Илья Новак - Битва Деревьев

— Это мракобестий, — громко произнес Эльхант. — Не живые орки, мертвецы.

— Разойтись строем! — прокричала Лана, вскакивая. — Всем стать…

— А земля чего дрожит? — спросил Орхар, поигрывая цепом. — Да мелко так…

Эльхант крутил головой — и нигде не видел Повелителя Праха. Орки шли нестройными рядами, черная фигура в рогатом шлеме двигалась впереди всех. Септанта вновь огляделся. Слева от него был Орхар, потом — Бран, справа — Лана и Кучек.

Земля мелко дрожала — но не под ногами мертвых орков. Они приближались, заполнив весь вход в долину. Черный дукс шел неторопливо, а идущие следом побежали, сразу опередив его. При этом они рассыпались по сторонам, открыв дорогу для жургов.

— И кабаны под ними мертвые? — Солдат щурился, вглядываясь. — Хех! Точно… Но чего дрожит оно, не пойму я? Журги не такие тяжелые…

— Жорганы! — закричал кто-то со стороны реки. — Белые!

Множество лиц обратилось к водопадам: на вершине между ними возникли уродливые силуэты, а потом кошмар целого поколения эльфов, гигантские белые кабаны, на которых сидели желтокожие орки с шипастыми палицами и необычно длинными копьями, понеслись по склону вниз.

Кто-то вскрикнул от ужаса, кто-то попятился. Раздался сдавленный стон.

— А на жорганах — живые, — произнес Орхар.

— Нет! — выкрикнула Лана. — Стой, назад!

Но дети деревьев уже бежали. Заржали кентавры; Бран проревел что-то угрожающее, однако его не услышали. Накрытые общей волной ужаса, четвероногие поскакали прочь. Кабаны, холки которых достигали плеч эльфов, скатывались по склонам, грохоча так, что, казалось, содрогается вся Гора Мира. Первые уже достигли реки, подняв тучу брызг, устремились дальше.

— Назад! — кричала амазонка. — Не отступать! Ее никто не слышал. Эльфы и гномы бежали к руинам, опережая их, скакали кентавры.

Войско мертвых орков приближалось спереди, а живых — сбоку. Орхар зарычал, пригнулся, выставив перед собой цеп, уперев конец древка в колено, медленно двигал им из стороны в сторону, покачивая шипастой грушей. Теперь их осталось пятеро. Бран заржал, встал на дыбы лицом к водопадам, высоко подняв огромный меч. Лана обнажила свой, Эльхант достал кэлгор. Кучек снял с плеча серп. Не более трех дюжин шагов разделяло кентавра и наконечники длинных копий в руках скачущих на передних кабанах желтокожих.

Позади раздались крики, Эльхант и Лана оглянулись. Три повозки ехали от руин. Эльфы уже не отступали: бежали обратно, подняв оружие, вслед за дюжиной гномов, вооруженных огнестрелами и топорами. Четвероногие тоже возвращались, быстро обгоняя остальных. Но они не успевали, мертвые и живые орки были гораздо ближе.

Вдалеке, над головами мракобестий, которые шли позади орков, возникла почти дюжина воющих крылатых силуэтов — они понеслись над долиной, стремительно приближаясь. Вдруг вождь кентавров начал отходить боком, быстро переступая ногами. Он испуганно заржал, будто лошадиная часть его натуры взяла верх. Тыча мечом в сторону мертвых орков, Бран разевал рот, не в силах вымолвить ни слова. Те, что скакали на кабанах, далеко вырвались вперед, пешие мертвецы отстали, кроме одного — дукса в черном доспехе и рогатом шлеме, с огромным овальным щитом и топором, который вряд ли смогли бы оторвать от земли и трое эльфов. Он был совсем близко, теперь стало видно, что в шлеме его нет забрала.

— Мертвый! — прохрипел Бран. — Хан Горак!

