Нокс. Эпоха войны (СИ) - Драгунов Гарик

***

— Ну, что скажете, господин Гавриил? — весело спросил Дэвид, шмыгая красным носом.

— Вы… сами отстроили его? — Гавриил был в оцепенении. Его дрожащие глаза смотрели на новый, чистый и с виду уютный деревянный дом: в два этажа высотой, широкий, как конюшня, да и с придворным участком. Забор вокруг был тоже высокий, плотный — словно к осаде строили. Гавриил медленно прошел во дворик, заворожено осматривая каждый сантиметр дома. За ним послушно и с скрываемым возбуждением в лицах шли Доран и Мария.

Юноша легонько коснулся кончиками пальцев холодной древесной стены, продолжая идти к веранде. В голове у него всплывали старые воспоминания. Он видел на новой веранде белые силуэты Евангелины, Кастиила и Левиафана. Эти силуэты играли и по-детски дурачились друг с другом, не замечая ангела. На лице матери сияла счастливая улыбка. В глазах детей горело веселье. Легкие отяжелели, а сердце сжалось. По бледной щеке побежала одинокая слеза. Гавриил встал под верандой и вальяжно обернулся.

— Ну и как? — повторила вопрос отца Мария. Ее выжидающее лицо тревожно дрогнуло, когда увидело слезы ангела.

— Вы чего, господин Гавриил? — напугано спросил Доран. — Неужто не понравилось?! Прошу простить, если испортил это дорогое вам место! — старик хотел было поклониться в знак извинения, но резкий толчок Гавриила чуть не сбил старика с ног. Юноша вцепился в Дэвида и Марию, зарываясь головой в их плечи.

— С…спасибо… огромное… — сквозь слезы промямлил он.

Мария перекинулась с отцом удивленным взглядом. Доселе они видели в Гаврииле только воина — бесстрашного мужа, что готов биться насмерть за своих товарищей. Но сейчас, когда он обмяк в их объятьях, они видели лишь жалкого рыжеволосого мальчишку, что хотел немного ласки и заботы. Оба ощущали, как бешено колотиться его сердце. И оба улыбнулись рыжеволосому мальчишке, давая эту ласку и заботу…

— Теперь ты можешь жить спокойно в своем доме, Гавриил, — Мария старалась сдерживать слезы и говорить спокойно, но дрожь иногда проскакивала в ее речи.

— Мы… — тихо и уже спокойно произнес Гавриил. Он отпрянул от Марии и Дэвида, утирая слезы, и взглянул на них хмурым взглядом. — Я хочу, чтобы вы тоже жили здесь… со мной…

— Чего-чего? — спросили в унисон отец и дочь.

— Зачем, господин Гавриил? Мы будем только мешать вашему покою, — сказал Дэвид.

— Да и, по сути, мы вам никто… — добавила Мария, опустив голову. Ее лицо помрачнело. Замотанные в бинты пальчики нервно перебирались, пока бледная ладонь не накрыла их. Мария округлила глаза и взглянула на Гавриила.

— Ты спасла меня и брата… — зеленые глаза перевелись на старика, — а вы, Доран, отстроили мне целый особняк! После смерти Гортензии сироты были отданы под опеку Комитета Эрагона, а тот приют был сожжен, ибо уже разваливался. Ваш старый дом тоже сожжен. Вам негде жить… сейчас зима, да и еда стала дороже. Если у вас не будет должного дома и пищи — вы погибнете. А я не хочу терять семью снова…

— С…семью? — промямлила Мария и попятилась назад, словно испугалась этого слова.

— Ребекка теперь не нуждается в моей защите… у нее есть верные друзья и товарищи, готовые защитить. Мы останемся с ней хорошими друзьями, но не более. Мои братья покинули этот мир. У меня не осталось никого… кроме вас двоих. Пускай мы и не связаны кровью, но я хочу, чтобы вы были рядом со мной… были моей семьей…

Доран и Мария опустили головы. Тяжелое молчание давило на ангела. Он начинал нервничать и терять терпение. Но вдруг ухмыльнулся, тоже опустив голову.

— Ясно… — прошептал он, — ничего страшного… Я не заставляю вас. Всё же, вы вольны сами выбрать свой путь… так что…

Пока он говорил, хотел убрать руку от Марии. Но тонкие пальцы крепко схватили его ладонь, чем прервали речь юноши. Он удивленно уставился на эти пальцы, потом посмотрел на Марию. Ее лицо светилось улыбкой. Улыбка эта почему-то напомнила Гавриилу свою мать. Он прямо увидел в девушке белый призрак женщины.

