Кэйтлин Свит - Узор из шрамов

По ее плечу и руке пробежала ящерица. Я подумала: «Белое в ее черных глазах похоже на пену». Этот образ мог бы придти в голову Бардрему, и я бы посмеялась, а он отбросил бы волосы со лба, разозленно взглянул на меня, а потом ушел в свою комнату и захлопнул покосившуюся дверь. Через несколько часов, втайне от Рудикола, он бы высыпал мне на колени кучу засахаренных миндальных орехов.

— Я это представляла, — медленно ответила я. — Но больше нет. И вы никогда этого не сделаете. Зачем спрашивать?

Указательным пальцем Нелуджа погладила острую головку ящерицы.

— Просто хотела знать, — сказала она, — прежде, чем покину Сарсенай.

— Почему вы не уехали с остальными?

Она легко пожала плечом — сарсенайское движение, не белакаонское. В этот миг она казалась моложе.

— Потому что не была готова уехать. А теперь могу.

Она вновь наклонилась, поцеловала лоб принцессы и подошла к двери.

— Вы действительно должны уезжать, — сказала я. Если я продолжу говорить, быть может, она немного задержится. Я не могла поверить, что хочу этого. — Скоро выпадет снег. А зима при дворе короля Дерриса покажется долгой.

Она улыбнулась и взялась за ручку двери. Несмотря на улыбку, она выглядела печальной. Это выражение я знала, поскольку сама долго носила его.

— Подождите… испа… вы однажды сказали, что видели меня в одном из своих видений. О чем оно было?

Она долго молчала. А когда, наконец, открыла рот, я подняла руку.

— Нет. На самом деле я не хочу знать. Иногда знание приносит только тьму.

— Ты мудра, Нола, — сказала Нелуджа, — и ты сильная. Эти вещи — скала, по которой текут все потоки.

Она протянула руку Удже.

— Идем, — сказала она. Уджа издала трель, встопорщила перья и осталась рядом со мной. — Уджа? — Но птица только просвистела пять нисходящих нот.

Нелуджа сказала ей что-то тихое и нежное на родном языке.

— Кажется, — произнесла она, — Уджа еще не готова тебя покинуть.

— И вы ее оставите?

Последняя улыбка, на этот раз широкая, очень похожая на улыбку Земии.

— Это Уджа. Она моабе, испа и нечто большее. А кроме того, это хорошо, — добавила она, открыв дверь, — потому что птицы и ящерицы — не друзья.

Я почти засмеялась.

Через день после отъезда Нелуджи из Сарсеная в мою дверь постучал Силдио.

— Да, — немного сердито сказала я. Я устала, несколько недель не покидала комнату и даже до этого выходила во двор лишь раз или два, по ночам, чтобы меня никто не видел. Лаиби была слишком тихой, и я пыталась найти в себе силы о ней беспокоиться. Уджа и Борл огрызались друг на друга, и меня раздражало, что они развлекаются без меня. А теперь еще этот стук — какой-то посетитель собирается прервать мое хрупкое уединение.

— Госпожа, — странным глухим голосом позвал Силдио, — с вами хочет кое-кто встретиться. Это провидец, которого король вызвал несколько недель назад.

Я встала и разгладила юбку. «Зачем? — подумала я. — Зачем этот провидец ко мне пришел? Уж точно не потому, что ему приказал король Деррис. Чтобы позлорадствовать? Из жалости? Какая разница… я все равно этого не вынесу. Черные глаза, которые видят Иной мир, когда мои собственные больше этого не могут».

Я открыла дверь.

— Нола, — сказала Грасни. Грасни с короткими пышными кудрями, в платье, которое ей не шло. — Нола, мне так жаль. — Она протянула руки, и я расплакалась.

Грасни напомнила мне о том, насколько я сломлена. Не специально — она лишь хотела меня исцелить.

— Ты должна выйти из этой комнаты. Я настаиваю. Только посмотри! Собака, гигантская птица, ребенок и ты. Идите со мной. Немедленно. Все.

— Нет. — Мой голос дрожал. Кажется, он дрожал с тех самых пор, как она вернулась несколько недель назад. — Только не днем. Люди знают, кто я, а тебе надо вести уроки. Прорицать. Поэтому нет.

— Да. — Она вставила мне в волосы две заколки с бабочками. Пару дней назад она обрезала мою косу: мы обе взвизгнули, когда коса оказалась у нее в руке, и теперь за моими ушами поднималась непокорная копна волос. — Люди знают, кто ты, и так должно быть. Ты госпожа Нола. Да, у меня в школе занятия, но ты можешь пойти со мной.

— Грасни, я даже не знаю… — Но я пошла. На руках я держала Лаиби. За нами скакал Борл. Уджа дошла до двора провидцев, сделала три неуклюжих шага и взлетела над деревьями.

Я медлила. До сих пор нам встретилось лишь несколько стражников, и я умудрилась не попасться им на глаза, но двор был полон учеников — почти все они вернулись. Ученики, которые когда-то были моими.

— Король Деррис не захотел бы, чтобы я шла дальше.

Грасни скривилась. Я вспомнила, как в такие моменты ее веснушки удлинялись и сливались. Так было и сейчас.

— Король Деррис предпочел бы, чтобы деревья не цвели, а то они отвлекают нас от серьезных размышлений об Узоре. Он бы и котят запретил, если б мог, и вкусную еду. Но он не может, как не может запретить тебе гулять по двору.

— Грасни…

Она посмотрела на меня, теперь не кривясь и не улыбаясь. Так серьезно, что у меня на глаза навернулись слезы.

— Всего несколько шагов, Нола. Выйди на дорожку, почувствуй ветер.

Она взяла меня за руку, и мы пошли. «Под деревья, — думала я, — отведи меня под деревья». Я бы могла спрятаться под листьями, рыжими, алыми и золотыми.

Но нас заметили прежде, чем мы туда добрались. Один из учеников, Дрен, окликнул меня по имени. Он мчался ко мне от лужайки, где только что играл. Когда он меня обнял, я попятилась и стиснула Лаиби так, что она вскрикнула.

— Госпожа! — Дрен уткнулся в складки моего платья. — Король говорил, вы не вернетесь, но я знал, что это неправда, пусть даже он король…

Я отвела его руки. Взяла за подбородок, слегка вздернула, глядя на черные кудри, и попыталась улыбнуться. Это у меня получилось, но заговорить я не смогла.

— Дрен, — сказала Грасни. — Госпожа Нола больше не придет, если ты будешь так на нее набрасываться. Уходи. Возвращайся к остальным, иначе я велю тебе расставлять учебники.

Он улыбнулся мне, повернулся и убежал. Другие ученики тоже отправились назад. Те, что были постарше, оборачивались и глазели на меня через плечо. «Конечно, — подумала я. — Хорошо еще, что они не кричат».

— Мы достаточно погуляли, — сказала я.

— Хорошо, — ответила Грасни. — Скоро мы начнем ходить дальше.

Но я не стала. Иногда я спускалась на главный двор и подходила к воротам. Один раз вышла наружу, но дошла только до фонтана. Дрожь в моем голосе и ногах никуда не делась.