Оксана Панкеева - Поспорить с судьбой

Мэтр Истран сидел в кресле у зеркала, рассеянно что-то в нем созерцая. Он не выглядел ни сердитым, ни укоризненным, а скорее задумчивым и усталым.

– Доброе утро, мэтр… – робко начал Мафей.

– К вашему сведению, ваше высочество, уже одиннадцать, – заметил наставник. – Смею ли я поинтересоваться, как вы провели последние двадцать часов, которые вы отсутствовали?

Мафей глубоко вздохнул и сообщил, что провел это время не самым подобающим образом, в чем очень раскаивается и не хотел бы распространяться о подробностях. А также, что полностью осознает свою вину и готов понести соответствующее наказание, но рассказывать о своих похождениях ему стыдно.

Мэтр чуть улыбнулся.

– Что ж, ваше высочество, мне было отрадно видеть ваше раскаяние, хотя оно и не столь глубоко, как вы пытаетесь меня убедить. Следовало бы, конечно, надрать вам уши, которые вы, я вижу, начали украшать на эльфийский манер. Или воспользоваться методом некоего безымянного наставника, который учил вашего друга ремеслу, то бишь, палкой.

Мафей ужасом воззрился на наставника, затем перевел взгляд на зеркало. В зеркале отражалась не комната, где оно стояло, а знакомая площадка с кострищем и одиноко торчащим высоким камнем. Тем самым камнем, с которого он слез десять минут назад.

– Однако у меня есть основания сомневаться в действенности такого метода, – уже с легкой насмешкой продолжил мэтр Истран, заметив его испуг. – Поскольку, как я понял, ни плотника, ни сапожника из вашего друга так и не получилось. И, между прочим, можете ему передать, что он был совершенно прав, и что я охотно позанимаюсь с ним… факультативно. Насколько я понимаю, посвятить все свое время обучению он не имеет возможности?

Мафей судорожно кивнул, не отрывая глаз от зеркала.

– Должен также заметить, – продолжал мэтр, – Что ваш друг был прав и в том, что советовал вам остерегаться экспериментировать с наркотиками в компании эльфа, а также насчет их нечеткой сексуальной ориентации. И со своей стороны осмелюсь дать вам совет, а то я вижу, ваш новый знакомый научил вас всяческому непотребству, вместо того, чтобы научить чему-то полезному. Если он все-таки появится, попросите, чтобы он научил вас регенерировать. Я подозреваю, что вы на это вполне способны, но ни один человек вас этому не научит. Даже я. Людям это просто не дано. Где вы только что были, когда я с вами разговаривал?

– У придворных дам, – ответил Мафей, не зная, радоваться такому повороту дел или же отчаиваться. – я заходил к ним извиниться за вчерашнее… и узнать, как там все-таки Акрилла.

– Отрадно слышать, что вы сделали это без напоминания. И как же она там?

– Хвастается вовсю. Она… изменилась.

– Вы на себя посмотрите, ваше высочество. Как изменились вы от общения с этим непутевым эльфом. А ведь вы с ним просто общались, до секса у вас, хвала богам, не дошло. Во всяком случае я на это надеюсь.

– За кого вы меня принимаете! – обиделся Мафей, немедленно заливаясь краской. – Этого еще не хватало…

– В таком состоянии, в каком вы вчера пребывали, судя по описанию, бывает всякое, – заметил мэтр Истран. – Да вы садитесь, что вы стоите. Я хотел вас кое о чем расспросить. Ваш друг… Орландо, кажется так его зовут?

– Да, – еще сильнее зарделся Мафей. – Только это тайна.

– Понятно. Так вот, я заметил, что он выглядел не совсем здоровым, но через зеркало в человека нельзя заглянуть как следует. У меня сложилось впечатление, что он перенес нервный срыв или что-то в этом роде. Смею все же надеяться, что его состояние не есть следствием злоупотребления наркотиками. Что вы можете сказать по этому поводу?

– Он… – Мафей тяжко вздохнул, понимая, что всякие попытки что-то скрывать окажутся бесполезными. – Он… у него есть дар ясновидения.

– Ага, – протянул мэтр. – И он, видимо, слабый и стихийный, и нуждается в стимуляции?

– Да, – кивнул Мафей. – Поэтому он провел на скале двенадцать дней, пытаясь добиться видений… которые ему были нужны. О будущем… ну… о своем, так сказать, политическом будущем.

– И как он этого добивался?

– Как обычно. Пост, медитация и наркотики. А нервный срыв, как вы говорите, у него случился из-за того, что он увидел что-то страшное.

– Я догадываюсь. Он говорил вам что-то о конце света, если я не ошибаюсь, но вы не стали поддерживать разговор на эту тему. А напрасно. Я очень хотел бы узнать, что же он все-таки увидел. Действительно конец света, или просто собственную смерть. Неопытные ясновидцы часто путают эти две вещи. Впрочем, я надеюсь, что у нас еще будет возможность поговорить на эту тему. И еще я хотел спросить о завтрашней свадьбе его величества. Он делал какие-то предсказания об этом?

– Да, – вздохнул Мафей. – Я уже все сказал Шеллару.

– Ах, вот почему он так решительно отбросил вариант несчастного случая. А мне не сказал… Ну что ж, ваше высочество, пойдите, пожелайте доброго утра его величеству, а то ведь он за вас тоже переживает, как будто ему больше не о чем переживать… Одна эта свадьба чего стоит. Кстати, что это мне рассказали о каком-то магическом поединке, в котором вы сразили бакалавра школы Змеиного глаза Алоиза Браско, заточив его в глыбу льда? Во-первых, я вас этому не учил, а во-вторых, с каких это пор ученикам разрешены поединки?

– Да никакой это был не поединок… – засмущался Мафей. – Он просто на меня напал, не спрашиваясь, хочу я с ним драться, или нет. А со льдом у меня случайно получилось. Наверное, что-то перепутал.

– Вот как? И вы хотите сказать, что это не ваш друг Орландо научил вас этому милому фокусу?

– Нет, – невинно похлопал глазами Мафей. – Он меня учил другим фокусам, но у меня что-то плохо получается. Он сказал, это потому, что огонь – не моя стихия.

– Совершенно верно, ваши стихии – вода и воздух. А он, значит, по огню?

– Да, – чуть улыбнулся Мафей, радуясь, что отмазался. – Он ладонью гладит штаны… И вообще… Можно мне идти? А то ведь Шеллар переживает…

– Идите, – засмеялся маг. – А то ведь… впрочем, ладно, идите. И впредь вас убедительно попрошу предупреждать меня, если куда-то уходите. И больше не пить на равных со столетними эльфами.

– Ну, и что? – сказал где-то вверху низкий мужской голос с четкими властными интонациями. Кантор сначала не понял, откуда он раздается, с крыши, что ли? Затем, ощутив щекой холодную твердую поверхность, понял, что уже не висит, а лежит на полу, потому и голоса доносятся сверху.

– Ничего, – флегматично откликнулся палач. – Молчит.

– Совсем молчит? – уточнил властный голос.

– Не совсем, разумеется. Очень живописно матерится, причем на чистом голдианском почти без акцента. Но по делу ничего пока не сказал.