Корона опустошения (СИ) - "Findroid"

Он не выберется сам, Лифэтта все ещё в плену, а я тут лежу и переживаю из-за какой-то ерунды.

Злость на саму себя немного встряхнула девушку. Она сбросила простыню и вернулась к шкафчику, стараясь не смотреть на собственное отражение.

Одежда сидела не так хорошо, как раньше, но в целом терпимо, а попытаться менять тело Самина не решилась. Возможно, и могла бы, но в таком случае есть вероятность его «испортить». В конце концов, оно принадлежало Руннэт, и девушке нужно привыкнуть к нему в первозданном виде, прежде чем что-то перестраивать, ведь есть риск, что она ошибется и не сможет вернуть все как было.

Самина вышла в коридор и облегченно выдохнула, поняв, что все ещё находится в Домене Власти. Коридоры были пусты. Она прошлась по ним, пока не вышла к лифту, а уже с помощью него поднялась на поверхность.

Главное здание Домена тоже оказалось пустым. Ни единой живой души. И это довольно сильно напрягало девушку.

Определенно что-то произошло, и тем меньше причин валяться в постели.

— Вы ведь в курсе, что вам нужно соблюдать постельный режим, мисс Лемфорд? — послышался недовольный голос позади. Развернувшись, Самина увидела ту самую женщину, которую видела во время первого пробуждения.

— А вы…

— Сьюзан, вы меня наняли. Уже забыли?

Фурия-лекарь… точно…

Самина посмотрела на неё уже немного другим взглядом и слегка нахмурилась, заметив странности в её внешнем виде. Например, под слегка приоткрытым медицинским халатом было довольно дорогое кружевное нижнее белье, что выглядело слишком вульгарно.

— Нет, я помню… Просто… ваш вид…он несколько…

— Я больше напоминаю шлюху?

— Да… — нехотя согласилась Самина, но кажется, собеседницу нисколько не обидело такое сравнение.

— Многие так считают, но меня это мало волнует. Могу лишь относительно себя сказать, что не стоит судить книгу по обложке. Я профессионал. Да, я выставляю свое тело на показ, но, как ни странно, это облегчает работу с пациентами. Они становятся более открытыми и забывают о своих проблемах, пусть и на время. Если я ответила на ваши вопросы, то пройдемте со мной. Раз уж вы встали на ноги и чувствуете себя относительно сильной, то стоит провести несколько тестов.

— У меня нет времени. Я должна поговорить с Теоном. Это важно!

— Боюсь, что в данное время это будет сложно. Не сомневаюсь, что у вас важная информация, но судя по тому, что я слышала, два дня назад начался конец света, и если его не остановить, то все мы умрем.

Фурия сказала об этом с такой обыденностью, что Самина изумилась.

— О чем вы?

— Пойдемте, расскажу вам во время тестов.

Лиамара, повинуясь внезапному порыву, оставила людей и, воспользовавшись силой, переместилась далеко на юг, как раз туда, где сейчас развернулась настоящая трагедия. Оказавшись на скале, с которой открывался прекрасный вид на Бонхард, она взглянула на занявшее город чудовище и нахмурилась.

Гигантский Опустошитель, монстр, которому прежде не было равных.

— Должна ли я вмешаться? — спросила она саму себя.

Лиамара могла бы с легкостью уничтожить его, развоплотить и спасти этот мир от надвигающегося Опустошения, но «могла» не означает «должна». Ей хотелось вмешаться и спасти людей, которые стали ей небезразличны, но в тоже время это стало бы прямым вмешательством. Сегодня она спасла их, завтра помогла Теону победить своих врагов, и это превратилось бы в круговорот. Она бы изменяла баланс сил то в пользу одного, то другого.

Один поступок порождает собой десять новых.

И все же оставаться в стороне и наблюдать, как мир умирает было тяжело для женщины. Задумываясь об этом, она хотела уйти, покинуть этот мир и вернуться туда, где провела последние тысячи лет — на границу с Пустотой, продолжая ждать, когда Тьма поглотит её.

— Значит, слухи не врали. Ещё одна Длань Света явилась в этот мир, — рядом раздался мягкий женский голос. Лиамара повернулась и с легким удивлением взглянула на появившуюся рядом женщину, лицо которой покрывали алые трещины.

