Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 8

Увидев распростертое тело Ларика — тоже моего подзащитного, и Райла, Ибала, Вонни, я не без радости сообразил, что, как союзники, они наверняка подпадают под мою опеку. Новые философские горизонты, открывшиеся передо мной, казались поистине безграничными.

Да.

Лишь только было произнесено мое имя, я сразу осознал кто я и зачем: я — Проклятие Рондовала (чисто технический термин), существующий для защиты замка и представителей рода, а если они погибнут, для мести за них. Я нашел это занятие весьма заманчивым и почетным.

Теперь я испытываю огромную благодарность к Дету Морсону, который, стоя одной ногой в могиле, все же нашел время и сотворил чертовски хорошее Проклятие, то есть меня.

Наблюдая за Генри Спаером и Вонни, которые, слегка пошатываясь, стояли друг против друга, я увидел, как они, собрав последние силы, выстрелили друг в друга энергетическими сгустками. Я тут же оценил их состояние и понял, что, несмотря на все выплеснутые на колдуна силы, он обладает преимуществом и скоро одержит победу.

Надо отметить, что его манипуляции были весьма поучительны. Насколько я понял, это подлинный мастер Великого Искусства. Кроме всего прочего, этот человек был ровня и близкий друг моему злополучному хозяину. В этом смысле особенно печально, что он стал врагом Рондовала, а следовательно, превратился в объект моего гнева.

Одновременно передо мной встала и другая дилемма: учитывая, что Дет Морсон умер двадцать лет назад, а два его отпрыска лежат без сознания на полу, кого из них я должен считать его настоящим преемником? Ларик старше Поля, однако он давно покинул родные пенаты и прочно основался в Авинконете. Поль, наоборот, осел в Рондовале и лучше его понимает и чувствует. Живой пример тому — его далекоидущие планы восстановления и возрождения замка. Проблема выбора преемника могла вылиться для меня в очень важное событие, особенно с годами, ведь так или иначе именно от преемника зависел режим и характер моих работ.

В конце концов я принял решение в пользу Поля. Возможно, здесь сыграла роль и моя сентиментальность. Пока я убеждал себя в том, что за главный аргумент следует принять местожительство, во мне все время шевелилось подсознательное чувство, которое придало особую эмоциональную окраску решению. Это чувство твердило мне, что Поля я знаю лучше, чем его брата; кроме того, мне пришлось не по душе первоначальное обхождение Ларика с Полем. А если сказать по простому, Поль мне нравился больше.

Я приблизился к его распростертому, вздрагивающему телу и впервые попробовал напрямую обратиться к нему:

— Теперь все в порядке, хозяин. Осталось несколько мелких деталей.

Он кашлянул, очевидно, стараясь показать, что услышал меня. Одновременно с кашлем раздался сдавленный крик Вонни.

Я вновь бросил взгляд на Генри Спаера. Колдун с перекошенным и почерневшим лицом как раз заканчивал последние пассы какого-то заклятия. Я также заметил, что Райл Мерсон пришел в себя и пытался поднять руку; Ларик и Ибал, очевидно, еще некоторое время пролежат без сознания. Тайза с трудом села на скамью и выглядела в высшей степени встревоженной.

Я прокрутил в голове варианты моих ответных действий против Спаера и большинство сразу же отверг — даже затопление палаты подземными водами, хотя оно, честно говоря, доставило бы мне огромное эстетическое удовольствие.

В конце концов, я остановился на одном-единственном решении и осталось лишь детально продумать план и цвет мизансцен. После долгих-долгих сомнений был определен и оттенок: авокадо, причем светло-светло-зеленый.

Когда Поль услышал голос в голове, он открыл глаза и с трудом пошевелил головой, на большее не хватало сил.

Насколько он мог судить, ситуация, в сущности, не изменилась. Вонни утратила очарование цветущей молодости и превратилась в усталую женщину средних лет. Спаер тоже выглядел утомленным, но в его движениях сквозила жизненная сила. Еще мгновение, и он окончательно победит.

Громкий, свистящий звук раздался откуда-то из дальнего угла комнаты. Спаер повернул голову в том направлении и остолбенел; его лицо застыло, руки замерли на полужесте. Вонни, тоже повернувшая голову, казалось, испытывала не меньший ужас.

Поль в свою очередь тоже пытался кинуть взгляд на происходящее и, когда ему это удалось, увидел, как воздух возле стола сгущается в омерзительнейшее тело, подобное тому, которое он сам носил, — только без головы. Плечи монстра венчала огненная корона цвета светло-зеленого авокадо.

Поль услышал, как вскрикнула Тайза. А по перекосившимся лицам Вонни и Спаера ясно читалось, что они винят друг друга в порождении подобного ужаса.

В этот момент луч света вырвался из ладоней Райла Мерсона и ударил в грудь Спаера. Колдун отпрянул назад и сделал жест рукой, будто смахивая пылинку.

Поль, отвлекая противника, поднял руку, будто бы намереваясь использовать магию, хотя на самом деле родимое пятно в форме дракона молчало, силы снова изменили ему. Спаер сделал предостерегающий жест, и в тот же момент громовой голос потряс своды комнаты:

— Перед тобой Проклятие Рондовала!

Огненноголовый демон шагнул вперед, и Спаер — кровь отхлынула от его лица, оставив безжизненную мертвую маску, — поспешно схватил в руки статуэтку, стоявшую на диаграмме перед ним.

— Я верно служил вам! — закричал он. — Теперь ваш черед! Сейчас или никогда!

Вспышка света от зеркала Вонни метнулась в сторону Спаера, одновременно около стола раздался странный скрипящий звук.

Световой луч так и не достиг Спаера — исчез где-то в недрах фигурки, словно впитался в нее без остатка. Камушки, украшавшие статуэтку, вспыхнули яркими разноцветными огнями.

Темная призрачная тень устремилась от стола вперед, обогнав демона. Она облетела рукотворное чудо — тяжелое деревянное кресло, миновала Спаера, развернулась в воздухе вокруг оси и неожиданно сзади ударила Спаера под колени.

Колдун будто подкошенный рухнул в кресло, а оно наклонилось назад и быстро взлетело в воздух, лишь только Проклятие Рондовала взвилось в прыжке. Кресло описало в комнате широкую дугу, пытаясь уйти от мстителя в огненной короне. Подлетело к стене, накренилось… а затем метнулось в сторону окна!

Белфаниор немного замешкался, оценивая ситуацию, развернулся и помчался следом. Ему удалось ухватить край желтого плаща Спаера, развевающегося словно крыло. Кресло резко дернулось, Спаер издал сдавленный звук, поднял руку к горлу и все-таки успел расстегнуть пряжку. Плащ упал, а кресло, набирая скорость, вылетело в окно.