.

— Молчу-молчу.

Молодой рыцарь на всякий случай проговорил скороговоркой Credo, после чего огляделся.

— Ну и где здесь печать? И как ее нужно снимать?

— Печать не здесь, — сказал Трагерн, оглаживая по крупу наконец утихомирившегося коня.

— Так зачем мы сюда поперлись?

— Ты дашь мне договорить? Печать не здесь, но попасть в то место, где она находится, можно отсюда. И, кстати, легче всего. А как ее снимать, я не знаю. Я никогда ее не видел, и, думаю, Гвальхир тоже. Насколько я понимаю, ты и сам поймешь, что нужно делать, когда ее увидишь.

Дик снял камзол, стащил верхнюю рубашку и надел другую, поплотнее. Потом извлек из тюка тщательно завернутую в замшу кольчугу лорда Мейдаля и развернул ее. Тонкое плетение даже в свете факела сияло мягким лунным серебром. Он погладил кольчужку, полюбовался и ловко нырнул в нее. Металл облек его, как вторая кожа. Сколько он ни рассматривал это изделие неведомых мастеров, сколько ни оглаживал, не смог найти ни одного заусенца. А может, эту кольчугу делал не кузнец, а ювелир? Похоже на то.

Этот чудесный доспех был так тонок и легок, что его вполне можно было надевать на рубашку. Каждый раз Дик выбирал рубаху потолще, но в глубине души понимал, что это не обязательно.

Поверх он надел и плотно запахнул камзол. Затянул пояс с мечом — все тем же клинком лорда Мейдаля, не раз уже спасавшим его от гибели.

— Ты как на войну собираешься, — заметил Трагерн.

— Знал бы, где упасть, соломки бы подстелил, — невозмутимо ответил Герефорд. — Вот я и подстилаю. На всякий случай... Ну где там ваша печать? Показывай!

Трагерн распустил завязки вьюка и вынул черный мешочек. Оттуда появился маленький, словно игрушечный, золотой серп, на этот раз не с бирюзой, а с единственным рубином на кончике, потом небольшая палочка, изрезанная рунами огама, и горсть зерна. Молодой друид показал палочку Дику:

— Знаешь, что это такое?

— Откуда же мне!

— Омела. Дитя громовой стрелы. Если здесь, в пещере, прогремит гром или молния сверкнет, не пугайся. Все нормально. Обычная друидическая магия.

Он поднял руку, сжимая ладонь горстью, и осторожно разжал пальцы. Струйка золотистого зерна потекла вниз, но, не достигая пола, исчезала в воздухе. Тотчас потянуло свежим ветерком — не тем, что приходил со Средиземного моря и по вечерам разливался по берегу, и не восточным, надоевшим Дику до тошноты, а холодноватым, звенящим от влаги, свежим, с запахом мокрых полей и леса. Так пахло в Корнуолле. Молодой рыцарь даже оглянулся и тут же ощутил, как стены и потолок большой пещеры раздаются вширь, теряются во тьме. Он их и раньше плохо видел, а теперь понял, что не увидит вовсе, даже если скудный факел внезапно превратится в огромный майский костер.

Серпиана изогнулась и вдруг упала на землю змеей. Арабский жеребец фыркнул, отступил, но Уэбо успел перехватить его за повод и удержать. Остальные кони, наоборот, притихли, даже тот, на котором ехал Трагерн. Они сбились в кучу, должно быть, вместе чувствуя себя спокойнее.