Александр Зорич - Ты победил

«Ты видишь, Эгин, что случилось с Руамом?»

Теперь Эгин видел. Силуэт семени души Руама стал едва различим в непроглядной тьме-пустоте девкатра и полностью утратил сходство с фигурой человека. Теперь Руам походил на какой-то ажурный ветвистый шар – перекати-поле, что ли?

«Да, Эгин. Только это не перекати-поле, а скелет алчной и слепой жестокости, который, увы, есть в каждом человеке, ибо каждый человек становится зверем, когда его воля слабеет и растворяется в Измененном первоначале. Если бы мы с тобой сейчас не владели плотью девкатра, то, что кажется тебе перекати-полем, распространило бы на нее свои отростки и тогда девкатр воплотил бы собою Ужас, подобный тому, который семь веков назад владел степями Асхар-Бергенны под именем Югира. А самое печальное, Эгин, заключается в том, что нам с тобой уготована та же участь, что и семени души Руама.»

Эгин пристрастно изучил силуэт Авелира.

«Но я не вижу в тебе таких изменений… Впрочем, нет. То, что кажется мне языками черного пламени, стало проворнее и крупнее. Оно словно бы пожирает тебя.»

«Вот именно. Конечное превращение – вопрос времени, и притом очень небольшого. А ты, человек Пестрого Пути, уже почти до конца расколот надвое уродливой трещиной. Я не могу понять, что с тобой происходит. Боюсь, это не сулит тебе ничего хорошего.»

Он вернулся, когда уже никто не ожидал его возвращения.

Адорн, чудом избежавший гибели от огненного дыхания девкатра, провел эти полтора часа в тягостных раздумьях и настороженном ожидании. Его воля была полностью парализована. С начала дня он потерял на Медовом Берегу и на потопленной «черепахе» свыше трех тысяч человек. Аффисидах исчез среди руин Ваи в полной неизвестности. Равно как и Руам, который выполнил свою задачу из рук вон плохо. Никаких новых указаний от Ихши вместе с альбатросовой почтой не поступало. Чудовище, которое чуть было не восторжествовало над «Лепестком Персика», отказалось от своих намерений и исчезло. Оно явно не было союзником ни южанам, ни варанцам, ни аютцам. Оно служило только своей прихоти. По крайней мере, такой вывод мыслился Адорну самым разумным. Значит, последние надежды на помощь твари развеяны. А вести свои корабли на самоубийственную атаку «молний» аютского парусника Адорну по-прежнему не хотелось.

На «Лепестке Персика» к этому моменту были уже полностью потушены пожары и даже заменены на запасные сгоревшие паруса верхних ярусов. Четыреста лучниц сидели на палубе, ожидая приказаний. Но их не было.

Вирин, Куна-им-Гир и Сайла рассматривали в дальноглядную трубу Лагху и его спутников, которые наконец пробрались через руины Ваи на берег и теперь мялись там, недоуменно поглядывая на «черепахи» южан и аютский парусник. Варанские штандарты были сожжены на «Лепестке Персика» девкатром вместе с верхними ярусами парусов. Но, в отличие от парусов, запасных штандартов на корабле не было, поэтому он вновь стал как бы сугубо аютским.

Когда Сайла увидела, что Лагха здоров и невредим, ее радости не было предела. Вирин была более сдержана в проявлении своих чувств, а Куна-им-Гир, разглядев тела, которые несли с собой горцы Снаха, с удивлением отметила, что два из них, увы, не являются вполне человеческими, третье же принадлежит тайному советнику уезда Медовый Берег Йену окс Тамме. Этого сравнительно молодого офицера Куна-им-Гир помнила превосходно и ей было искренне жаль его. Тайный советник был так любезен и обходителен с нею…

Истошный визг Сайлы и тревожный бой колокола прервал воспоминания Куны-им-Гир. В тысяче локтей от «Лепестка Персика» дрожало в изменчивом мареве тело долгожданного девкатра. Девкатр приближался.

