Игорь Борисенко - Человек без души

Униженные, скулящие от гнева и страха людишки поплелись вниз. Да, хорошо войско, ничего не скажешь! Только на их боевую ярость теперь плевать. Дальвиг все равно не ждал от них большой помощи, ибо главным действующим лицом в любом случае должен стать он сам. Ну, может быть, мертвецы внесут какой-то вклад….главным образом, своим жутким видом, а не доблестью в битве. Эт Кобос уже понял, что для его случая армия ходячих трупов была не тем оружием, которое принесет победу. Если бы он намеревался захватить Страну Без Солнца, к примеру… От одного вида толпы мертвяков кочевники бросились бы врассыпную! Или Белоранна, где нет магов… Здесь же, в Энгоарде, вряд ли покойники смогут долго сражаться. Скорее всего их быстренько превратит в груды тухлого мяса тот самый Подмастерье в розовых доспехах. Право слово, Дальвиг не сможет постоянно кропить мертвецов тем порошком, что дал ему Толоха.

С такими мыслями он тоже спустился со стены. Интересно, наблюдают ли за замком из лагеря? Увидят ли там, что стены пусты? Все равно, даже маленькой армии требуется время, чтобы пойти в атаку. Он успеет.

Еще ночью Дальвиг воспользовался Дудочкой. Хейла ответила, и Эт Кобос попросил позвать его к себе. В первый раз он очутился в прекрасном дворце правителей Зэманэххе, на гористом острове, поросшем соснами и олеандрами. Теплое море, темно-синее в утреннем мраке, спокойное и гладкое, как зеркало, отражало гаснущие звезды. Они были чужими, не такими, к каким привык Дальвиг, и потому ему стало не по себе. Он спросил себя: а сможет ли он прожить в этом месте? В этом приятном, но таком неуютном для северного человека уголке? Впрочем, вопрос остался без ответа. Иного выхода просто не было! Это единственный «черный ход», который он мог себе позволить.

На юго-восток уходила широкая дамба, насыпанная из обломков базальта и поверху залитая чем-то похожим на непрозрачное стекло. Дальвиг тут же представил себя уезжающим по дамбе вдаль, к видневшимся на фоне розовеющего неба вершинам гор. Вокруг высились темные купола, поднятые на тонких столбах галереи, а звуки метались между стенами, словно мотыльки у огня. Разглядывать местные красоты времени не было, да и чего разглядишь в безлунной темноте? Дальвиг вел в поводу Дикаря, Красавчика, Графиню (так они назвали кобылу покойного графа Гердоманна) и хнычущего Хака. Дуралей никак не хотел оставаться в незнакомом месте в одиночку, и только когда хозяин сказал ему, что этот дворец стоит на берегу теплого Южного моря, успокоился и вымолил у Эт Кобоса обещание как можно скорее пуститься на поиски родителей.

Кони вместе с небольшой поклажей – главным образом остатки сокровищ из гнезда тарпалуса – были размещены в гигантской конюшне. Там же, в каморке конюхов с топчаном и нехитрой мебелью должен был жить Хак.

– Я не стану с ним нянчиться! – раздраженно заявила Хейла, мрачно оглядывая дрожащего от страха дурня. – Вообще, скажи мне, какой во всем этом смысл?

– Думаешь, мне дадут сбежать каким-нибудь другим способом? – ответил вопросом на вопрос Дальвиг.

– Ну уж это не причина! – отрезала его подруга, которая почему-то была не в духе. – Если уж на то пошло, они тебе не дадут уйти и через врата.

– Ну, тогда ты меня больше не увидишь, – пожал плечами Дальвиг, слегка оскорбленный. – Что, зря я к тебе обратился? Хочешь сказать мне «проваливай», да никак не решишься?

– Нет! Не надо так сердиться! – Словно испугавшись, Хейла по-кошачьи выгнула спину и принялась гладить Эт Кобоса по плечу. – Может, все это оттого, что я за тебя боюсь?

– Спасибо.

Расставание у– них прошло не лучшим образом. Дальвиг дулся, Хейла не очень-то пыталась его растормошить. Отпустив его руку, она отвела взгляд и спросила:

– Что ты задумал?

– Не знаю. Хочу драться с ними до последнего момента, а потом убегу к тебе.

– Глупость! Много ты навоюешь! С вашей стороны Барьерных Гор Черные, словно крысы, прячутся и таятся… кроме разве что Ргола Перстенька на западе. А ты вдруг решил бунтовать в самом центре Империи Белых! Наивно при этом надеяться уцелеть.

– Наивно? – Дальвиг презрительно хмыкнул и поглядел на лицо Хейлы, ставшее мрачным и жестким. – Значит, я мальчишка? Ни на что не способный, глупый, еще какой-нибудь? А я думал, ты ко мне относишься серьезнее.

– Дурак! – зло крикнула Хейла. – Ты на самом деле просто глупый и жестокий мальчишка. Уходи, не хочу тебя слышать!

– Замечательно! – Дальвиг помахал ей рукой и вернулся в свой замок через зеленый овал Ворот. Тогда в нем кипела злость, и только под утро он подумал, что не стоило так вот прощаться со своим единственным надежным союзником.

Сейчас, вновь вспоминая тот странный разговор, Дальвиг вдруг почувствовал: Хейла внезапно стала для него почти чужой. Он не мог представить себе, что сможет так же просто, как раньше, обнять и поцеловать ее… Надевая неестественно легкие доспехи, он чувствовал, как сжимается грудь. Так ли холодна эта кираса, или озноб вызван совсем другими причинами? Может быть, его посетило предчувствие смерти… а может, это только страх? Ведь не может он быть совершенно спокойным, когда предстоит такое. И все же прямоугольный кусочек неба, заполненный коловращением серо-сизых туч, притягивал взгляд, словно Дальвиг смотрел на небеса в последний раз в жизни.

Надев доспехи – почти полностью, за исключением шлема и перчаток, Эт Кобос вышел во двор, где его ждали собравшиеся наемники. Восемнадцать человек. Значит, двое все-таки посмели сбежать? Быстро окинув взглядом неровную шеренгу, Дальвиг вычислил имена: Бит и Обминг, два неряшливых крепыша, нанятые в Шатхайпале. Они всегда держались друг друга и теперь решили вместе поспорить с ядом. Что ж, Дальвиг не собирался тратить на них сейчас время и силы. Даже если дезертиры немедленно умрут, наемники не смогут увидеть их смертей, значит, проку в них нет. Яд все равно подействует через несколько дней, а пока пусть надеются, будто смогли обмануть колдуна. Да, он ведь еще обещал дать время вражеским палачам!

– Сударь! Господин наш! – Жалобный вопль вывел его из размышлений и вернул к действительности. У ног Дальвига в холодной грязи на коленях елозил Эндамон, покинувший ряды хмурых солдат: Схватив Эт Кобоса за подол торчащей из-под кирасы ватной куртки, наемник причитал: – Пощади нас! Излечи, дай противоядие! Мы станем верно тебе служить и не возьмем больше денег! Только не дай погибнуть здесь. Уведи нас прочь, куда угодно, пока есть еще дорога на юг через озера!

Эндамон был жалок. Всегда чистые и расчесанные волосы теперь висели, как связка веревок на поясе золотаря. Нос был покрыт темно-красными язвочками – явный признак Огненной Чесотки. Пуская слюни и плача навзрыд, Эндамон готов был жрать грязь под ногами надменного мальчишки.