Екатерина Полянская (Фиалкина) - Божьи пляски

— Я видела твою мать, — выпалила на одном дыхании и испытующе посмотрела на чернокрылого.

К этому времени он уже успел стянуть с себя почти всю одежду и завалиться на кровать, рядом с разложенным на ней добром. Смуглая кожа являла потрясающий контраст с белоснежными шелками, настраивая отнюдь не на разговоры по душам. Золотистые блики заходящего солнца делали его образ не таким мрачным. Габриэль вообще заметно расслабился после смерти Лилиты…

— И что?

Не простит, по глазам вижу. И никогда уже не поверит.

— Она просила поговорить с тобой…

— Ты этим сейчас занимаешься? — черные глаза сделались абсолютно непроницаемыми.

Вот же наказание на мою дурную голову! Пришлось отложить приготовления к празднеству на неопределенный срок. Я сгребла нарядное добро и переложила его в кресло, а сама устроилась рядом с Властелином.

— Нет уж, — чуть подрагивающие пальцы стали выводить замысловатые узоры на обнаженной груди. — Сами разбирайтесь. Просто хотела, чтобы ты знал. Прости, что напомнила…

Судя по проблеснувшему во тьме багрянцу, дела минувшие крылатого сейчас интересовали мало.

— Шкодница, — шершавые ладони пробрались под легкую ткань костюма, огладили живот и скользнули выше. Я возмущенно фыркнула, но радостное урчание тут же выдало меня с потрохами. — Приготовься извиняться долго и с удовольствием…

Мр, какое заманчивое предложение!

Ангел жадно притянул меня к себе еще крепче, и я инстинктивно выгнулась навстречу. Еще миг назад отстраненно-прохладный, сейчас он был одуряюще горячий. То, что нужно в пронизанном сквозняками Граде.

Влажные губы прочертили пылающую дорожку на шее и сместились на плечо. Я довольно взмяукнула и запустила когтистые пальчики в блестящие черные пряди. Внутри начинал плавиться огненный клубок.

Горячее дыхание обжигало кожу и заставляло блаженно жмуриться и мурлыкать. Оглянуться не успела, как оказалась опрокинутой на спину. Прохладный шелк приятно холодил разгоряченную кожу. Над головой трепетал от сквозняка полупрозрачный полог. Боги, неужели я до сих пор способна замечать такие вещи?!

Дразняще улыбнулась и попыталась притянуть к себе эту заразу крылатую. Чтоб знал, как провоцировать эмоционально неустойчивых шат! Вредный ангел легко увернулся и с ласковой насмешкой проговорил:

— Не-ет уж, мурлыка, я тебя еще не настолько простил, — шершавые ладони продолжали свое мучительно-дразнящее путешествие — от груди к бедрам. Теперь урчание чередовалось с тихими стонами.

Темный внимательно следил за моей реакцией.

Да уж, ключевое слово здесь, кажется, было «долго»…

Но душевного покоя разговорами о крылатой родне я его все же лишила.

Даже сгустившиеся за окном синеватые сумерки не смогли заставить Габриэля спокойно лежать на месте. Сначала он долго вертелся, будто не на прохладных простынях лежал, а на раскаленной сковороде. Я возмущенно шипела, но уснуть под его душевные метания так и не смогла. И откуда в этом крылатом столько энергии?!

В целях обеспечения собственному уставшему организму здорового сна попыталась обнять этого неугомонного и ласково коснулась губами теплой шеи. Все-о-о, спать…

— Бэлка? — в тягучем голосе промелькнули зловредные нотки. Сон начал незаметно отступать.

— Развратник, — проворчала я и натянула одеяло почти до самой макушки. Опыт тихонько нашептывал — не поможет. Если этому ангелу неймется, тонкое одеяло его уж точно не остановит. По спине побежали мурашки предвкушения. Нет, это определенно заразно!

— Да я не о том, — и улыбка такая открытая, почти беззащитная. Аж сердце дрогнуло. Оказывается, он и так умеет… — Доставай свои ножики, тренироваться пойдем.

О-о-о, лучше бы он меня соблазнил!

— Что?! — других слов, подходящих к ситуации, в шатьем лексиконе не нашлось, поэтому следующие несколько минут низверженный с глубокомысленным видом слушал переливчатое шипение. Пока наконец у него не закончилось терпение и меня едва ли не за шкирку выкинули из-под одеяла.

Тьфу ты! И ведь знала, с кем связываюсь…

Пришлось одеваться и на негнущихся ногах топать за рэй’тхи, на чем свет стоит костеря чей-то неугомонный характер.

Остановились в небольшом внутреннем дворике. Белоснежные стены надежно скрывали от посторонних глаз, а мягкий травяной ковер под ногами и аккуратно подстриженные кусты вокруг скрадывали звуки. Впрочем, не достаточно, потому как несколько припозднившихся крылатых все же заглянули на огонек.

Со времен первой неуклюжей тренировки я делала определенные успехи, чем, признаюсь, гордилась неимоверно. Да, сильной меня не назовешь даже с очень большой натяжкой. Ханатту Габриэля или его меч даже поднимаю с трудом, не говоря уж о том, чтобы свободно орудовать ими. Зато шатью верткость я научилась использовать по полной. И теперь так просто не позволяла чернокрылому обидно швырять себя попой на траву.

Замах — выпад — удар — поворот. Я ловко вывернулась из стальных объятий, успев при этом нежно лизнуть темного в щеку. Собравшиеся вокруг немногочисленные ангелы не скрывали недоумения.

Для белокрылых женщина с оружием в руках — странность и дикость. Для меня же с тех пор, как в жизнь вломилась одна темная личность, средство чувствовать себя увереннее. Впрочем, ангелы только наблюдали, не решаясь комментировать происходящее на их глазах безобразие.

В процессе очередного разворота взгляд наткнулся на еще одного зрителя. Худенькая фигурка притаилась среди густой растительности. Белоснежные волосы девочки ярко выделяли ее из темноты. Я чуть ножи из рук не выронила от неожиданности.

Низверженный тут же воспользовался заминкой и одним легким движением выбил из ослабевших рук оружие. Я в очередной раз шмякнулась на филейную часть.

— Внимательнее надо быть, — назидательно изрек ангел, нарочито делая вид, будто кроме нас двоих здесь не было совсем никого. — Таких глупых ошибок ты уже несколько недель не делала.

От необходимости придумывать достойный ответ меня освободило белокурое чудо, выскользнувшее из своего укрытия и смело шагнувшее к нам. Одна из крошечных фигурок, до сих пор лежащих в кармане, робко шевельнулась.

— Привет, — девчушка улыбнулась так открыто и искренне, что даже мрачный рэй’тхи дрогнул. Тонкая ручка потянулась к ханатте. — Дашь подержать?

Габриэль удивленно моргнул и судорожно сглотнул. Я почувствовала, как на губах возникает совершенно непрошеная улыбка. Вот же…

— Смотри не поранься, — опасное оружие перекочевало к юной ангелице. И подняла ведь! Даже взмахнула пару раз. Да-а, кажется, это у них семейное…