— Ну, — подал голос Доран и хлопнул себя по коленям, — если уж дочка моя решила, то так тому и быть (он чуть нагнулся к Гавриилу и укрыл свой рот ладонью от дочери), характер-то от матери переняла — попробуй переубедить, — Гавриил усмехнулся на этот забавный шепот. Бледная ладонь сжала пальцы.

— Спасибо… — нежно сказал он, широко улыбаясь.

***

Дворец Владыки Преисподнии был необычайно великолепен. Прямо со входа Джейсона встретили двое лакеев, сделав ему низкий поклон. Юноша шел за ними и, словно мелкий мальчишка, осматривал просторы: стены и пол имели только черный и красный цвета, но вот их блеск заставлял думать, что весь дворец был сделан из рубинов. По обе стороны на стенах лениво теребились огромные гобелены из красной ткани; на них был черным изображен символ Mørk[7], который Грейс когда-то видел в одной из книг отца. Вопрос — почему именно драконий язык был применён для нации демонов — не понятно, да и задать этот вопрос вельможам юноша не успел — его уже привели к одной из множеств дверей, которые были в три метра высотой. Еще раз поклонившись, слуги покинули дракона. Он неуверенно дернул за золотую ручку и вошел во внутрь. Дверной хлопок прокатился эхом по огромному помещению. Где-то с левой стороны, которую прикрывала толстенная стена, раздались шаги. Грейс прошел дальше и увидел перед собой огромные коридоры, что тянулись почти до самого конца зала. В этих коридорах были сотни книжных стеллажей, которые подсвечивались синими огнями. Внимание юноши было отвлечено кашлем со стороны огромного сетчатого окна. Сквозь него пробивались солнечные лучи, скрывая мужской силуэт в его тени.

— Долго же ты добирался, братец… — посмеивался этот силуэт, отлипая от стола, к которому прислонился и, видимо, ожидал прихода дракона.

— Ну, я попросил кучера быть помедленней — всё же кроме Мидгарда я нигде в осознанном разуме не был. Я думал, что небо у вас красное…

— Так и есть, — силуэт взял две кружки и подошел к Джейсону. Дракон увидел довольную ухмылку на худом лице демона, а глаза его привычно глядели с долей ехидности. Красноволосый взял кружку и принюхался.

— Это не алкоголь? — удивился он.

— Нет. Чай. Черный, — Райан отпил горячего чая и в конце причмокнул, тихо приговаривая: «Хорошо-хорошо».

— Значит, уже слез с пьянок? — издевательская улыбка блеснула на лице дракона.

— А что, намеревался застать меня хмельного? — глаза демона хитро сощурились. — А хрена тебе лысого, братец! — он несильно ударил Грейса в плечо и захохотал, опустив голову.

— Так почему же небо сегодня нормальное? — вернулся к теме Джейсон.

— Красным оно бывает от сильной копоти и жара — они же из магии — поэтому и стратосфера начинает мутировать потихоньку. Однако с принятием воскресенского дня, как дня памяти и уважения драконьей расе, демоны перестали колдовать. Вот концентрация магии и поубавилась. И, должен признать, ночное небо без красноты выглядит необычайно красиво, если смотреть на него с телескопа.

— Удивительно… — дракон как-то грустно усмехнулся и потупил взгляд.

— Чего такое?

— Да так… — Джейсон взглянул в пустоту, — … моя семья приносит радости и счастье даже после своей смерти. Вездесущи…

— Да… драконы поистине невероятны. Думаю, ты точно также невероятен…

— Не преувеличивай. Я всего лишь спас всю Мартинию, объединил Эдем и Преисподнию, а также покончил с чередой лжи и ненависти… всего-то. Каждый день так провожу… — по слишком активной живости в мимике дракона Блейд принял всё сказанное как иронию и вместе с другом посмеялся над этим.

— Что сказал суд? — этот вопрос обрушил всю легкую атмосферу. Джейсон чуть помрачнел, задумчиво глядя в чайную гущу.

— Меня исключили из Эрагона… — в этот момент Райан выплеснул весь чай, что выпил, и удивленно взглянул на дракона, — … и еще меня отправляют на фронт, под командование твоего брата.

— Маркуса что ли?

— Ага… под его личное командование… а еще присвоили звание призрака…

— Ого-го! Так ты у нас теперь старший разведчик! Поднялся ты, братец, поднялся… — снова смеялся демон с издевкой, хлопая собеседника по плечу.