«Итак, Эгин, теперь всем нам пора покинуть наконец Измененную плоть девкатра и вместе с ней мир Солнца Предвечного. Я подставлю тварь лучницам Гиэннеры, но дальше тебе придется действовать самому. Тебе понадобится все лучшее, что только есть в твоем семени души, аррум.»

«Но почему, Авелир? Я надеялся, мы встретим аютские стрелы вместе.»

«Вместе лишь в том смысле, что бывшее раньше семенем моей души будет по-прежнему пребывать во плоти девкатра. Но это буду уже не совсем я, Авелир, сын Бадалара. Потому что я должен оказать последнюю помощь семени души своего темного брата. Я постараюсь слиться с ним в одно целое. В противном случае он пробудет в Проклятой Земле Грем не одно тысячелетие и вернется в мир Солнца Предвечного самым распоследним поденщиком.»

«Значит, он заслуживает этого. И, возможно, большего. А тебя, Авелир, я хотел бы встретить в Святой Земле завтра же.»

Образ печальной улыбки, посланный в ответ Эгину Авелиром, был столь трогателен, что Эгин не смог сдержать образа слезы.

«Не знаю, Эгин, что было бы суждено мне, но тебе Святая Земля еще долго не светит. Как и каждому, кто следует Пестрым Путем.»

«Я не понимаю тебя, Авелир!!!»

«Я тоже. Прощай.»

Это произошло слишком неожиданно. Авелир вдруг исчез внутри образа свинцового шара, в котором было заточено семя души Ибалара. Понимая, что бессмысленно взывать к Авелиру, равно как и к ветвистому перекати-полю, в которое превратился Руам, чьи полуслепые отростки принялись обвивать свинцовый шар с такой алчностью, будто оттуда вдруг бурным ключом забила живительная влага, Эгин все внимание сосредоточил на происходящем вне Измененной плоти девкатра.

Да, Авелир не солгал ему и вывел девкатра в точности под стрелы лучниц Гиэннеры.

Какой длинный день! Кажется, прошла вечность, а все по-прежнему на своих местах.

Вот они – неуклюжие «черепахи» южан, уродины рядом с аютским красавцем, на палубе которого сотворяется смертельная для девкатра магия Танца Ткачей. Вот она – Вая. Вот… А эт-то что еще такое?!

Взор Эгина-девкатра сосредоточился на группе живых существ, которые появились на вайском берегу.

Сонмище ослепительных разноцветных вспышек повсюду вокруг его тела, тела девкатра, помешало Эгину рассмотреть людей (бесспорно, эти «живые существа» были людьми) получше. Лучницы Гиэннеры совершили первый пристрелочный залп.

Если бы у Эгина была грудь, он бы вздохнул. А так некому было послать даже образ вздоха. Все-таки, арруму очень не хотелось умирать. Но кто же это там, на берегу? Эгин вновь сосредоточил зрение девкатра.

Да, это, бесспорно, Лагха. Не узнать меч Кальта Лозоходца было невозможно. Ну а где Лагха – там Сорго, Лорма, Снах и его горцы. А еще с ними три тела, в которых сейчас нет ни капли жизни. Ибалар – понятно, Авелир – понятно, и…

Понимание того, что он увидел свое собственное бездыханное тело со стороны, пришло к Эгину в тот момент, когда лучницы Гиэннеры творили над телом девкатра Первую Фигуру. Снова вспышки и вместе с ними – дикое ощущение того, что ты всего лишь заплата, которую пришивают суровыми нитками к парусу. Для Эгина это ощущение было в новинку, потому что когда меньше двух часов назад Гиэннера пыталась «пришить» девкатра, тварью заправляли Ибалар и Руам. «Что творят, шилоловы суки!» – мысленно возопил Эгин, чувствуя, что его переполняет клокочущий гнев.