Галина Ли - Своя дорога

Между тем, пока я ругался и тряс невменяемый источник ценной информации, на сцене появился еще один участник этого спектакля. Точнее — участница.

Мало ей было, что из-за нее разгорелся такой сыр-бор, так она решила поучаствовать в нем лично!

Малявка вылезла из укрытия, и, пользуясь тем, что я занят, подошла вплотную к Агаи, дернула его за рукав и… Запищала, не хуже чем он сам.

Значит, все-таки девчонка не немая!

Прятать и скрывать больше было некого: тайна сама вылезла на всеобщее обозрение. Оставалось только следить за развитием событий и поведением действующих лиц, которых, если что пойдет не так, убить я всегда успею!

Решив подобным образом дилемму, я уселся в кресло.

Аптекарь отнял ладони от лица, прекратил верещать и недоверчиво уставился на малышку, видно не до конца доверяя своим глазам и ушам. Потом он повернул ко мне голову и тоном величайшего разочарования сказал:

— Ты мне соврал!

— Исправить? — невозмутимо поинтересовался я.

Агаи в ужасе прижал к себе девчушку, готовясь защищать ее хоть ценой собственной жизни.

— Дурак! — с отвращением произнес я, в который раз удивляясь про себя человеческой глупости.

Аптекарь покраснел и выдавил:

— Прости! Этот мальчик слишком важен для мира, я не могу здраво мыслить, когда ты шутишь на эту тему!

— Это девочка, — выложил я свой последний козырь.

Агаи смертельно побледнел, отскочил от ребенка на расстояние вытянутой руки, смиренно встал на колено и, обратив к ней склоненную голову, снова зачирикал по птичьи. Малышка кивнула головой, ответила парой слов на том же языке и залезла с ногами на диван, удобно устроившись рядом с пребывающей в обмороке Танитой.

— Агаи, или ты мне сейчас все объяснишь, или я отведу ее обратно во дворец, — пообещал я соседу.

Мне до жути надоел тот факт, что судьба играла со мной в последние недели как кошка с мышкой. Очень хотелось знать, что она, паскуда, затевает!

Обладатель таинственных знаний посмотрел на удобно устроившуюся на подушках малышку, вздохнул, вытащил из-за пазухи ветхий пергаментный свиток, протянул его мне и сказал:

— Читай!

Я осторожно расправил свиток, настолько старый, что истрепанные края разламывались на кусочки, крошась от прикосновений пальцев, и только чернила выглядели так, словно рука писца нанесла их на выделанную кожу только вчера.

— Агаи? Письмена то свежие, — насмешливо глянул в сторону мальчишки.

— Древняя надпись с другой стороны, только она тебе ничего не скажет, ты не умеешь читать на языке моего народа, — ничуть не смутился юноша.

Я перевернул рукопись, действительно, с другой стороны скорее угадывались, чем были видны стоящие плотной строкой незнакомые знаки.

Где-то я видел похожее, совсем недавно…

Память услужливо подсунула воспоминание о чернильных узорах на безвольной детской руке, и я торопливо перевернул рукопись.

И видела я, как в первый раз раскололось небо на три части, и упало на землю три большие звезды, и полчище маленьких.

И из маленьких звезд родились чудища мелкие и гады отвратительные, и было у них по три пасти у каждого, с двух сторон, а меж пастей жала длинные, ядовитые.

И видела я, как во второй раз раскололось небо, и пала на землю река из двух вод. Одна вода черная, а другая белая, и черная вода вспять бежит.

И из звезд трех, поднялись три великих воина. Один, с ликом светлым блистающим, встал у белой воды, а второй — с ликом черным, глазами огненными, встал по черную сторону.

И колючей травой пророс раздор и вражда на земле, и мушиным роем налетели болезни и голод. И от скверной воды поползла в разные стороны немочь кровавая. Настало время великих бед.

Даа… Что и говорить… Хорошее предсказание.

Дальше речь шла о войне белого и черного воина. Четкого мнения о том, что будет делать третий, у меня не сложилось, о нем вообще говорилось расплывчато и иносказательно. Получалось, что он, то ли встанет на сторону черного, и тогда всем людям придет конец, то ли будет защищать какое-то дерево, и тогда придет конец уродам с шестью головами и жалами, а может и вовсе — пошлет всех воюющих к демонам. Потом там фигурировал глас небесный, дыхание огненное, птицы железные с ликом человеческим, королева, король, мудрые старцы и великий пророк (а как же без этой братии)…

В итоге предсказание Последнего Дня человечества получилось очень невразумительным, поэтому пришлось спросить:

— Ну, и для чего ты мне подсунул страшную сказку?

Смешной парень, все-таки этот Агаи, покраснел от моих слов словно девица.

— Ты должен помочь ей! — он торжественно, словно жрец перед верующими, простер свою руку в сторону сидящей на диване девчонки, которая, пользуясь моментом, дергала за кружева нижних юбок Таниты.

— С какой стати?

Меня уже начинал злить наглый мальчишка, без спроса пролезший в дом и осмеливающийся давать указания.

— Это она! Это о ней говорится в тексте, это будущая королева!

Зеленые глаза Агаи горели, словно у лесного кота, двумя яркими фонарями.

Отец всеединый, только ненормального фанатика на мою голову не хватало!

Помощник аптекаря, видя, что веры в моем взгляде не прибавилось, схватил малышку за руку и закатал ей рукав, сопроводив это словами:

— Смотри!

На белой тонкой детской кожице ярким пятном выделялся одинокий фигурный знак. Точно такой же находился под нарисованной на пергаменте женской фигурой, у ног изображения мужчины в венце черными кляксами расплывалась копия надписи, впопыхах нацарапанной королевским секретарем на руке убитого пацана.

— Ты хочешь сказать, что за ней охотятся только из-за какого-то нелепого пророчества? Да мало ли их было? Наш король, что действительно всерьез опасается, что двое никому неизвестных деток займут его трон?!

Стало смешно: Фирит не дурак, если бы он так реагировал на все предсказания, то я устал бы мотаться по стране, разыскивая очередного претендента на трон. Да фактически каждый базарный день городские юродивые вещали и о конце света, и о настоящем правителе, и о царстве всеобщей справедливости. Ну не нравился своим гражданам величество, вот они и придумывали сказки, кто во что горазд. Стоит ли на бред внимание обращать?

— Ты мне не веришь, — криво улыбнулся Агаи и сник. Он осторожно пододвинул по-прежнему лежащую в беспамятстве жену, сел на самый краешек дивана и тихо сказал, — Ты должен помочь нам, иначе этот мир полетит в бездну. Тебе понравится, если править в нем будут вампиры и оборотни?