Терри Брукс - Принцесса Заземелья

Девушка довольно долго сидела рядом с отцом, ничего не говоря. Им было приятно помолчать вдвоем. Мистая не могла вспомнить, когда в последний раз они вот так понимали друг друга, и ей было боязно сказать или сделать что-то, способное нарушить это волшебное уединение. Обычно один из них всегда куда-то спешил, и посидеть вот так, ничего не делая, в тишине и покое, удавалось нечасто. Подумав об этом, девушка ощутила острый укол сожаления. Возможно, пройдет немало времени, прежде чем им посчастливится провести еще один такой день.

Мистая поймала на себе взгляд отца и спросила:

— В чем дело?

Бен покачал головой:

— Ни в чем. Я просто думал, как хорошо сидеть с тобой вот так. Ничего не говорить, ничего не делать, просто молчать и… — Король замолчал, не в силах продолжать.

— Я знаю, — отозвалась Мистая. — Можешь не говорить этого. Сейчас все по-другому, не как в те годы, когда я еще была маленькой девочкой.

— Ты помнишь об этом? Я-то уже счел, что все это было слишком давно и ты забыла…

— Я ничего не забыла. Я помню, как мы отправлялись на пикник и я садилась рядом с тобой, наблюдая за каждым твоим жестом. Мать обычно раскладывала еду на скатерти, а я все равно сидела с тобой. Иногда ты сажал меня на плечи, так что я оказывалась скрыта листвой, и изображал боевого коня…

Бен усмехнулся:

— Неужели я и это делал?

— Ты очень многое сделал для меня — и мать тоже. Вернувшись домой, я все время думаю об этом. Видишь ли, я всерьез занялась самоанализом, попыталась оценить себя. Думаю, многое требует исправления. А ты как считаешь?

Бен насмешливо изогнул бровь:

— Ты что, шутишь? Ты же не ожидаешь, что я и впрямь сейчас честно отвечу на этот вопрос, верно?

— Вообще-то ты прав.

— Тогда не задавай его. Я пытаюсь найти идеальное соотношение между отцовской заботой и дружбой.

— Мне казалось, это примерно одно и то же, разве не так?

— Ну, если звезды благоприятствуют, да. Но ты, возможно, за последние несколько недель заметила, что иногда над этим приходится работать.

Мистая задумчиво посмотрела на отца:

— Что ж, полагаю, я действительно заподозрила нечто в этом роде.

Они снова помолчали немного, а затем король спросил:

— Что ты собираешься делать сейчас, Мистая? Теперь, когда вернулась домой?

Девушка не могла думать ни о чем другом.

— Не знаю.

— Перед тобой открываются многочисленные возможности. Ты, наверное, видишь даже больше, чем я. Пойми, этот вопрос я задал не для того, чтобы попытаться склонить тебя к чему-то конкретному. Выбор остается за тобой, и, что бы ты ни решила, мы с мамой это примем. Наверное.

— Спасибо.

— Так у тебя есть идеи?

— Совсем немного.

— Не хочешь обсудить их со мной?

Отец так хотел поговорить с ней на эту тему, что Мистая с трудом заставила себя дать ответ, который сама считала правильным.

— Может быть, позже. Мы можем посидеть здесь еще немного вот так?

Бен ответил утвердительно, но девушка видела, что он предпочел бы поговорить о ее будущем. Проблема заключалась в том, что она еще не была к этому готова. Она не знала, что ей теперь делать. Мистая думала, что пройдет немало времени, пока она это выяснит.

Как выяснилось, принцесса ошибалась. Ближе к вечеру она решила прогуляться за воротами замка, пройтись по лесам, почувствовав необходимость размять ноги и отыскать спокойное местечко, где можно поразмыслить без помех. Она пребывала в философском расположении духа, а движение всегда помогало ей думать. Помимо этого девушка хотела узнать, нет ли поблизости от замка кыш-гномов, Пьянчужки и Щелчка. После того как лошадь, к которой они были привязаны, в ужасе ускакала прочь от успевшего проголодаться Страбона, оба приятеля, судя по их лицам, решили, что им пришел конец. Монстр почти сразу же настиг их, но отказался от мысли употребить в пищу, как только понял, что перед ним кыш-гномы. В конце концов, даже у драконов имелись свои представления о съедобном и несъедобном, ядовито заметил Страбон, прежде чем погнаться за более подходящей добычей. Советник Тьюс и Абернети наткнулись на Пьянчужку и Щелчка по пути в Либирис. Они по-прежнему были привязаны к лошади и сидели с кляпами во рту. Проявив куда больше сочувствия и сострадания, чем те, кто встречался гномам до того, колдун и писец освободили бедолаг и, узнав, что они проболтались Легужу об убежище Мистаи, прогнали их прочь. После этого обоих коротышек никто не видел. Мистая не могла винить их в том, что оба не хотели иметь с ней ничего общего после таких приключений, и в целом девушку такой поворот даже устраивал. Но она была уверена, что встретиться с кыш-гномами ей еще доведется.

Поэтому тем же вечером она отправилась на поиски Пьянчужки и Щелчка, сначала в ту рощицу, где не так давно снимала словоохотливого гнома с дерева, как раз после своего возвращения из Кэррингтона. Может быть, они вернулись домой и обосновались там, вырыв новую, просторную, уютную норку. Кто знает, вполне вероятно, дело вовсе не в том, что они не хотят иметь ничего общего с Мистаей. Вдруг гномы просто ждали, надеясь узнать, хочет ли она иметь дело с ними, особенно после того, как Пьянчужка и Щелчок разболтали Легужу, где она прячется.

Однако тщательный осмотр рощицы не дал никаких результатов, и Мистая уже собралась возвращаться домой, как вдруг увидела Дирка с Лесной Опушки.

Призматический кот сидел под огромным, раскидистым деревом, пристально глядя на девушку своими яркими изумрудными глазами. Его серебристый мех с черными пятнами ярко сиял в лучах солнца. Мистая замерла на месте, не в силах оторвать взгляд от старого знакомого, а заодно пытаясь убедить себя, что ей не мерещится. Наконец она подошла к нему поближе.

— Доброго дня, принцесса, — приветствовал ее призматический кот.

— Доброго дня, Дирк с Лесной Опушки, — отозвалась она. — Я как раз думала, куда ты делся.

— Я никуда не делся. Я все время был здесь, наблюдал.

— Наблюдал? За мной?

— Не только за тобой. За всем понемножку. Коты любят наблюдать. Мы очень любопытные создания.

Мистая против воли улыбнулась:

— Значит, ты знаешь, что произошло в Либирисе?

Кот моргнул.

— Я знаю только то, что мне хочется знать. Судя по всему, все закончилось хорошо.

— А ты, случайно, не знаешь, куда подевались его преосвященство и Скряг? — вкрадчиво спросила Мистая, изогнув бровь. — Ведь знаешь, не так ли?

— Возможно.

— Ты мне расскажешь?

— Когда-нибудь, если будет подходящее настроение. Но сейчас мне совершенно не хочется этого делать. Время еще не пришло. Может, будет лучше, если ты мне что-нибудь расскажешь?