Вождь продолжал пятиться, отступая за спины остальных. Теперь с краю оказался Кучек — голем повернулся, занося серп, чтобы обрушить его на голову первого из желтокожих. Мертвецы были рядом. Эльхант сделал шаг, оказавшись перед Ланой, встал боком к ним. Солдат, рыча, пошел вперед, подняв обе руки и крутя запястьями — древко оружия превратилось в конус, обращенный широкой стороной к небу, а цепь стала серебристым колесом, ободом которому служила шипастая груша. Она пела, тонко звеня. Лана шагнула к агачу. Черный шлем Горака высился над мертвоживыми. Хан бежал тяжело и быстро, несмотря на массивный доспех, щит и топор.

Бран, поборов страх, заржал. Копыта взрыли землю, когда он поскакал навстречу жорганам. Позади них весь склон между водопадами казался белым из-за спин кабанов, что все еще ссыпались по нему.

Вождь кентавров занес меч, ревя во всю глотку, — и альбиносы словно отпрянули. Находясь в нескольких шагах перед Браном, они рванулись влево, накрыв кентавра тучей земляных комьев, по короткой крутой дуге пронеслись мимо Кучека, очутились прямо перед Ланой, агачем и солдатом — и лоб в лоб вломились в мертвоживых.

Два войска столкнулись, как два кулака. И тот, что состоял из живых, распался напополам: черный дукс прорубил его до самого запястья. Эльхант еще успел разглядеть, что огромные белые кабаны не просто падают под ударами хана, что они сами стараются не попадаться ему на пути, разбегаются в стороны, огибая Горака, — после вокруг замелькали мертвые орочьи лица, — и тут же кентавры, а затем эльфы и гномы ворвались в бой. Агач закружился, разглядел Лану, каким-то образом очутившуюся далеко в стороне, Кучека рядом с ней, и побежал. Мимо пронесся Бран, безумные глаза вождя сверкали. Пара кентавров, сумевших прорваться к хану, наскочили на него с двух сторон. Один тут же упал; другой, встав на дыбы, попытался пнуть врага копытами. Горак принял удар на щит и толкнул с такой силой, что кентавр отлетел, семеня задними ногами, повалился на спину и сломал хребет о лежащее на земле тело в доспехе.

— Горак! — Рев Брана разнесся над долиной.

Вождь нагнулся вперед, вытянув меч, насаживая на него стоящих между ним и ханом зомби. Их было уже четверо на клинке, когда Бран взмахнул оружием и отбросил тела в сторону. Мертвые и живые сражались вокруг, но между кентавром и орком не осталось никого. Схватив рукоять обеими руками, Бран высоко занес меч, чтобы одним ударом снести голову в рогатом шлеме. Хан наклонил щит и вдруг метнул его плашмя, низко над землей. Тот подбил ноги вождя: кентавр рухнул на колени, и широкое лезвие топора вонзилось в его шею. Голова взлетела, объятая космами рыжего пламени, упала в толпу мракобестий. Горак перешагнул через содрогающееся тело, поднял щит и вновь прикрылся им.

Эльхант был уже почти возле Ланы, когда на него налетел верещащий жмых. Кривой коготь впился в левое плечо. Агач ухватился за тощую лапу, не позволяя острой матовой кости пробить тело насквозь — пространство рванулось назад. Он увидел мелькающие затылки, полоснул мечом и отсек голову твари… Но тело, хлеща по воздуху кожистыми крыльями, продолжало лететь. Коготь был на длину мизинца погружен в плечо, и если бы Эльхант разжал сейчас пальцы, он бы разворотил тело до ключицы. Ступни зацепили вершину холма, ноги подбросило. Септанта взмахнул кэлгором вновь, прорубил тонкие кости — правое крыло жмыха оторвалось. Безголовое тело накренилось; агач, подавшись назад, сорвался с когтя, будто тяжелый ветхий мешок с гвоздя, вбитого в стену.