Евгений Стерх - Бард

У темных эльфов трон вождя не передается по наследству – каждый член клана может заявить свои права на освободившийся трон и попытаться завладеть им в честной борьбе. Однако у юного Риголана есть все шансы победить других претендентов – он силен, ловок, не глуп, хитер и коварен. Кроме того, многие просто не станут состязаться с ним, я думаю, ибо сегодня именно его эльфы хотят видеть своим вождем. После смерти Шарграйна, конечно.

Старого мага Джонатана уже давно нет на свете, но судьба его сложилась довольно интересно. Тогда, после битвы, он отправился к профессору Брому и без особых приключений достиг обители старого ученого. Общий язык они нашли сразу, сразу нашли общие, интересные для них обоих темы. У кого из них возникла идея создавать летательные аппараты, совмещающие в себе технологии и силу магии, я не знаю, однако понравилась эта идея обоим. Возможно, вы, господин фельдъегерь, еще услышите истории об их приключениях на созданном ими летательном аппарате, возможно, я еще и сам успею одну из этих историй записать. Сейчас скажу только, что оба они, несмотря на свой преклонный уже возраст и неустроенность в делах, были люди авантюрного склада и немного сумасшедшие. Их этот летательный аппарат, который сами они именовали «Воздушным кораблем», а по мне, так он больше походил на летающую колбасу, дымящуюся с одной стороны, видели над Западным морем, над Восточными землями, а я могу сам подтвердить, что однажды это летающее чудо обстреливали пираты Южных морей. Я не уверен, что от этих изысканий двух полоумных стариков жители Файерана получили хоть какую-то пользу, но то, что самим старикам было весело, – это точно.

Капитан Джоурба, как и обещал, привез сердце Боба-молотобойца в свое племя, где его заложили в основание храма. Храм этот возводили долго несколько племен, потерявших своих воинов, отравленных некромантом. В результате храм получился действительно величественным, хотя и весьма грубым, по нашим понятиям. Храм этот существует и по сей день, вокруг него вырос довольно большой город, что для орков в общем-то редкость – они почти не строят долговременных каменных сооружений, часто кочуют.

Сам же Джоурба, после своего похода на запад сделавшийся весьма уважаемым воином среди орков, долгое время не находил себе занятия. Заботиться о хлебе насущном ему не приходилось – племя и так приносило ему лучшие куски, воевать орки ни с кем не воевали. Джоурба взял себе вторую жену, какое-то время наслаждался ее прелестями, но затем жена родила, из юной неопытной девушки превратилась в зрелую бабенку, хозяйку в доме. Они начали по временам скандалить с первой женой орка, соперничать за внимание Джоурбы, так что капитану это надоело. Он построил себе хижину в лесу, вдалеке от стойбища, и перебрался туда жить, возвращаясь в племя лишь время от времени для решения важных вопросов. Он начал было пить хмельные напитки орков из забродившего волчьего молока, но и это занятие ему быстро надоело. И тогда Джоурба решил усовершенствовать хмельное зелье.

Он долгое время всячески экспериментировал с различными видами молока, вызывал процесс брожения разными способами и в разных условиях. Затем по какому-то наитию Джоурба попытался подогревать хмельное зелье. Когда спустя много лет мы с ним встретились, орк взахлеб рассказывал мне об истории своего озарения, о том, что это был не иначе как знак свыше, вмешательство Богов и прочее в таком же духе. Еще некоторое время он проводил различные опыты, мастерил какие-то приспособления, замордовал все свое племя, требуя все больше и больше волчьего молока. Венцом всей этой его работы стало довольно неказистое с виду приспособление, которое капитан мне и демонстрировал.

Приспособление это представляло собой несколько горшков, вставленных друг в друга. Ниже всех находился медный котел, который на треноге устанавливался на огонь. В этот котел заливалось уже перебродившее, хмельное молоко, а сверху на котел устанавливался глиняный горшок с дырочками в днище, расположенными таким образом, что в самом центре этого днища оставалось целое блюдце, в которое была вставлена деревянная трубка, вроде изогнутой свирели, выходившая из странного приспособления наружу. Сверху на горшок с дырками Джоурба установил еще один глиняный горшок, который наполнял очень холодной ключевой водой, а под деревянную трубку он подставлял четвертый горшок для сбора готовой продукции.

Когда хмельное молоко начинало нагреваться, пары самой хмельной влаги первыми отделялись от него и взлетали вверх, просачиваясь сквозь дырочки в днище глиняного горшка и оседая каплями на днище верхнего горшка с холодной водой. Потом по этому полукруглому днищу они стекали к центру горшка, где собирались тяжелыми каплями и падали в то самое блюдце, что находилось в горшке с дырками. Из этого блюдца по изогнутой деревянной трубке капли хмельного концентрата вытекали наружу и собирались в заранее подставленном сосуде. Готовая продукция получалась буквально огненной на вкус и невероятно хмельной – куда более хмельной, чем любое известное мне прежде вино.

Джоурба, обрадовавшись моему приезду, с увлечением рассказывая о своих научных экспериментах, решил угостить меня плодами своего труда. Я выпил с полстакана этой огненной жидкости и почувствовал, как у меня горят все внутренности – от глотки до самого желудка. Я поскорее запил водой этот отвратительного вкуса напиток, а уже через минуту чувствовал себя так, будто выпил целый бурдюк вина. Голова моя кружилась, ноги подкашивались, в глазах двоилось. Орк радостно хохотал: «Ну, как тебе моя огненная вода?!»

Благодаря своей огненной воде Джоурба приобрел еще и славу великого шамана вдобавок к славе великого воина и заработал целое богатство – попробовавшие раз огненную воду орки готовы были отдать все свое добро, чтобы попробовать ее еще. К концу жизни Джоурба очень сожалел о том, что нашел способ изготавливать огненную воду, но было уже поздно – орки пристрастились к ней.

– А что же случилось с ведьмой? – спросил я, когда бард умолк. – Вы ведь к ней отправились после битвы?

– А! Что может случиться с этой старой каргой? – скривился бард. – Живет себе в своем лесу, нянчит правнуков и посылает подальше сборщиков податей, когда они к ней приходят. После того как Аштон отдал эльфам отроги Северных гор, владения Шебы оказались как раз на границе эльфийских земель и земель бароната. Теперь, если к ней приходят сборщики податей из бароната, она говорит им, что платит кланам Тени, а когда приходят за податями эльфы, она говорит, что платит баронату. Какой-то агент тайной полиции однажды явился к ней, разнюхав ее хитрость, и пригрозил неприятностями. Шеба надавала ему палкой по голове и сказала: «Если Аштону нужны мои деньги, пускай придет и возьмет их сам!» Ее долго потом не беспокоили – до самой смерти Аштона.