Вершительница и не заметила, как появилась эта незнакомка, что было как минимум необычным, да и сила, что исходила от той, была Светом, но при этом гораздо менее чистым чем тот, что существовал в детях Истинного Пламени.

— Кто ты?

— Ламат’Хашу, — представилась женщина. — Это самое древнее мое имя, которое знает большинство.

Лиамара задумалась. Это имя казалось ей смутно знакомым, но не более.

— Видимо, это имя говорит тебе не так уж и много, — покачала та головой. — Я — истинный бог этого мира. Не ты, не Таргарон, а я.

Лицо Вершительницы осталось бесстрастным, но слова женщины многое прояснили.

— Ты порождение людской веры, — это был не вопрос, а вполне конкретное утверждение.

Ламат’Хашу улыбнулась.

— Именно. После того, как вы проиграли войну и не смогли защитить Истинное Пламя, — эти слова оказались болезненным уколом, — тысячи миров пострадали от последствий. Ты же видела, каким был этот? Мертвый, почти безжизненный.

— Я видела.

— И тем не менее даже в таких условиях жили люди. Глубоко под землей, питаясь рыбой из подземных рек и грибами, растущими в пещерах, даже в тех условиях у людей была надежда на будущее, и из этой надежды появилась я. Ламат’Хашу, Богиня прохладной тени, Хранительница Пещер. Они называли меня по-разному, но это не имело значения, так как суть была одна. У нас с ними был симбиоз — я помогала им, приводила рыбу из дальних концов подземных рек, исцеляла болезни, а они давали мне свою веру. А затем пришел Таргарон и почти уничтожил мой культ.

— И? Зачем ты все мне это рассказываешь?

— Затем, что ты тоже Длань, как и Таргарон. Вы обладаете силой, о которой я только могу мечтать, но в тоже время вы не находитесь с миром в балансе. Вы не часть естественного порядка вещей. Вы перекраиваете мир, как того хотите, не спрашивая, хочет ли он этого.

— Считаешь, людям жилось бы лучше в пещерах, не видя солнца?

— Считаю, что мир бы сам нашел выход, рано или поздно. Но Таргарон с его силой считал иначе. Он превратил это место в поле для своего эксперимента.

— К чему этот разговор? Не хочешь, чтобы я вмешивалась? — догадалась Лиамара. — Я и так не собиралась. Я просто наблюдатель.

— А мне так не кажется, — не согласилась Ламат’Хашу и, поравнявшись с Лиамарой, тоже устремила свой взор на чудовище. — Уж я знаю, о чем говорю. Когда слишком долго ходишь среди людей, легко потерять «нейтралитет» и встать на чью-то сторону.

Лиамара поджала губы, понимая, что женщина права. Даже сейчас Вершительница порывалась помочь, призвать копье и сразить исполина.

— Чего ты хочешь? Обещания не вмешиваться? Я не обязана ничего тебе обещать. Я поступлю так, как считаю нужным!

— Ну вот, ты и показала свое лицо. Ты такая же, как он. Смотришь на всех с высока. Я ничего не жду от тебя, по крайней мере ничего хорошего, Вершительница.

Лиамара обожгла женщину гневным взглядом, и та невольно отступила.

— Убирайся, пока я не закончила твое существование.

— Как вам будет угодно, Вершительница, — Ламат’Хашу театрально поклонилась. — Никто не может указывать вам, как поступать, но помните, что даже такие, как вы, не вечны, и Таргарон тому доказательство.

Лимара вспыхнула от ярости, на ней появился сияющий золотистый доспех, но Ламат’Хашу испарилась, не оставив после себя и следа. Вершительница ещё некоторое время пыталась ощутить её присутствие, но безрезультатно.

Но куда больше Лиамара не понимала смысла этого визита. Зачем этой странной людской богине, порожденной верой пещерных людей, демонстрировать себя? Зачем вступать в контакт? Убедить не вмешиваться? В таком случае это получилось плохо, ведь теперь сомнения Лиамары лишь усилились.

И все же Длань решила подождать и посмотреть, что будет дальше. Возможно, её помощь и не потребуется.