Джозеф Дилейни - Проклятие Ведьмака

– Неподалеку от кафедрального собора много маленьких гостиниц. – Ведьмак бросил мне серебряную монету. – Нам с тобой не стоит останавливаться в одной и той же, потому что если придут за мной, то арестуют и тебя. Тебе лучше вообще не знать, где я буду, парень. Квизитор применяет пытки. Захватив одного из нас, он быстро заполучит и второго. Я пойду первым. Выжди десять минут и отправляйся следом.

Подыщи себе гостиницу, в названии которой нет никаких упоминаний о церкви – чтобы мы с тобой по чистой случайности не оказались в одной и той же. Не ужинай – завтра нам предстоит работа. Похороны назначены на девять утра, но постарайся оказаться в соборе раньше. Если я уже буду там, держись от меня подальше.

Я понял, что он имел в виду, говоря о работе. Нам предстояло спуститься в катакомбы, чтобы лицом к лицу встретиться с Лихом. Эта мысль мне совсем не понравилась.

– Ох, и еще кое-что, – снова заговорил Ведьмак, уже совсем собравшись уходить. – Возьмешь мой мешок с собой. О чем не следует забывать, входя с ним в такой город, как Пристаун?

– Что нужно держать его в правой руке. Он кивнул в знак согласия, подхватил вязанку – правой рукой – и ушел.

Мы оба были левшами, а этого священники не одобряют. Они считают, что все левши «порченые», легко поддаются искушению дьявола или даже состоят в союзе с ним.

Я выждал даже больше десяти минут, чтобы дать наставнику возможность уйти подальше, и стал спускаться по склону холма с тяжелым мешком в руке, держа курс на колокольню. В городе мне снова пришлось подниматься в гору, чтобы попасть к кафедральному собору. Оказавшись рядом с ним, я принялся искать гостиницу.

Их и правда было здесь очень много. Похоже, на каждой мощенной булыжником улице имелась хотя бы одна. Плохо только, что почти все их названия так или иначе имели отношение к церкви. Перечислю лишь немногие: «Посох епископа», «У колокольни», «Веселый монах», «Митра», «Святая книга и свеча». Последнее название напомнило мне о том, почему мы вообще оказались в Пристауне. Брат Ведьмака убедился на собственной шкуре: святые книги и свечи обычно бесполезны против тьмы. Даже в сочетании с колоколом.

Вскоре стало ясно, что Ведьмак облегчил выбор гостиницы для себя, но сделал его очень трудным для меня. Я потратил немало времени, бродя по лабиринту узких переулков и широких улиц Пристауна. Пройдя по улице Филда и потом по другой, под названием Путь Монаха, я не обнаружил на них ни одной гостиничной вывески. Улицы были мощены булыжником и полны людей, которые все как будто куда-то спешили. Большой рынок в конце Пути Монаха уже закрывался, но кое-кто из продавцов и покупателей все еще продолжал торговаться. Здесь очень сильно пахло рыбой, и над площадью с пронзительными криками носилась стая чаек.

Мне постоянно попадались люди в сутанах. Увидев кого-нибудь из них, я сворачивал или переходил на другую сторону. Просто не верилось, что в одном городе может быть столько священников.

Потом я спустился с Рыбачьего холма. Увидев вдали реку, я пошел обратно и в конце концов описал круг, но без толку. Просить людей подсказать дорогу к гостинице, название которой не имело бы никакого отношения к церкви, я не мог из опасения, что меня сочтут сумасшедшим. Меньше всего мне хотелось привлекать внимание. Хотя я и нес черный кожаный мешок Ведьмака в правой руке, но то и дело ловил на себе любопытные взгляды.

Наконец незадолго до наступления темноты я нашел где остановиться. Рядом с кафедральным собором, неподалеку от того места, откуда я начал свои поиски, была маленькая гостиница под названием «Черный бык».

До того как стать учеником Ведьмака, я никогда не останавливался в гостиницах, никогда не уходил далеко от папиной фермы. С тех пор мне не раз приходилось проводить в гостинице ночь – мы часто отправлялись в путь, иногда затягивающийся на несколько дней. Это могло бы случаться и чаще, если бы Ведьмак не был таким бережливым. Если погода не была по-настоящему плохой, он считал, что раскидистое дерево или старый сарай – вполне подходящее укрытие для ночлега. Однако сейчас я впервые останавливался в гостинице самостоятельно и потому немного нервничал, открывая дверь.

За ней оказалась большая темная комната, освещенная единственным фонарем. По комнате было расставлено множество столов и пустых кресел около них, а в дальнем конце была стойка. От нее исходил неприятный уксусный запах – дерево насквозь пропиталось прокисшим элем. Справа от стойки висел маленький колокольчик, и я позвонил в него.

Тут же позади нее открылась дверь, и оттуда, вытирая большие руки о грязный фартук, вышел лысый человек.

– Мне нужна комната на ночь, пожалуйста, – сказал я и быстро добавил: – Хотя, возможно, я останусь тут дольше.

Он смотрел на меня с таким видом, словно я был какой-то пакостью, которую он только что обнаружил на подошве своего башмака, но стоило мне вытащить и положить на прилавок серебряную монету, как выражение лица у него чуть-чуть изменилось в лучшую сторону.

– Ужин подать, господин?

Я покачал головой. И не только потому, что должен был поститься. Одного взгляда на его грязный фартук было достаточно, чтобы отбить аппетит.

Пять минут спустя я оказался наверху в своей комнате и запер дверь. Постель была в беспорядке, простыни грязные. Ведьмак на моем месте выразил бы недовольство, но я очень хотел спать, а здесь всяко было лучше, чем в щелястом сарае.

Вместо белой дорожки, пересекающей зеленую лужайку в направлении западной части сада, и привычного для меня зрелища холма Клин Парлик я видел лишь ряд грязных домов на противоположной стороне улицы, из труб которых стлался дым.

Что ж, я лег в постель, так и не выпустив из рук мешок Ведьмака, и почти сразу же заснул.

На следующее утро в начале девятого я уже шагал к кафедральному собору. Мешок я запер в своей комнате, поскольку странно было бы появиться с ним на заупокойной службе. Я слегка волновался, оставляя его в гостинице, но, как и дверь, мешок запирался на замок, и оба ключа лежали в моем кармане. Нес я с собой и третий ключ.

Ведьмак дал мне его, когда послал в Хоршоу утихомирить потрошителя. Ключ изготовил другой его брат, слесарь Эндрю. Этим ключом можно было открыть почти любой не слишком сложный замок. Вообще-то мне следовало вернуть его, но я знал, что у Ведьмака есть и другие такие же, и, раз он не спрашивал, я оставил ключ себе. Полезная штука, вроде маленькой трутницы, которую подарил мне папа в начале моего ученичества. Ее я тоже всегда носил в кармане. Когда-то она принадлежала моему деду и считалась фамильным достоянием, но для меня, ставшего учеником ведьмака, трутница оказалась особенно полезной.